Элен Эрасмус - Опьяненная любовью

— Господи, как гора с плеч свалилась! Понимаешь, меня радуют совпадения наших мыслей, увлечений. Шекспир, импрессионисты, горные лыжи — уже в большей мере наше общее, правда?

— Правда… Отложим разговор о счастье совпадений. Проверим сходство гастрономических вкусов. Что будем заказывать?

Официант замер в услужливом наклоне, не находя пока нужным вмешиваться.

— Знаешь, — попросила Элен, — закажи все, что ты считаешь здесь самым вкусным. Это до времени скроет возможную разницу наших вкусов.

Филипп взял карту и быстро пробежался пальцем по меню, отмечая для официанта то, чем хотел побаловать прелестную спутницу. Официант выразил свое одобрение: клиент выказал и знание предмета, и неплохой вкус, и достаточную пухлость кошелька. Заказ был принят, они снова могли вернуться к прерванному разговору.

— А откуда тебе известно о моих увлечениях? — полюбопытствовал Филипп.

— Разведка поработала, — смущенно улыбнулась Элен. — Мне не очень ловко об этом говорить, но что было, то было. Могла бы скрыть, но я теперь стала, как Клара: говорю правду и только правду. Так вот, я специально узнавала, что ты любишь, чтобы полюбить то, что любит мой любимый.

Взяв руки Элен в свои, Филипп заглянул в ее распахнутые синие глаза.

— А почему, собственно, тебе неловко? Разве это так уж плохо — узнать круг интересов человека, тебе небезразличного? Без всякого смущения говорю: я выяснял у Клары, чем бы мог тебя порадовать, что любишь ты. Отсюда удача моего букета, паштета с шампиньонами и масса других деталей, которые я придержу для других сюрпризов.

— Да, люблю цветы, паштет и… И тебя.

— Вот видишь. А я Шекспира и тебя! Даже, пожалуй, сильнее тебя, да простит мне великий Уильям.

Пришел официант и стал выставлять на стол закуски. Нашли свое место ваза с фруктами и ведерко, в котором из блестящих кубиков льда торчала укутанная фольгой головка бутылки шампанского.

— Филипп! — в притворном ужасе воскликнула Элен. — Нам вдвоем здесь не управиться. Я и не знала, что ты гурман!

— Я гурман? Бог с тобой. Я к еде почти равнодушен. Но сегодня у нас, считай, помолвка. Можем позволить себе пошиковать. Ты попробуй всего понемножку, но оставь место и для горячего мясного блюда. Это будут потрясающие…

— Штучки?

— Откуда ты знаешь?!

— Шекспир подсказал, — рассмеялась довольная собой Элен.

«Штучки» действительно оказались очень вкусными. Элен попыталась угадать, из чего и как они сделаны, но вынуждена была отступиться. Тогда она подозвала официанта и спросила, как называется блюдо, которое они с таким удовольствием съели.

Тот четко отрапортовал:

— Рецепт взят из старинной книги. Блюдо называется так: «Котлет дву гарнир пондстер карот де асперт». — И добавил: — Усложненный.

— Я так и думала, — с серьезным видом заявила Элен. — Скажите, а чем усложненный?

— Добавлением свежих грибов.

— А когда такой котлет… делается в упрощенном варианте, как это выглядит? Дело в том, что у меня свой способ приготовления…

— Отбивная телятина, фаршированная мелко рубленым мясом с зеленью, шпигом, запеченная в духовке с последующим добавлением мадеры и пряностей…

— Странно, я делаю примерно то же самое, но вкус получается другой.

— У каждого мастера, леди, свои секреты.

— Да, я свой тоже не выдаю никому.

Официант удалился поступью лорда, не увидев, как героически его клиенты боролись со смехом. Они долго не могли успокоиться. Достаточно было одному снова простонать слово «штучки», как накатывала новая волна веселья. Наконец Элен совладала с собой, промокнула платочком слезы и сумела сформулировать следующий вопрос:

— Осталось не до конца проясненным твое негативное отношение к богатым людям.

Филипп встал и приоткрыл дверь отдельного кабинета, выходящую в общий зал. Там шло веселье, общий градус которого позволил нарядным людям сбросить лоск и получать от жизни максимум удовольствия.

— Я вот этого не люблю — бешенства от денег. Сама по себе материальная обеспеченность прекрасна. Она дает простор для творчества, для хорошего отдыха, для нормальной жизни, в конце-то концов. Но не сходить же с ума ради удовольствия показать: мне все по карману?!

Элен осмысливала услышанное. Филипп заподозрил, что у нее осталось какое-то невысказанное возражение.

— Ты не согласна со мной?

— Знаешь, дорогой, мне нужно столько денег, чтобы не думать о том, сколько их нужно.

— Куда отправимся теперь?

— А сколько времени? Десять? Тогда к тебе! К двенадцати вернешь меня домой.

— Рад служить.

— Филипп, мне так хочется, чтобы побыстрее наступило время, когда уже не потребуется ничего скрывать…

— Ну, на все приготовления месяц-то как минимум надо? Родителей твоих дождаться. Жилье подобрать. Наряд свадебный заказать.

— Жилье… Я заранее предвижу твои возражения, но можешь ты мне сделать одну временную уступку?

— Могу, но пока не понимаю, о чем речь?

— Давай поживем после свадьбы в доме Барбары. Очень прошу тебя.

— Нет! — жестко возразил Филипп. — Категорическое нет!

Элен поднялась и медленно направилась к выходу. В вестибюле ее догнал Филипп.

— Ты обиделась? Тон, конечно, тебя мог обидеть, но по сути-то, согласись, я прав, ведь так?

Элен остановилась. Филипп набросил ей на плечи палантин и притянул к себе. Она резко отстранилась и с запальчивостью в голосе сказала:

— Неужели непонятно? Мне трудно в одночасье бросить Барбару! Кроме того, меня немного пугает самостоятельность. Почему ты так резок? Почему не хочешь войти в мое положение?

— У меня, Элен, уже налаженный за многие годы быт, который помогает мне в работе. Тебе придется это учитывать, никуда не денешься. Ты видела мой кабинет? Женщине, которая у меня убирается, я запрещаю туда заходить. И такой кавардак мне просто необходим. Разве ваш дом потерпит подобное?

— Понятно. Значит, сейчас ты отстаиваешь свое право на кавардак? Это для тебя на данный момент самое главное?

— Нет! Я отстаиваю свое право жить так, как хочу! — всерьез разозлился Филипп, но попытался взять себя в руки. — Нам так или иначе придется самим строить свою жизнь. Я достаточно обеспеченный человек, чтобы создать тебе вполне сносные условия без денежных вливаний со стороны семьи Монт.

— Если ты сейчас мне не можешь уступить в такой малости, то что меня ждет в дальнейшем?

— В малости? Как бы не так! Затронут очень важный вопрос. И потом, твою причудливую старушку, согласись, не каждый выдержит…

Элен задохнулась от возмущения. Она выдернула руку из его руки и выскочила на улицу. Филипп догнал ее.

— Элен!

— Не смей так говорить о моей тете! Это чудесный, добрый, великодушный человек, посвятивший мне всю себя. Да, она с чудачествами. Но все, что Барбара делает, проникнуто любовью и добром. Она для меня все: отец, мать, бабушка, тетя, друг…