Лорин Чандлер - Помолвка с мечтой

Глаза Аннабелл казались огромными и темными, но лицо ее словно застыло.

— Не могу. Я должна завтра работать.

— Но завтра воскресенье.

— Я начинаю свой бизнес. — Она вздернула дрожащий подбородок. — Для меня каждый день — рабочий.

Она говорила сухо, без эмоций, и он с трудом подавил в себе желание выругаться. Это звучало, как у его отца: работа, работа, работа, и не важно, что ты живое существо с человеческими потребностями.

— Каждый может взять выходной, а, Белл? Пойдем со мной. Я хочу, чтобы ты увидела то, о чем я говорил. Если ты увидишь катер, ты сможешь представить и те места, куда я собираюсь.

Она посмотрела в сторону, затем опустила глаза.

Когда она заговорила, ее голос был сухим и низким.

— Я не хочу его видеть.

Ее категоричность ошеломила его.

— Но почему?

Она лишь пожала плечами.

У него возникло чувство, что он потерпел крах. И это все? Лишь пожатие плеч? Он положил все свои мечты у ее ног — он искал понимания, искал кого-то, с кем можно было разделить свое воодушевление, искал… Черт, сейчас он уже не знал, чего он искал и почему рассказал ей обо всем этом. Когда они целовались, казалось, открылся целый мир, но потом…

Да, вот почему он сказал ей — потому что без честности между людьми даже поцелуй был бы ошибкой. Он уезжал и просто не мог заняться с ней любовью, а потом уехать. Покачав головой, Адам вновь про себя чертыхнулся. Может быть, он совсем не так повел разговор?

— Белл, — Адам искал слова, чтобы на этот раз все прозвучало правильно, — вечер для тебя был выдающийся. Ты достигла успеха. Успех и шампанское — очень сильное сочетание. Мы немного забылись, я думаю.

Аннабелл попыталась заговорить, но Адам покачал головой.

— Нет, послушай. Я собираюсь уехать, и сейчас не время превращать нашу дружбу во что-то иное. — Он заглянул в глубину ее глаз, желая, чтобы она поверила в его искренность. — Я не хочу вести себя непорядочно по отношению к тебе. И если бы мы не остановились, если бы мы занялись любовью сегодня ночью — это было бы непорядочно по отношению к тебе. Ты мне дорога, Аннабелл. Ты же знаешь.

Множество эмоций отразилось у нее на лице — слишком много, чтобы он смог прочитать их. Она кивнула и с не так-то легко дававшимся самообладанием поднялась.

— Я думаю, ты прав. Нас занесло. Я думаю, это из-за шампанского, — сказала она с дрожащей улыбкой. — Сейчас я лучше пойду. Лианн одна, не знаю, о чем я думала, оставляя ее так…

Адам провел рукой по лицу, испытывая неловкость от ледяной вежливости Аннабелл.

— С малышкой все в порядке, — сказал он. — Она же в соседнем доме. Садись, нам нужно поговорить.

— Нет, — быстро и твердо ответила Аннабелл. — Я и так слишком надолго оставила сестру. У меня есть обязанности, и я отношусь к ним весьма серьезно. Я не имею права убегать, когда мне захочется. Не следовало этого делать и сегодня ночью, я… — То ли от гнева, то ли от боли Аннабелл не окончила фразу. Глаза ее наполнились слезами, и, прежде чем Адам протянул руку, чтобы остановить ее, она повернулась и сбежала вниз по ступенькам веранды.

Он было бросился за ней, но потом остановился. Что, черт побери, сказать ей? Он больно ранил ее, а это было самое худшее из того, что можно сделать по отношению к Аннабелл. Но и она причинила ему боль. Ее слова насчет ответственности — он понял их. Услышать это от нее, сегодня ночью… От этих слов он почувствовал острую боль в животе и желание отказаться от всех хороших, правильных решений, принятых в последние два-три дня. Ему хотелось кричать, и рука, которая недавно держала частицу неба, сейчас сжалась в прозаический кулак. Кулак с силой ударил в подушку, лежавшую на качелях.

Черт! Черт побери, черт побери!

Надвигавшийся отъезд тяготил Адама, когда он думал, что разочарует одного человека, — теперь же таких, было двое. Он уставился в темную, как сажа, ночь, его чувства спутались в бессмысленный ком. Но он должен уехать. Если он останется, то проведет остаток своих дней, думая о том, как было бы там, в океане… и ненавидя выпавшую ему жизнь.

Он закусил губу — воспоминание о поцелуе Аннабелл пробудило в нем новую мысль: отъезд не излечит его от любопытства, ведь теперь ему больше всего хотелось узнать, что случилось бы, если бы он остался.

Стряхнув воспоминания, Адам устремил взгляд на полоску океана, которую он мог видеть с веранды, и попытался отогнать от себя мысль, что после стольких лет его по-прежнему мучает любопытство.

Он не жалел о том, что уехал, — просто не мог жалеть. Его карьера подводного оператора дала ему все, на что он рассчитывал.

Особое удовлетворение Адам получил от последней работы — он снял тридцатиминутный видеофильм о вымирающих обитателях моря, помещенных в местный аквариум. Адам наладил отношения с отцом, и химчистки не страдали из-за его отсутствия. Единственная оборванная ниточка — Аннабелл…

Он пришел повидаться с ней на следующий день после их ссоры. Аннабелл была «слишком занята», чтобы поговорить. Все остававшиеся до его отъезда недели она была занята. Она была занята и даже не могла поговорить с ним по телефону, когда он позвонил ей. То, что она избегала его, причиняло ему боль, и наконец Адам так рассердился, что у него пропало всякое желание поговорить с ней. Он посылал открытки Лианн и описывал свою жизнь нарочито ярко — на случай, если его строчки попадутся на глаза Аннабелл.

Но детство давно кончилось. Ее помолвка со Стивеном Стивензом, этим тупицей из муниципалитета, лишний раз доказывала, что он, Адам, и Аннабелл не были идеальной парой. Черт, она планировала свою жизнь, как генерал, идущий в бой: каждый шаг был продуман заранее, каждая трудность предусмотрена. Так жить было невозможно, по крайней мере, для него. Так жил его отец, и Адам по собственному опыту знал, что подобный жесткий самоконтроль мог лишить человека жизненной энергии. Его отец перенес два инфаркта, прежде чем наконец пересмотрел свою жизнь и удалился с матерью Адама на покой, причем переехал в Аризону.

Адам отковырнул кусочек отставшей краски с перил на веранде и бросил его во двор. Правда состояла в том, что ему не хватало прежней Аннабелл — разборчивой, придирчивой и суперорганизованной, но в то же время душевной, забавной и обаятельной.

Хотя они и были такие непохожие во всем, но всегда составляли, платонически, великолепную пару. Он не понимал, почему они не могут вновь стать друзьями. Возможно, мужчины и женщины по-разному смотрят на эти вещи. Отковырнув другой кусочек краски, он вспомнил, как Аннабелл в последний раз отвергла его, и решил: к черту!.. Мисс Ханжа из Колье-Бей и городской пройдоха довели его до точки.

Адам сощурил глаза. Может быть, пришло время вспомнить других старых друзей или завести новых? Друзей-мужчин. Таких, которые знают, что кружка пива и партия в покер решают все недоразумения. Бог знает отчего, но он провел большую часть времени, пока был дома, думая о том, как уговорить Аннабелл.