Кристин Лестер - Девушка в полосатом шарфе

— И эти помои вы называете кофе? — услышала она знакомый голос из-за соседнего столика. — Молодой человек, мне жаль вас: неужели вы ни разу в жизни не пробовали настоящего кофе?

— Пани Ижек! — воскликнула Кира, не веря своим глазам.

— О, Кира… — Казалось, пани Ижек решила перенести свое возмущение на нее. — Простите, но что вы тут делаете?

— Как что? Лечу домой. То есть… может быть, когда-нибудь полечу. — С этими словами Кира опустилась на стул.

— Хм! — нахально подбоченившись, заметила старушка. — И я тоже — лечу домой. Опять нам с вами выпала одна дорога.

— Надеюсь, на этот раз я не потеряю хотя бы голову, — сказала Кира, подпирая подбородок рукой, словно действительно опасаясь за сохранность головы. — Все остальное — пусть теряется, я уже привыкла.

— Вы так и не нашли свой мобильный?

— Нет, конечно. Ох, пани Ижек, если б вы знали, какое чудовищное продолжение было у того путешествия после того, как мы расстались!

— Выходит, нам не надо было расставаться?

— Нет, почему же. — Она пожала плечами. — Все случилось так, как должно было случиться.

— Я рада, что ты это поняла. Кстати, а что ты делаешь в Нью-Йорке?

— Работаю. То есть уже не работаю. То есть срочно лечу к маме.

— Ага. Ага. Ну что ж… Как дела у драгоценной сестры?

— Думаю, что нормально. Мы не созванивались почти два месяца.

— Ага. Ага.

— А вы что тут делаете?

— А! — Пани Ижек разочарованно махнула рукой. — Пытаюсь отловить и вернуть домой одну паршивую овцу в нашем стаде. Видишь ли… Мои внуки очень любят меня.

— Еще бы! — вырвалось у Киры. — Я бы тоже любила.

— Ну, может, тебе еще представится такая возможность.

— Ах, да! Вы же меня просватали!

Старушка учтиво наклонила голову:

— Не забывай об этом, пожалуйста.

— А как хоть зовут моего жениха?

— Яник. Ян. Он, кстати…

Улыбка сползла с лица Киры и она быстро проговорила:

— Да. Очаровательно. Так что вы там хотели рассказать о паршивой овце?

— А! Он мне надоел. Честное слово! Мамаша никогда не умела… Знаете что? Вот не зря у нас в роду не родилось ни одной мамаши! Вот сразу видно, что все девчонки — пришлые! Совершенно не умеют воспитывать сыновей! — Пани Ижек вдруг улыбнулась: — Хотя ты мне определенно нравишься.

— Да, — снова мрачно повторила Кира.

— Ну что с тобой?

— Не знаю.

— Знаешь. Почему ты вдруг скисла?

— Я не скисла.

— Только не говори, что я тебя чем-то обидела!

— Нет, что вы! — Кира вымученно улыбнулась. — Вы, наверное, — суровая свекровь.

— Ого! — Пани Ижек подняла вверх сухой жилистый кулачок. — Еще какая!..

— Они вас боятся?

— Ужас. Я ж говорю — внуки слушаются только меня. Но все равно — один лучше другого! А теперь, ласточка моя, перестань заговаривать мои вставные зубы и быстренько объясни, что тебя заставляет среди ночи лететь к маме за тридевять земель?

От такого резкого поворота Кира поперхнулась кофе, который пани Ижек окрестила помоями.

— Действительно, невкусный какой-то!

— Я ж говорю — ополоски! Ну? Я слушаю тебя.

— Сначала вы уж доскажите про овцу.

— Паршивую?

— Да. Которая завелась в вашем стаде.

— А! — Она опять махнула рукой. — Дэвид просто сумасшедший ребенок! Хотя… Какой он ребенок! Ему уже тридцать…

— Дэвид?

— А что?

Кира опустила голову и подняла одну бровь, заговорщицки глядя на пани Ижек:

— Дэвид? Из Праги?

— Ну это он сначала был из Праги. А потом… Фьють! — Она взмахнула широким рукавом блузки. — Удрал в Нью-Йорк.

— Зачем?

— Ха! На этот вопрос… А ты что, знаешь моего Дэвида?

Кира сглотнула сухой ком в горле.

— Ну… может быть, это и совпадение… — А сердце уже колотилось как бешеное. И бар, и пани Ижек куда-то поплыли.

— Этот засранец отбил у бедного Яника любимую девушку и удрал с ней в Америку три года назад. У родного брата! Представляете? Они до сих пор не разговаривают…

— А брата зовут — Яник? — пересохшими губами спросила Кира.

— Ага. Тот, за которого я тебя заочно просватала.

— Бывшая телезвезда.

— Ага. Он тоже на днях вернулся из Нью-Йорка. У вас с ним, кстати, абсолютно одинаковые полосатые… Кира! Кира… Что с тобой?!!

— Мамочка… — прошептала она и закрыла глаза.

— Кира! Господи, да что ж такое-то!.. Эй, бармен! Помогите кто-нибудь! Девушке плохо!.. Кира, Кирочка, да что же это делается-то!.. Вызовите доктора!

Сначала приплыла откуда-то издалека девушка в белом. Потом Кира увидела лицо пани Ижек, искаженное испугом, и что-то резко ударило в нос.

— О, реагирует… Не бойтесь, это просто легкий обморок. Погода нынче шалит… Посидите немного в зале до следующего рейса. Лучше в таком состоянии не летать.

— Да уж! — возмущенно ответила пани Ижек, кивнув на погасшее табло. — У меня, как у старой ведьмы, остается хотя бы вариант улететь на метле! Кирочка, тебе лучше?

— Ян и Дэвид — родные братья?

— Успокойся, тебе нельзя волноваться. Вот нашатырь.

— Умоляю: Ян и Дэвид — родные братья?

— Ты знаешь моего Яника?

— Ответьте мне! — Кира за грудки подтащила старушку к себе.

— Ого! Силенка-то у тебя, оказывается, есть! Да, они — родные братья. Но падать в обморок, я считаю, совсем не обяза… Постой, а тебя с ними что-то связывает?

Кира закрыла лицо руками. Ян все видел! Ян видел, как она стояла с Дэвидом, поэтому и уехал домой. И никакой Мотя его не отзывал. Вот это ужас! Вот это беда! Как же так!

Бедный, дорогой, хороший Ян! Как больно ему было, как страшно — снова пережить ту же трагедию. Но — они родные братья!!! Она встречалась с двумя родными братьями!!! Кира почувствовала, что перед глазами снова темнеет.

— Эй, не вздумай! А то придется тебя заложить в клинику, и никуда ты не полетишь. На вот лучше, нюхай, это помогает.

— Пани Ижек! Ну как же так?!

Та с восторгом смотрела на Киру:

— Только не говори мне, что ты встречалась с обоими обормотами!

— Ну… — Кира виновато прятала глаза.

— А что еще тебя может с ними связывать? Ну? Я угадала?

Кира кивнула, роняя голову все ниже.

— И что-то подсказывает мне, что этот негодяй снова оставил бедного Яника с носом!

— Он не негодяй!

— Ого! Как у тебя сверкают глазки! Ты считаешь, что Дэвид — лучше Яна?

— Я ничего не считаю. Просто я его… плохо знаю.

Старушка с негодованием смотрела на нее:

— Да что ж вы все в нем находите-то? Ну красив, ну обаятелен, ну… Девчонки, конечно, всегда ходили за ним табуном. С того момента, как он встал с горшка!

— Я их понимаю, — тихо проговорила Кира.

Они немного помолчали.

— Забудь его, девочка. Он безнадежно болен своей Софией.

— Ее зовут София?

— Да, — небрежно протянула пани Ижек. — Эта сатана закружила голову обоим, а выбрала, разумеется, Дэвида. Кто бы сомневался!