Сью Краммонд - Колокола счастья

— А сколько тебе лет? — спросила Матильда.

— На девять больше, чем тебе. Только, к сожалению, они не сделали меня мудрее. В противном случае я не только не остановился бы при нашей первой встрече, а развернулся бы и поехал в другую сторону.

— Это и сейчас еще не поздно сделать. Я не держу тебя.

Рэнди смотрел на нее пару минут, потом протянул трусики и сказал:

— Это твои, Тильда.

— Знаю.

— Если тебе это интересно, то они и не могли принадлежать никому другому, — ровным голосом сообщил он.

— Нет, — ответила Матильда. — Я хочу сказать: неинтересно. — Что было совершеннейшей ложью. Мысль о том, что другая женщина могла раздеваться в его квартире, резала как ножом.

— Значит, вот как обстоят дела. Что ж, предельно ясно, — небрежно заметил Рэнди.

— Да. Прощай.

Матильда взялась за ручку дверцы своего «шеви», рассчитывая, что он отойдет в сторону. Но не тут-то было. Вместо этого Рэнди схватил ее обеими руками и поцеловал с такой неистовой страстью, что она от неожиданности и ярости укусила его за губу.

Он отскочил, выругался и прижал пальцы ко рту. А Матильда выхватила трусики из его рук, сунула их в сумочку и бросила ему вытащенную оттуда бумажную салфетку.

— Держи, а то костюм испортишь.

Но Рэнди уже приложил к кровоточащей губе платок и смотрел, как Матильда садится в машину.

— Все пошло наперекосяк.

— Что именно? — спросила она, повернув к нему голову.

— Я приехал на аукцион в надежде взглянуть на тебя хоть одним глазком, полагая, что ты должна будешь показаться здесь, раз уж Бэллистены выставили на продажу столько лошадей. Но никак не ожидал, что увижу тебя на помосте рядом с распорядителем. Такая красивая, такая целеустремленная и довольная собой… — Он гневно сверкнул глазами. — Хотя ты имеешь на это полное право, мисс Бэллистен. Стоило мне только взглянуть на тебя, и я потерял голову и даже купил жеребца, чего совершенно не собирался делать.

Матильда недоверчиво посмотрела на него.

— Ты ничего не перепутал? Не забывай, что я всего лишь «избалованная, вздорная девчонка».

— Знаю, — с видимым отвращением к самому себе ответил Рэнди. — И я полный идиот, потому что до сих пор безумно хочу тебя.

— Ха! — Матильда сунула ключ в замок зажигания, включила передачу и рванула с места, обдав его облаком пыли.

Она ехала в «Белые сады» с нарушением всех возможных и невозможных правил движения и проклинала Рэнди самыми неуместными в устах молодой женщины из приличного семейства словами.

Приехав домой и переодевшись в привычные мягкие джинсы, почти белые от многочисленных стирок, Матильда собрала детей и пошла с ними и своей любимицей кошкой в сад. Усевшись на траве, прижала к себе крошку Морин, вдохнула исходящий от нее детский молочный запах и немного расслабилась. Прошло минут сорок, прежде чем она достаточно успокоилась, чтобы предстать перед невесткой.

Берта встретила их на пороге, освеженная короткой передышкой, предоставленной ей Матильдой. Том подбежал к матери и прижался к ней. Лилиан подала голубой колокольчик.

— Тебе, мамочка.

— Спасибо, родная. — Берта поцеловала детей, взяла на руки Морин и благодарно взглянула на Матильду. — Как приятно иногда полежать в ванне, — сказала она. — Иди, твоя очередь. У тебя усталый вид.

— Тяжелый выдался день, — зевнула она. — Но в высшей степени успешный для Бэллистенов.

— Но не для тебя? — проницательно заметила Берта.

— Нет. Там был Рэнди.

— Ого!

— Кто это — Рэнди? — встрял в разговор Том.

— Один человек, с которым я раньше была знакома. Он купил у папы серого в яблоках коня.

— Мы поговорим позднее, — многозначительно произнесла Берта, потом подтолкнула старших детей к лестнице: — Идемте, время купаться.

За обедом все разговоры крутились вокруг ярмарки и главного события сегодняшнего дня — аукциона и их колоссального успеха. Когда раздался телефонный звонок, Чарлз вышел из-за стола, потом вернулся и сказал, улыбаясь, Матильде:

— Это тебя.

— Кто там?

— Подойди и узнаешь.

В полной уверенности, что это Рэнди, она взяла трубку… и услышала голос Вельды.

— Тилли, родная моя, ну как ты? Матильда опустилась на пол рядом с аппаратом.

— Мамочка, я так соскучилась по тебе!

Когда она вернулась к столу, Берта с беспокойством посмотрела на ее мокрое от слез лицо.

— Надеюсь, ты ничего не стала рассказывать ей прямо сейчас?

— Конечно нет. Но когда услышала ее голос, то разнервничалась. И боюсь, перепугала ее. — Матильда виновато улыбнулась. — Назвала мамочкой.

Чарлз присвистнул.

— Да, тогда ма точно перепугалась. Помнится, тебе было лет семь, когда ты заявила, что обращение «мамочка» — это для малышей, а ты уже слишком взрослая для этого.

— Да, милым ангелочком я была! Оно просто сорвалось у меня с языка, когда я услышала, кто говорит. — Да, потому что она ожидала звонка Рэнди. — Во всяком случае, у нас осталась неделя, чтобы окончательно привести Младший дом в порядок. Они возвращаются в четверг вечером.

— Ничего, все ремонтные работы уже закончены, так что мы успеем. Все равно ма заставит потом па заново переставлять мебель по ее усмотрению.

После обеда Матильда посмотрела из окна на затухающий закат и почувствовала, что ей хочется побыть одной.

— Пойду прогуляюсь, — сказала она Чарлзу. — Дойду до дальнего пастбища, на обратном пути загляну в конюшни…

Брат с супругой многозначительно переглянулись, но не возразили. Она взбежала наверх, в свою комнату, переобулась в кроссовки и вышла из дому с таким чувством, будто сбегает во второй раз.

Какая же я неблагодарная, думала Матильда, шагая вслед за заходящим солнцем и глядя на расстилающиеся перед ней поля, на длинные белые изгороди, знакомые с детства. Но, пожив в Форт-Норте самостоятельно, она стала находить постоянное присутствие родственников утомительным. Значит, пришло ее время переезжать и отделяться. Из всех Бэллистенов младшего поколения на ранчо остались только Чарлз да она. Но Чарлз — наследник, ранчо и конюшни принадлежат ему, он не может бросить «Белые сады». Ее второй брат Стэнли и сестра уехали учиться, когда им было по семнадцать, и продолжали строить свою жизнь вне дома. И ей давно пора вылетать из родительского гнезда.

Матильда шла, глубоко погрузившись в невеселые мысли. Она думала о своей матери, о той, что дала ей жизнь, впервые без горечи, как о несчастной женщине, которая умерла только после того, как доверила свое дитя людям, которые будут любить его как родного. Но если Сибилл умерла от разбитого сердца, то ей жизненно необходимо покрыть свое сердце защитной оболочкой, чтобы больше не переживать муки утраченной любви.

Вернувшись домой, Матильда сказала Чарли, что пойдет к себе в спальню. Он посмотрел на нее с плохо скрытым подозрением.