Кристин Лестер - Сиреневая весна

— Да при чем тут три миллиона? Ты будешь жить у нас. То есть у меня. Пока не выйдешь замуж.

— Теперь уже я не выйду замуж, — вздохнула Шерли.

— Да ну брось! Забудь ты этого подлеца! Вот вечно ты выбираешь таких!

— Он не подлец. Это Антуан был подлецом.

— Да перестань. Тут — пруд пруди классных парней. Не бог весть каких образованных, но добрых и славных.

— Спасибо, Синди. Но мне никого не надо.

— Ты это брось. Приезжай немедленно. Я тебя мигом вытащу из депрессии.

— У меня нет никакой депрессии.

— Ага. Только ты стала — хуже, чем была при Антуане. Эти две истории просто раздавили тебя морально. Тебе надо на природу!

— Ну… не знаю. — Шерли заколебалась. — Если только на выходные.

— Ты ведь так и не получила мою шкатулку?

— Какую шкатулку?

— Для золота и украшений. Которую я тебе на день рождения посылала! Вместе с телефоном, ты что, забыла эту историю?

— О господи. И что, ты собираешься купить мне еще одну?

— Может быть. Просто за мной — подарок.

— Еще один классный местный парень? Не бог весть как образованный… И так далее.

— Ну перестань, я просто по тебе соскучилась! Надо было тебе с нами в Европу ехать, а не на Багамы! Тогда все было бы хорошо.

— Я ни о чем не жалею, Синди, — проговорила Шерли бесцветным голосом. — Меня все устраивает. К тому же… Как я уеду? У меня работа.

Подруга зарычала:

— Ну все! Если ты немедленно в эту пятницу не явишься ко мне в гости, я сама за тобой поеду! И тогда — не сомневайся — увезу вместе со всеми вещами, и пропади он пропадом, твой мистер Белли с этой чертовой работой!

В общем, в пятницу вечером Шерли сидела в поезде, который глубокой ночью должен был доставить ее в Висконсин. Происходящее было ей глубоко безразлично. Ей теперь все на свете было безразлично.

Спокойствие, граничащее с равнодушием, накрыло ее сердце и лишило всяких эмоций. Только по ночам она часто плакала, увидев Далласа во сне. Ничего. И это пройдет. Вот скоро у нее родится маленький Даллас, и в жизни будет много радости. Шерли непроизвольно улыбнулась этой мысли, она всегда улыбалась, когда думала о будущем ребенке…

Три дня они с Синди бродили по окрестным лесам, собирали красные листья и молчали. Шерли не рассказывала о Далласе, подруга только знала, что у нее был еще один мужчина сразу после Антуана и роман закончился плохо. Синди ни о чем не спрашивала. А Шерли было больно выговорить хоть слово на эту тему.

Хуже всего — обижаться на себя. Ведь только она во всем виновата. Это был некрасивый, мелочный и глупый поступок, Даллас в ней просто разочаровался, вот и все. А может, решил смириться с судьбой. В любом случае — уже октябрь, а значит, свадьба с Луизой давно состоялась.

В понедельник мистер Белли разрешил ей задержаться у подруги до конца следующих выходных. Потом — еще на недельку. Потом воскликнул:

— Да оставайся ты уже насовсем! Приедешь в ноябре, оформим отпуск, сроки-то уже подходят. Шерли, я уже понял, что ты — мой крест. И сколько бы ты ни убегала к посторонним клиентам, все равно потом вернешься в родную контору. Будешь опаздывать… — мечтательно добавил он.

— Приятно, когда хотя бы один мужчина готов принять меня в свои объятия, — сказала она Синди.

Больше никто не звонил им, только мама иногда любила посокрушаться, что дочка упустила такого выгодного жениха, как Антуан. Но, когда своими переживаниями она уже доводила Шерли до критической точки, в действие вступала Синди и быстро забалтывала Элеонору Бертли так, что та забывала, зачем звонит.

Грета и Алиса ничего не знали об ее беременности: Шерли умоляла маму не рассказывать подругам, правда, учитывая ее обычную болтливость, каждый день опасалась, что информация просочится. Однако мама, неприятно удивленная и немного стыдившаяся такого решения дочери, сама не желала посвящать знакомых в эту историю. Особенно — свою сестру, у которой все в жизни получалось лучше!

За Мишель можно было не беспокоиться, она еще ни разу не предавала. Если только… Шерли непроизвольно схватилась за голову. Нет, только не это!.. Можно представить, какой сенсацией станет ее книга для большинства друзей! И, кстати, для Антуана, ведь там половина — про него. Впрочем, этот мужчина ее больше не интересовал.

…Ей действительно становилось лучше на природе, она даже повеселела и стала улыбаться местным парням, не бог весть каким… И так далее. А они, прослышав, что у Синди и ее мужа поселилась красивая одинокая девчонка, сразу стали находить массу поводов для визита. Тот факт, что девчонка беременна, абсолютно никого не смущал. Действительно, добрые деревенские парни готовы были жениться на ней хоть сейчас.

А Шерли все бродила по лесу, дышала сыроватым холодным воздухом и вспоминала… Где та сиреневая весна? Где закаты над свежими изумрудно-зелеными лужайками парка, по которым они с Далласом почти каждый вечер прогуливались, целомудренно держась за руки? Где тот апрель, полный смятения, печали и вместе с тем — солнечных, зовущих надежд?

Вокруг — осень, серое небо и печаль. Только маленький Даллас вселяет надежду на скорую весну и уже легонько толкается внутри… А может, и правда — выйти замуж за первого попавшегося из этих славных, добрых и — каких там еще? Шерли со злостью поддала ногой сноп листьев. Вон и машина опять чья-то стоит у крыльца. Опять свататься приехали. Она сжала зубы и резко выдохнула: в общем, хватит! Если это очередной ухажер, она тут же виснет у него на шее и соглашается на все!!!

Только машина какая-то подозрительно знакомая.

Шерли остановилась. Словно ученая собака, наклонила голову набок. Потом — на другой бок. А сердце в груди вдруг больно-больно прокололо.

И, схватившись левой рукой за грудь, она прислонилась к старому вязу. Глаза ничего не видели за пеленой слез. Это была машина Далласа… А вот и он сам.

Он спускался с крыльца и оглядывался по сторонам. Но как он ее нашел?!!

Шерли продолжала молча смотреть на него, а слезы текли по ее щекам ручьем. Наконец он заметил ее и тоже остановился с испуганным видом.

Она молчала. Даллас тоже молчал. Только холодный ветер шуршал листвой под ногами. Шерли не выдержала первой.

— Даллас! — Она подбежала к нему и заплакала, уткнувшись носом в его куртку. — Прости, прости, прости меня! Даллас, я люблю тебя, я безумно соскучилась, я…

— Ну что ты… Успокойся. — Он целовал ее мокрые щеки и аккуратно, бережно обнимал. — Девочка моя любимая. Не плачь, я вернулся к тебе…

— Ко… мне?

— Конечно. А разве могло быть иначе?

— А как же Луиза? Ты женился на ней?

— Мы расстались сразу… после смерти отца.

— Даллас, мне очень жаль.

— Жаль, что у нас с тобой все так вышло. Мы могли бы все лето быть вместе.