Элизабет Харбисон - Тайна заснеженного королевства

Он повернулся к выходу.

— Вилли, пожалуйста…

Он остановился и обернулся.

— Да? — Можно было подумать, что расстояние между ними, увеличиваясь с каждым дюймом, постепенно охлаждало их отношения.

— Она была… вы были… — «…близки?» — хотела спросить Эми, но такой вопрос мог показаться глупым. Конечно, они были близки, раз обручились. Она лихорадочно пыталась найти подходящие слова. — Я только хотела сказать, что мне очень, очень жаль.

Он сухо улыбнулся.

— Увидимся утром, Аме.

— Увидимся утром. — Она еле заметно помахала рукой.

Он вышел. Эми немного постояла, затаив дыхание, а потом упала на кровать. До чего неловкая ситуация! Как она могла причинить боль Вилли?

Разве она может занимать такое высокое положение в Люфтхании, когда не в состоянии даже загладить неловкость в разговоре с глазу на глаз?

Эми подошла к окну. Она увидела залитую лунным светом долину. Несмотря на темноту, снег блестел и сверкал. Это было так красиво, что у нее заныло сердце.

И может быть… всего лишь может быть… пейзаж и вправду был ей знаком. Склон холма к западу от дворца. Деревья в горах — как шоколад на белом мороженом. Все это рождало у Эми чувство глубокого покоя и счастья. Она побывала здесь раньше, прежде чем испытала печаль и одиночество. Прежде чем узнала, что такое утрата и страх.

Это был родной дом.

Внезапно Эми все поняла. Это ее родной дом. Именно из этого окна она выглядывала двадцать пять лет назад, дыхание матери согревало ей шею. Мать указывала изящным пальцем на холмы и говорила… Эми сосредоточилась. Что сказала ей мать? Слова, которых она не понимала, звучали в ее памяти. Meinherz …

MeinherzistimmerhiermitIhnen.

Эми точно вспомнила фразу. Она прозвучала в ее мозгу как колокол.

Но что это означало?

Эми решила, что завтра обязательно попросит кого-нибудь перевести, и вернулась к занимавшей ее ситуации.

Она была принцессой Амелией Луизой Гретхен Мэй. Это доказали медики.

Ее происхождение было подкреплено фактами. Если бы не титул принцессы, она поверила бы рассказу Вилли гораздо скорее. Фрагменты головоломки сходились: супружеская чета с ребенком покинула раздираемую войной страну. Они пытались сохранить инкогнито, чтобы никто не узнал, кто они такие. Обстоятельств хуже для автокатастрофы не придумаешь. А в результате создалось на редкость странное и затруднительное положение. Американская семья из маленького городка воспитала принцессу, не имея понятия о ее титуле и родине.

Теперь Эми знала о своем происхождении — и знала, как ей поступить. Она должна вернуться на трон, в память о матери, отце, дедушке и бабушке. В память обо всех, кто их любил и клялся им в верности.

Кроме того, она может помочь Вилли действовать во благо страны. Эми доверяла ему, доверяла его мнению и здравому смыслу. Раз он думал, что сумеет изменить к лучшему жизнь народа Люфтхании, только если Эми займет его место на престоле, она так и сделает.

В конце концов, это не значит, что Эми откажется от своей прежней жизни. Она может привезти сюда родителей. Друзей. Черт, если она захочет, то может даже продолжать вести дела, сидя за компьютером.

Эми мысленно перебирала события своей жизни и вдруг поняла, что с переездом потеряет не так уж много. И потом, она ведь не улетает на другую планету. Если ей захочется вернуться в Мэриленд, она сможет поехать в любое время. Может быть, не насовсем, после того как ее официально объявят принцессой Амелией, но она в состоянии туда приезжать так часто, как только пожелает. Если пожелает.

Она возьмется за дело со всей душой. Если не добьется успеха, никто не сможет упрекнуть ее в недостатке старания.

Жизнь подарила Эми отличную возможность, а она упиралась, как плаксивый ребенок. Боялась согласиться: а вдруг все исчезнет?

Ничто не исчезнет.

Как и она сама.

Вилли почти не сомкнул глаз.

Почему он стал таким неловким собеседником? Разговаривая с Аме, он настолько неуклюже рассуждал о своих романтических увлечениях, что просто чудом выбрался из этой беседы.

Что еще хуже, после их разговора Аме принялась во всем винить себя.

По правде говоря, она покорила его сердце. Поэтому он и запаниковал. Если бы он остался с ней в комнате еще на мгновенье, то не смог бы сдержаться, взял бы Аме на руки, отнес на кровать и занялся с ней любовью. А Вилли знал — прекрасно знал, — что для них обоих ничего хуже и быть не может.

Он не мог стать ее возлюбленным. Ради всего святого, ведь он же был ее врагом. Его родственники убили ее родных и незаконно захватили их трон. Это по вине его семьи принцессе Лили пришлось покинуть родной дом и, преодолевая огромные трудности, бежать с семьей за границу. Если бы не переворот, сейчас Лили занимала бы трон Люфтхании, а Аме не пришлось бы страдать. Не говоря уже о потере родины и права рождения.

Если он не мог с этим жить, неужели он вправе этого ждать от Аме?

Конечно, сейчас она чувствует себя неуверенно. Но как только Аме обретет уверенность — а это произойдет, — она поймет, что ему нет места в ее жизни.

— Сэр. — Голос Франца вернул Вилли к действительности. Часы в его кабинете скоро пробьют десять утра. — Вы хотите, чтобы я сейчас же пошел за ее высочеством?

Вилли чуть не сказал, что пойдет за ней сам, но вместо этого коротко кивнул. Ему незачем было возвращаться в покои Эми. Нельзя проявлять личные чувства. Пусть все произойдет у него в кабинете — идеальное место.

— Спасибо, Франц.

Не прошло и пяти минут, как в кабинет Вилли еле слышно постучали. Франц открыл дверь и объявил:

— Ее высочество принцесса Амелия.

Вошла Аме. Проходя мимо Франца, она бросила на него недоверчивый взгляд. Когда он закрыл за ней дверь, она посмотрела на Вилли и сказала:

— К такому привыкнешь не сразу.

— Вряд ли на это понадобится много времени. В конце концов, ты была здесь и раньше.

— Да, и провела здесь около десяти процентов жизни. — Она улыбнулась. — К несчастью, это были первые десять процентов, так что они мне мало помогут.

— Значит, тебе помогу я, — сказал он. — Пожалуйста, присядь. — Он указал на кресло у письменного стола.

Она села.

— Вот мой план. До зимнего бала осталось четыре дня. Франц пока сообщит только средствам массовой информации о том, что в этот вечер во дворце будет сделано официальное заявление.

— Но ведь все уже знают, каким будет заявление?

— Не имеет значения, заявление — это формальность. Но формальность очень важная. До тех пор ты официально не считаешься наследницей трона.

— Разве ты не должен сначала отказаться от титула кронпринца? — спросила Аме. Она держалась спокойно, но он заметил ее волнение.

— Я откажусь от титула, когда тебя представлю, — сказал он. — Нам незачем это подчеркивать. О требованиях закона позаботятся за кулисами.