Карла Неггерс - Заветное желание

Она никогда так горько не плакала и не ощущала себя такой униженной. Вспоминая каждый раз, какому унижению подверг ее Майкл, она отказывалась думать о хорошем и желала завернуться в плед и лежать без движения.

А как насчет унижения, которому она подвергла его? Если он и вправду влюбился в нее, то тоже должен испытывать страдания. Однако она почему-то не сочувствовала ему. Она размышляла. «Жалею ли я сама себя? И нужна ли мне такая жалость?»

— Слава Богу, что все так обошлось.

С этими словами Челси достала из кармана халата платок и вытерла слезы Лиззи. Затем закрыла рот рукой.

Увидев, как подрагивает рука подруги, Лиззи заинтересованно посмотрела на нее:

— Челси, ты смеешься?

Челси свалилась на диван рядом с Лиззи и, держась за живот, принялась хохотать, не в силах остановиться.

— О Господи, никогда так не смеялась!

— Челси!

— Представляю, что он подумал, когда мы заявились в этих париках, с накладными ногтями на вечеринку… Ох, мне кажется, я умру от смеха. Бедный Майкл подумал, что мы умом тронулись!

— Надо было сразу нам сказать. Челси пришла в себя и, подперев голову одной рукой, проговорила:

— Тогда бы он ни за что в тебя не влюбился, и вы оба всю жизнь думали бы: а что все-таки могло произойти?

— Мы и теперь можем так думать.

— Ну, разве только если ты последняя Дура.

— Я не знаю, что мне делать, Челе. Я испугана. Никогда раньше со мной такого не случалось. А если я ошиблась? — Она снова всхлипнула, горло ее сжалось, а на глазах появились слезы. — Что, если он больше не захочет меня видеть?

— Не будь такой чувствительной, Лиззи. Мы получили от него двадцать тысяч, они лежат на твоем имени в банке. Поверь мне, он обязательно захочет тебя видеть.

— Точно, Челс, — сообразила Лиззи, чувствуя, что готова заулыбаться. — Конечно. Так-так-так.

Челси удивленно приподняла брови:

— Лиз, ты в порядке?

— Чувствую себя как никогда прекрасно. У меня есть план.

Остаток дня подруги оставались дома и работали. В среду Лиззи отправилась на Уолл-стрит, следуя указаниям Челси, каким общественным транспортом пользоваться, идя на встречу с Лаурой Голд. Лиззи рассказала, что недавно приехала в Нью-Йорк из Канзаса, показала свои работы и ответила на множество вопросов. Она поняла, почему Майкл не назвал ее имени Лауре Голд. Он поступил правильно. Лиззи была благодарна ему за то, что он избавил ее еще от одного мучительного обмана. Но он сделал это явно не из сострадания.

И теперь, когда Лиззи все больше думала об их необычных отношениях, она постепенно приходила к заключению, что Майкл, возможно, ругал себя за доброе отношение к человеку, обманывавшему его. И чем чаще она старалась поставить себя на его место, тем лучше понимала, в каком состоянии он находился. Больше того, он влюбился в женщину из своего родного городка, разгуливавшую по Нью-Йорку в идиотском парике и накладных ногтях.

Смех одолевал ее. Хорошо было бы, если б Майкл тоже мог посмеяться вместе с ней, но он не появлялся, а сама она не осмеливалась показаться ему на глаза. Да и гордость не позволяла… Вот она приползает к нему на четвереньках и упрашивает: «Пожалуйста, Майкл, прости меня, я переиграла! Я люблю тебя, не могу жить без тебя!» Нет уж, увольте. Этого она делать не станет.

Да и он не ломился в ее дверь. Лиззи усматривала в этом источник не беспокойства, а решимости, настойчивости. Она знала Майкла. Он упрямый человек: независимо от того, какую цену придется заплатить, он будет держаться до конца. Это же она сама попросила его уйти. Она и не думала, что он так сделает. Она-то рассчитывала, что он обнимет ее и прямо на диване они займутся любовью. Она и хотела обнять его, но он так быстро ушел… Нет, лучше сейчас об этом не думать. Он был не только упрямым, но и порядочным человеком.

Ладно.

В любом случае, встреча прошла нормально. И Лаура Голд попросила ее составить контракт.

В четверг Лиззи набросала текст контракта, оплатила поступившие счета и прошлась по картинным галереям в поисках подходящего полотна для кабинета Майкла. Не обнаружив ничего хорошего, она составила заказы на мебель, но отправлять их пока не стала.

Утром в пятницу она позвонила в офис Майкла и сказала:

— Миссис Дюпре? Это Лиззи Олсон. Да, все в полном порядке. А как вы? Ну и хорошо. Нет, нет, соединять с мистером Вольфом меня не надо. Просто передайте ему, что я не смогу представить цветной вариант плана вовремя, как мы договаривались. Да, правильно. Мне потребуется еще как минимум две недели. Нет, даже три. Только не забудьте сказать ему, что это по его вине. Издержки по времени я включу в счет. Сумма не превысит двух тысяч. Не забудьте, хорошо?

Ровно через минуту зазвонил телефон. Лиззи подняла трубку после восьмого звонка. Руки ее вспотели, а сердце трепетало — так она волновалась, но ответила с прохладцей в голосе:

— «Манхэттен дизайнз». Лиззи Олсон слушает.

— Оторвитесь и приезжайте ко мне, — сказал Майкл.

— Да, но, мистер Вольф…

— Или вы хотите, чтобы я за вами заехал?

Неожиданная, но приятная теплота разлилась по ее телу от этих слов.

— Через час?

— Через полчаса.

Через сорок пять минут она входила в дверь его офиса. Гвен на месте не оказалось, и Лиззи уловила что-то странное во всей обстановке приемной. Затем она сообразила: телефоны на столе Гвен отключены и все прибрано, как будто ее не будет до конца дня. Но сейчас только два. Его дверь закрыта. Она прошлась по офису на цыпочках и заглянула во все кабинеты: пусто.

Лиззи ощутила неуверенность.

И тут открылась дверь его кабинета, и Лиззи с удивлением отпрянула в сторону, готовая вскрикнуть, но увидела Майкла, прислонившегося к стене. Он был в темном кашемировом свитере и темных слаксах, волосы густые и причесанные, тело гибкое и сильное, каким оно и запомнилось ей. Они не виделись всего четыре дня, но ей они показались вечностью. Ничего не изменилось. Совсем ничего. Она любила его еще сильнее.

— Вы напугали меня, — промолвила она, приходя в себя. — Никого нет. Все ушли обедать?

— Сегодня я всех отпустил домой пораньше.

— Зачем?

— Сегодня пятница.

— Не было никакого смысла. Сложив руки на груди, он улыбнулся:

— Я знаю, зачем.

Лиззи начала понимать, что ее перехитрили. Встретить Майкла одного она никак не рассчитывала. А если бы и хотела встретить его, то пришла бы на квартиру, чего она тщательно избегала, потому что там стояла бесподобная огромная кровать, при виде которой Лиззи наверняка не справилась бы с собой, с незабываемым впечатлением. Им надо было прояснить некоторые вещи. Откровенно поговорить. На этот случай у нее готов план, черт побери.

Но близость Майкла сводила ее с ума.

И у него, по всей вероятности, был приготовлен свой план.