Диана Рейно - Небесная птаха

На этот раз она предусмотрительно накинула цепочку на дверь. Она больше не собиралась рисковать своей автономностью и позволять разрушать свое одиночество. Накинув цепочку, она отперла дверь и вопросительно посмотрела за порог.

Что ж… Мирабель и сама не смогла бы ответить на свой вопрос — удивлена она или же нет? Но это был недавний кареглазый визитер.

— Значит, это опять вы?

— Да, — весело подтвердил он, — это опять я.

Мирабель нахмурилась:

— Так, и что вам нужно на этот раз?

— Дайте-ка подумать… Пить я уже не хочу.

— Да неужели?

— Точно. А, вот, вспомнил!

— И что же вы вспомнили?

— Вы оказались ко мне так добры, что дали напиться и объяснили, куда меня занесло. А я, — тут он сокрушенно вздохнул, правда, лукавые искорки из глаз при этом никуда не делись, — лишил вас обеда, да еще вы и обожглись из-за меня.

— Да, это печально. Но что же дальше?

— А дальше, — торжествующе объявил назойливый гость; — я счел необходимым компенсировать вам потерянный по моей вине обед.

Он ловко скинул цепочку с крючка и в расширившуюся дверную щель протянул Мирабель пакет, из которого довольно аппетитно пахло.

— Что это?

— Ну как что? Компенсация. Можете открыть его.

— Даже не знаю, стоит ли…

— А вот кокетничать точно не стоит. Я загубил обед — я принес замену. Все по-честному.

Мирабель осторожно заглянула в пакет. Там были сосиски, ветчина, упаковка полуфабрикатов — Мирабель показалось, что это куриные наггетсы…

Гость похвастался:

— Сосиски должны быть вкусными. Наверняка ведь делает кто-то из местных. Настоящее мясо вместо всякой ерунды…

— Да, — машинально кивнула Мирабель, — еда тут вкуснее и натуральнее, чем в мегаполисах… — И тут же спохватилась: — Вообще-то тут очень много на одного человека. Вообще-то… Куда мне столько?

Он молчал и выжидательно улыбался, глядя на нее.

Мирабель решила не церемониться и сразу расставить точки над «i». Пусть лучше она будет грубой вначале, зато потом ей не придется говорить человеку какие-то неприятные вещи. Разумеется, в том случае, если дело зайдет слишком далеко…

— Значит, — спросила она, — в благодарность за то, что я поила вас водой, теперь я заслужила почетную обязанность кормить вас ужином?

— Обедом, — поправил «разносчик» наггетсов.

— Не важно.

— Действительно не важно… Я все-таки, получается, излишне навязчив. Каков негодяй: вместо того чтобы просто компенсировать сгоревшую курицу, напрашиваюсь за стол. Наверное, это потому, что мне лень разыскивать в вашем городке какую-нибудь пиццерию или закусочную? И хочется домашнего уюта и тепла вместо бумажных скатертей, заляпанных кетчупом?

Вопреки собственным ожиданиям, Мирабель рассмеялась.

— Ну что с вами делать… — начала она.

— Для начала хотя бы стребовать с меня, чтобы я назвал свое имя.

— Прекрасно. И как же вас зовут, незнакомый странник?

— Меня зовут Дик. Дик Бернингтон.

— А я — Мирабель…

— Мне действительно очень приятно.

На какое-то мгновение Мирабель показалось, что его глаза наконец-то посерьезнели, из них улетучились искорки смеха. Но ощущение мелькнуло и пропало, и ей стало казаться, что серьезность ей просто померещилась.

Она стояла и изучала Дика. Теперь ей казалось важным более пристально рассмотреть того, с кем ей все-таки предстояло разделить сегодняшнюю трапезу.

Дик оказался довольно симпатичным мужчиной лет тридцати — тридцати двух. Русые, небрежно взъерошенные волосы, тонкий, почти что орлиный нос. Постоянно улыбающиеся губы. Он был выше Мирабель на голову. На запыленной рубашке цвета хаки не хватало одной пуговицы.

Он поймал взгляд Мирабель и тут же пояснил:

— Зацепился, когда вылезал из самолета. Пришить было, сама понимаешь, некогда.

— И негде?

— И нечем…

— Я дам тебе иголку с ниткой, — сообщила Мирабель. — Пришьешь. Надеюсь, пуговица не потерялась?

— Нет, с собой, в кармане…

— Прекрасно.

— Я тоже так думаю, — удовлетворенно кивнул Дик.

Мирабель поднялась на второй этаж дома и спустилась с иголкой, воткнутой в катушку ниток. Она протянула нитки Дику. В следующую минуту он потянулся к пуговицам своей рубашки с явным намерением расстегнуть ее. Мирабель воскликнула:

— Что ты делаешь?!

— Как что? — удивился Дик. — Собираюсь пришить пуговицу к рубашке.

— Как, прямо здесь?

— А это тебя смущает? Прости, я не подумал. Исправлюсь.

Это действительно смущало Мирабель. В последний раз она видела мужчину с обнаженным торсом года полтора назад, когда… Впрочем, не стоило сейчас об этом. Да и вообще об этом не стоило.

Но она не могла показать Дику, что это смущает ее. В конце концов, кем он будет ее считать? Закомплексованной провинциалкой? Девочкой из глубинки? Этого еще не хватало, ведь она…

А правда, неужели она действительно в последний раз видела обнаженного мужчину именно полтора года назад? А как же купание в местном озере? Гам ведь полно загорелой молодежи по выходным.

Не может быть… Значит, в свете последних событий она даже на озеро перестала выбираться? Что касается загара, то воздушные ванны Мирабель в изобилии принимала, либо с комфортом располагаясь в шезлонге неподалеку от крыльца, либо выбираясь на крышу своего дома. Что в одном, что в другом случае она была надежно укрыта от любопытных глаз. Могла загорать даже голышом.

Дик направился к выходу из кухни, подбрасывая и ловя катушку с нитками непринужденными движениями. Мирабель остановила его:

— Ладно, куда ты? Пришивай пуговицу здесь.

Он усмехнулся:

— Я точно не задену твоего чувства приличия или… чувства прекрасного?

— Не заденешь, — сердито ответила Мирабель.

Она даже покраснела слегка и стремительно отвернулась: не хватало еще, чтобы Дик заметил этот румянец. И только потом до нее дошло, на что он намекал, говоря о чувстве прекрасного.

Жара нарастала. Мирабель уже пожалела, что затеяла этот обед. Как ни крути, она подставила сама себя. Если бы ей не вздумалось готовить курицу, то она сейчас выбралась бы в город, купила бы огромную порцию шоколадного мороженого и стеклянную бутылочку кока-колы, уселась бы на скамейку в тени развесистых деревьев и наслаждалась бы беззаботным отдыхом в свое удовольствие.

Если бы ей не вздумалось готовить курицу, то Дику бы не взбрело в голову приносить ей наггетсы, ветчину и сосиски, он не смог бы напроситься на обед, и ей не пришлось бы ни готовить сейчас, в жаркую погоду, это мясо, ни делить еду и личное пространство с едва знакомым мужчиной…

Мирабель обжаривала сосиски на отмытой от гари сковороде и морщилась от запаха — у нее совсем было пропал аппетит. Стоило ей неосторожно повернуться или кинуть взгляд назад, как она натыкалась на видение полуголого Дика, сосредоточенно пыхтящего над своей рубашкой с иголкой в руках. Судя по стежкам, которые он делал, операция по спасению пуговицы близилась к завершению.