Елена Кшанти - Блаженная несвобода

— И что же ты поняла? — спросил ее кто-то над самым ухом.

— Я поняла, что свобода приходит тогда, когда тебе ничего уже не надо, когда ты ни за что не цепляешься, тогда ты, словно ветер, волен перемещаться куда угодно и не имеешь ни формы, ни веса, ни содержания.

— Как же тогда жить, если тебе ничего не надо?

— Нет, это не означает, что ты не кушаешь, не одеваешься и никуда не ходишь. Ты так же живешь, как и все остальные, но различие в том, что ты за это не держишься. Все возникает само собой, и если исчезает, то ты понимаешь, что вот что-то исчезло из твоей жизни, и значит, твоя жизнь перешла на другой уровень, и все. Это происходит само собой, без сожаления и без радости. Главное, что твое сознание ведомо мудростью, и ты сознаешь, что все явленное не обладает истинным существованием, что все взаимозависимо, что удовлетворение желаний не приводит к счастью, а порождает большие проблемы. Когда ты действительно начинаешь это понимать, тогда душа становится спокойнее и ум пребывает в радости.

Во дворце все было, как прежде. На ступенях большой лестницы сидели белобрысый русский монах и почти белобрысая русская монахиня и увлеченно читали Хорхе Борхеса «Всеобщая история подлогов»; около фигурных перил как всегда мило беседовали Ситипати, ласково притрагиваясь к разным частям тела друг друга и слегка сокрушаясь о своей худобе. На балконе, за массивным письменным столом, который был точной копией стола из дворца Монгольского Хана, сидел Хаягрива, с классическими чертами лица настоящего калмыка из университета Варанаси, и думал о том, каким способом можно посетить Париж и при этом подольше оставаться в Индии. Около башенок, задумчиво перебирая бисер и делая из него всевозможные украшения, сидела устрашающего вида Дакини со жгуче-черными вьющимися волосами и грустила о возлюбленном из Италии, а иногда о возлюбленном из Монголии, и самую малость — о бывшем возлюбленном из России. На площадке, где стояли статуи Богинь подношения, кружилась в танце другая Дакини из Башкирии, похожая на индианку, которая вообще ни о ком не грустила, а заставляла других грусть о ней. На скамейке у фонтана, где обычно сидела и слушала свой МП-3 плеер Пема, лежала только ее большая красная шляпа, тем самым, возможно, создавая видимость некого ее присутствия. Сама Пема была в Норбулинке.

Только маски по-прежнему беззаботно болтались в воздухе и, завидев Стешу, тут же стали о чем-то оживленно шептаться.

Гонпо ждал Стешу у входа.

— Мы все скоро уезжаем в Бодхгаю, — сказал он, когда она подошла.

— Ну вот тебе раз, а как же ретрит? — спросила, запыхавшись и сбрасывая рюкзак на пол, Стеша.

— Джецун сказала, что ретрит ты будешь делать одна в Алтарном зале. Тебе оставят помощника, который будет приносить еду.

— Хорошо. А что вы будете делать в Бодхгае?

— Там будут учения Далай-Ламы.

— А я, значит, не попала…

— Ну да, значит так…

Гонпо многозначительно развел руки и так немного постоял, чтобы Стеша усвоила важность происходящего. Потом, когда понял, что она расстроилась, проводил ее в маленькую комнату и оставил одну.

Стеша огляделась. Мебель была самая скромная, но зато, кроме кровати, здесь были шкаф и стол со стулом, а это значит, что можно было куда-то повесить свою одежду, а за столом поработать на компьютере. И это уже было приятно, потому что в Индии, особенно в гостиницах, чаще всего из мебели обходились одной кроватью, как будто, кроме как поспать, людям больше делать было в жизни нечего.

Но так или иначе, все складывалось довольно удачно. Заехав домой, она взяла все необходимое, дверь починил хозяин, хотя и взял с нее за это деньги, и это уже осталось там, за невидимой чертой, где все подвергалось непостоянству и желанию счастья, а получалось лишь сплошное страдание.

Зато сейчас она была спокойна, потому что во Дворце Джецун она чувствовала себя в полной безопасности.

Стеша разложила бережно свои вещи и вышла в сад.

Каково было ее удивление, когда она увидела на лужайке, что находилась недалеко от поющего фонтана, в обрамлении всевозможных цветов качающуюся на качели Валю. Да и она ли это была?

Полуобнаженное, идеально выточенное белое тело обвивали шелка и переливающимися волнами ниспадали к самым стопам, во лбу горел третий глаз, на голове возвышалась ушниша, обрамленная венком, на ладонях тоже были глаза и даже периодически моргали.

— Валя! Ты ли это?

— Я, — ласково улыбнулась девушка и слегка прикрыла оголенную пышную грудь.

— Но как же так, я тебя никогда здесь не видела?

— Почему? Меня часто сюда зовут, и я иногда прихожу. Наверное, ты редко здесь бываешь, — улыбнулась Валя.

— Ты так изменилась! Что с тобой произошло? У тебя даже размер ноги стал меньше.

— Я всегда была такая, просто иногда мне хочется погулять, и я визуализирую себя по-другому.

— Но как же так, ты же сейчас Богиня Тара, непорочная, святая, всемогущая Просветленная активность Будд. Как же совместить это с той Валей, которую я знаю уже почти два года? Я же видела, что ты гуляешь с парнями, пьешь вино…

— А мне так нравится, — пожала плечами Валя, утопая в гирлянде цветов, но потом, весело качнув качели, добавила: — А вообще, я девственница.

— Как? — еще больше удивилась Стеша.

— Так… — еще раз улыбнулась Валя и неспешно растворилась в пространстве, оставив после себя искрящееся и переливающееся на солнце маленькое облако.

Ну вот, моя подруга — Белая Тара, а я никогда этого не замечала. Странно… — подумала Стеша и пошла в свою комнату, готовиться к ретриту.

К Джецун она пока опасалась идти. Она еще не придумала, как ей объяснить ситуацию и надо ли это делать. Все-таки все, что связано со Стивеном, — весьма скользкая тема.

На столе лежала книга великого учителя Ашвагоши, и она опять открыла наугад первую попавшуюся страницу.

«Благодаря благочестивому почитанию вашего Гуру, выражая Ему неизменное уважение, служа и совершая подношения, вы воздвигаете тот комплекс благих заслуг, который позволит вам освободиться от всех ваших страданий. Это служение осуществляется не ради вашего Гуру, но ради вас же самих. Когда вы сеете в поле семена, вы делаете это не ради земли, вы же сами пожнете урожай. Поэтому с праведной, благочестивой установкой по отношению к вашему Гуру, то есть видя в Нем Будду, чем больше позитивной энергии вы прилагаете в Его направлении, тем ближе сами подступаете к твердыне Ступени Будды».

Стеша закрыла книгу и отложила на полку.

Через полчаса она услышала знакомые шаги и… растерялась. Ей почему-то жутко захотелось спрятаться, и она совершенно спонтанно прыгнула за открытую дверь.

Да, она, как первоклассница, спряталась и затаила дыхание, ей было интересно, почувствует ли Джецун, что она тут, в комнате, или нет. Но Джецун заглянул в комнату и ее не заметил.