Элен Эрасмус - Опьяненная любовью

— Что это на мне надето, Клара?

— Как что? Ваша ночная рубашка. Красивая вещь. Дорогая, наверное? Вы в ней прехорошенькая. В такой бы рубашке да к любимому…

— Откуда взялась здесь эта рубашка?

— Герр Джексон принес. Мне, кстати, очень понравился этот мужчина.

— Но у него же нет вашего адреса.

— Так вы свою покупку у него в отеле оставили, а на свертке была прилеплена бумажка с моим адресом. Он сюда примчался как ошпаренный раньше, чем мы вас привезли.

— Значит, приходил…

— Прилетел! Я его потом выгнать не могла. Он ваш любимый человек, Элен, я правильно догадалась?

— Мой бывший начальник, — беззвучно прошептала девушка.

Клара не услышала, но поняла, что ей возражают.

— Как хотите, можете не говорить. Сама все знаю.

— Это он сказал?

— Что?

— Что он мой любимый человек?

Клара передернула плечами, огорчаясь непонятливости пациентки.

— Нет, скорее убедительно показал, что он любящий человек.

Элен усмехнулась. И не Клариным словам, нет, — своим мыслям. Но, погрустнев, оттого что не способна сейчас как следует разобраться в только что услышанном, спросила:

— Я долго проваляюсь?

— От вас зависит. Будете спать, есть и не нервничать, все скоро придет в порядок. Везучая! Как только не разбились в лепешку, удивляюсь! Сейчас я сделаю укол, он и боль снимет, и сон нагонит.

— А почему голова перевязана?

— Содрали кожу в нескольких местах. Послушайте, ну и волосы у вас! Густые, вьются, а цвет… Даже не знаю, как назвать…

— Умело заваренного кофе — так говорит моя тетя Барбара.

— Ну что ж, она права. Кстати, помнится, мистер Джексон что-то про нее говорил.

Элен занервничала. Только не хватало, чтобы тетке сообщили о случившемся. Вместо одного несчастья будет два.

— Господи! Неужели Джексон сообщил Барбаре обо мне? Ведь эта неугомонная женщина все бросит и примчится сюда.

Клара отошла к столу, где стала позвякивать какими-то металлическими вещицами. Шприц, наверное, готовит. Потом прервала молчание:

— Не думаю. Кажется, герр Джексон, наоборот, не хотел, чтобы звонили вашей тете. Мы спросили, надо ли сообщать родным, а он говорит, если вы считаете, что с мисс Олдфилд все будет в порядке, то пока в Лондон сообщать ничего не буду. А потом уж как сама Элен решит.

Укол возымел действие. Пришел крепкий сон, через толщу которого не пробивались ни боль, ни сигналы измученного тела, уставшего находиться в одном положении.

Когда Элен проснулась, в висках пульсировала боль. Плечо, крепко схваченное повязкой, нестерпимо ныло. Лодыжка тоже давала о себе знать. Еще не открывая глаз, Элен заявила о своем пробуждении тихим стоном.

— Что случилось? — раздался рядом мужской голос.

Элен оторопело открыла глаза и встретилась с взволнованным взглядом Филиппа.

— Вы?! Почему вы здесь? Где Клара? — В вопросе прозвучало больше строгости, нежели хотелось Элен.

— Я сейчас позову ее. Как ты себя чувствуешь, Элен?

— Не знаю. Еще не поняла. Мне не нравится, что ты меня застал в таком виде!

Филипп широко улыбнулся:

— Ну, значит, все в порядке!

— Странный вывод.

— Еще недавно тебя совершенно не волновал твой внешний вид.

— Я что же, не все время была без сознания?

— Нет, ты разговаривала.

— И я видела тебя? Общалась с тобой?

Филипп изучающе смотрел ей в лицо, так доктор пытается по обрывкам фраз составить свое впечатление о состоянии здоровья больной.

— Ты меня узнала. Но я не все понял из того, что ты настойчиво пыталась мне втолковать.

— Я говорила?! Что?

— Насколько я смог понять, ты волновалась о ребенке, что совершенно естественно. Ты же еще не знала, чем дело кончится, и, наверное, боялась, что девочка останется сиротой. Твердила как заведенная: ее нет! ее нет!

От невозможности что-либо объяснить, от бессилия, от беспомощности Элен тихо заплакала, чем не на шутку встревожила Филиппа.

— Клара дома? Позови Клару, — скорбно опустив уголки рта, попросила она.

Филипп опрометью бросился к двери. В мгновение ока Клара была найдена и уже шелестела быстрыми шагами к комнате больной.

— Что случилось? — взволнованно спросила Клара.

— Шшш, — зашикал Джексон, а затем сказал покаянно: — Я во всем виноват! Расстроил Элен напоминанием о ребенке. У нее ноет все тело, глаза наполнены болью, а я как последний идиот затеял разговор о ее дочери!

— У Элен есть дочь?!

— Шшш, — снова зашипел встревоженный Филипп. — Не выдавайте, что я проговорился. Храните, как врачебную тайну. Клара, я пока побуду на улице, а потом, если позволите, зайду еще раз.

Когда Клара приблизилась к кровати, то увидела, что заплаканная Элен, морщась от боли, пытается преодолеть смех. Истерика?

— Элен, что с вами? Испугали мистера Джексона, теперь пугаете меня.

— Клархен, дорогая, закройте поплотнее дверь и подойдите ко мне.

Клара мгновенно исполнила просьбу. На ее лице застыло выражение озабоченного любопытства.

— Наклонитесь.

Слово больного — закон. Клара подставила ухо почти к губам Элен. Та еще немного помучилась, борясь со спазмами смеха, а потом сказала:

— Клара, у меня нет ребенка. Понимаете? У меня нет маленькой девочки. Но мне никак не втолковать этого мистеру Джексону. Он вбил себе в голову чушь какую-то про мою дочь и мучает меня своими утешениями и нравоучениями. Нет никакой девочки! Вы поняли меня?

Как любая женщина на ее месте, Клара была зачарована необъятными возможностями доверенного ей сюжета. Он защищает ребенка, которого нет. А она защищает себя, говоря, что нет никакого ребенка… Странная история! Помолчав в замешательстве, Клара участливо спросила почему-то шепотом:

— А на самом деле?

Элен не поняла вопроса.

— Что на самом деле?

— В действительности-то есть девочка?

В полном изнеможении Элен закрыла глаза и вдруг снова стала с видимым трудом выкашливать из себя смех, который усиливался тем больше, чем труднее было сопротивляться его неотвратимости.

Клара была совершенно сбита с толку. Чем она могла так осложнить дело? Что не так сказала?

— Сейчас, милая… Сейчас во всем разберемся. Только не плачь. Нет таких положений, из которых не найдется выхода. Это так, не будь я Клара Берг.

— Клара Берг, помолчи, пожалуйста, мне очень больно смеяться.

— Ты смеешься? — рассмеялась в ответ хозяйка. Но глаза ее не доверяли столь простому решению проблемы. Не легкомыслие ли бедной больной проявляется в ее неожиданном веселье? Клариному сердцу в этот момент было милее серьезное отношение к ребенку мистера Джексона. Но, в конце концов, он и старше этой прелестной девушки. — Элен, дорогая, ты хочешь, чтобы я сказала мистеру Джексону, что… Что мне надо ему сказать?

Элен молчала.

— Поговорим обо всем позже, хорошо, Клара?