Лесли Мэримонт - Жар Холодного ручья

Барт тут же вспомнил, в какой манере она разговаривала с ним по телефону. Теперь, при личной встрече, Хильда понравилась ему еще меньше, поэтому он с холодной вежливостью ответил на приветствие:

— Добрый вечер, миссис Фарроу.

— О, зовите меня просто Хильда. Прошу вас, проходите, пожалуйста. — Подхватив гостя под локоть, хозяйка решительно увлекла Барта в дом.

Ему было неприятно ее прикосновение, не говоря уж о резком, приторном аромате духов с цветочным запахом, которым она благоухала. Она провела его через роскошный холл с выложенным итальянским мрамором полом и декоративными колоннами, где в центре красовалась изумительная резная деревянная лестница, ведущая на второй этаж.

Гостиная отличалась не меньшим великолепием. Светлая, просторная, на стенах картины, по углам напольные вазы, бронзовые канделябры… Этот дом скорее годился не для жизни, а служил витриной богатства! Палмеру вдруг вспомнился милый бабушкин коттедж с его многочисленными ковриками и удобной, но без претензий мебелью.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить, Барт? — осведомилась Хильда, отпустив наконец его руку.

— Да, спасибо. Думаю, стаканчик чего-нибудь холодного мне не повредит, — сказал Палмер, хотя был готов выпить сейчас целую бутылку!

— Надеюсь, не станете возражать, если я буду обращаться к вам по имени? — Хильда игриво улыбнулась ему через плечо, колдуя над бокалами и бутылками у стойки бара.

— Совсем нет, — отозвался Барт без улыбки. Он не привык улыбаться людям, не вызывающим у него симпатии. — Пожалуйста, виски со льдом.

— О, истинно мужской напиток! Я так и думала.

Зло разбирало Барта, наблюдающего, как эта годившаяся ему в матери женщина игриво кокетничает. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не сказать какую-нибудь гадость.

— Дебора говорила, что вы юрист.

— Верно.

— Вы совсем не похожи на эту категорию людей.

— Неужели? — Он решил не уточнять, хотя и так догадывался: в таком виде вряд ли произведешь солидное впечатление.

Днем, одеваясь, он сначала пожалел, что не захватил из Бостона приличной одежды. Костюм чуть не за пятьсот долларов остался висеть в шкафу. Но затем решил, что Гудвин Фарроу, если учесть его происхождение, вряд ли придает особое значение подобным деталям. Говорят, что всего в жизни тот добился сам, без чьей-либо помощи, а начинал кем-то вроде водителя грузовика.

— Льда поменьше, ведь вы так предпочитаете? — ухмыльнулась Хильда, подавая ему стакан.

— Именно. — Барт с жадностью сделал хороший глоток, и в этот момент у него за спиной послышались шаги.

— А вот и Дебора! Входи, дорогая. Не стой в дверях, словно кинозвезда перед торжественным выходом. — В тоне хозяйки чувствовалась язвительность. — Вы и представить себе не можете, Барт, сколько времени она сегодня потратила на свой туалет. Можно подумать, готовилась к встрече с коронованной особой.

Стало ясно: Хильда откровенно не любит свою падчерицу, потому и не стесняется даже при посторонних уколоть или смутить ее. И Деби действительно смутилась, покраснела.

Она была в светло-кремовом платье, чем-то напоминавшем по покрою то, в котором появилась на выпускном балу. На талии поясок, тоненькие бретельки на обнаженных плечах, плотно облегающий великолепную грудь лиф. Наряд удивительно шел ей. В нем Деби выглядела и скромной, и в то же время откровенно чувственной. Длинные светлые волосы свободно рассыпались по спине, на шее и в ушах никаких украшений. Она чуть опустила свои пушистые ресницы, стараясь не встречаться с восхищенным взглядом Барта.

Столь явная застенчивость вызывала у него странное ощущение. Ему вдруг захотелось встать на ее защиту. Он едва сдерживался, чтобы не наброситься с кулаками на злобную ведьму мачеху. Но вместо этого выбрал более изощренный способ поставить ту на место.

— Должен сказать, что усилия Деби не пропали. Никогда еще не видел ее такой красивой, даже в юности, хотя и тогда она была очень хороша!

При этих словах Дебора покраснела еще сильнее, а Барт почувствовал, как все переворачивается у него внутри.

— Надеюсь, тебе передали мои извинения за вчерашнее, — искренне сказал он, не сводя с нее глаз. — Поверь, мне стыдно за свое поведение.

— Да, да, Хильда в точности передала твои слова…

Палмер вдруг осознал, что явно смущенная Деби нравится ему еще больше. Ему захотелось обнять ее, но не с тем, чтобы выплеснуть свою дикую страсть, о чем он втайне всегда мечтал, а чтобы успокоить, попросить прощения, заставить поверить в его искренность.

— Дебора так и не призналась, чем именно вы ее расстроили, — ядовито ввернула Хильда.

— Очень мило и великодушно, — пробормотал Барт.

Мачеху это словно подстегнуло:

— Тем не менее она назвала вас мерзавцем.

Деби гордо вскинула голову.

— Это правда, — холодно бросила она.

Палмер больше привык именно к такой Деби: высокомерной и презрительной. Но сегодня восхищался ее способностью со спокойным достоинством и выдержкой реагировать на, любые выходки.

— Ей прекрасно известен мой ужасный характер. И Деби во многом права. В прошлом мое поведение по отношению к ней заслуживало самых суровых упреков. Мне в самом деле совестно… Но надеюсь, когда-нибудь она научится прощать меня.

Хильда выглядела сбитой с толку, а Дебора тем более.

— Трудно представить, что уж такого ужасного вы могли совершить. Пожалуй, только одно — не уделили ей должного внимания. Она терпеть не может, когда перед ней не преклоняются, не так ли, милочка?.. Однако теперь, думаю, самый подходящий случай забыть о старых обидах. Я знаю, Гудвин Фарроу был бы очень доволен, если бы вы стали друзьями. Не сомневаюсь, хоть Деби и очень самолюбива, но ради отца пойдет на любые жертвы. Ведь так, дорогая?

— В пределах разумного, Хильда, — последовал короткий ответ.

— Тогда рискну, если не возражаешь, оставить гостя на твое попечение, а сама пойду и помогу Гудвину переодеться к обеду.

Когда мачеха покинула комнату, Барт заметил панический страх в глазах Деборы. Но уже в следующее мгновение ей удалось собраться, и он услышал суровую отповедь:

— Что за спектакль ты тут разыгрываешь, Барт? Все твои извинения и раскаяния насквозь фальшивы. Как, впрочем, и дурацкие комплименты… Не иначе как что-то задумал и поэтому приехал сюда. Ну-ка, попробую угадать… Скорее всего причина проста, как орех: захотел выторговать за ферму сумму поувесистей? Или не упустить случай лишний раз поглумиться надо мной?..

Палмер вздохнул. Ожидать, будто с Деби все удастся легко уладить, явно не приходилось. Совершенно очевидно, что его искренние извинения не приняты. И он сделал еще одну попытку.

— Послушай, Деби, я в самом деле сожалею…