Сара Дэрринг - Узоры судьбы

Сандра покраснела.

— Мне нельзя.

— Что нельзя? Улыбаться? — удивилась Эйбел.

— Да, потому что мой папа умер. Это траур.

Эйбел приподняла девочку и усадила ее на стол.

— Мой муж и мой ребенок тоже умерли, но не думаю, что им бы понравилось, если бы я все время хмурилась.

— Мой папа застрелил себя…

Самоубийство! Эйбел втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Ей не приходилось раньше разговаривать с детьми на такие темы, но она понимала боль, которую испытывала девочка.

— Ты часто вспоминаешь мать, Сандра. Мне кажется, что ты сердишься на нее, не правда ли?

— Наверно. Матери не должны убегать с мужчинами и оставлять своих детей.

— Это верно. Ты, должно быть, скучаешь по ней?

— Тетти был совсем крошечным. Он даже не умел ходить, — Сандра закатила глаза, — и пользоваться туалетом.

— Могу поспорить, тебе пришлось менять пеленки.

Сандра кивнула.

— Это было ужасно.

— Я-то совсем ничего не знаю о пеленках. Мой сын погиб, не успев родиться.

Сандра внимательно посмотрела на Эйбел.

— Это просто. Когда у тебя будет маленький, я тебя научу.

— Спасибо, Сандра.

Эйбел подумала, что Стив кормит и защищает детей, но им все-таки недостает женской ласки.

— Мама, может быть, приедет перед Рождеством. Если, конечно, успеет получить письмо от тети Молли.

Опасаясь поддерживать мечту, которая, вероятнее всего, никогда не станет реальностью, Эйбел осторожно заметила:

— Я рада, что вы сюда вернулись. Мне тут было так одиноко, пока вы не появились здесь.

— Ты имеешь в виду Стива? — В тоне девочки зазвучали враждебные нотки.

— Ну, я испытывала одиночество, которое испытывают взрослые, и просто одиночество. Вы с Тетти помогли мне справиться с последним.

— Ты могла бы завести своих собственных детей.

— Я так и сделаю когда-нибудь, — спокойно пообещала Эйбел. — И я надеюсь, мы с тобой подружимся.

— Я подумаю. — Сандра отвела глаза в сторону. — Но не смей готовить фасоль.

Эйбел изобразила на лице ужас.

— Никогда в жизни.

Спустя немного времени в дверях кухни появился Стив, направляясь к черному ходу. Эйбел окликнула его:

— Я поговорила с Сандрой. Она сказала, что ее отец покончил с собой.

— Что из этого следует? — Он по-прежнему избегал ее взгляда.

— Я понимаю, почему ты не желаешь взваливать на себя дополнительную эмоциональную нагрузку.

— Превосходная мысль! Это все? — Стиву хотелось прекратить этот опасный разговор. Действительно пусть думает, что я решил посвятить себя детям. Но Эйбел точно читала его мысли.

— Нет. Есть еще кое-что, но об этом ты расскажешь сам. Кроме того, я собираюсь заняться детьми всерьез.

— Как прикажете вас понимать?

— Эх вы, мужчины! — Эйбел презрительно пожала плечами. — Вечно вы прячете свои эмоции за сарказмом и глупыми замечаниями. Сандра очень страдает. Она чувствует себя отверженной… Я знаю, какое это ужасное ощущение…

— Согласен, мисс. Я просто ничтожество. Но почему вам непременно нужно без конца вмешиваться в чужие дела?

— Я уже объяснила причину. Она достаточно серьезна, потому что речь идет о детях. Я хочу, чтобы им было позволено заходить ко мне после школы, делать уроки… ходить в кино… В конце концов, чтобы они нормально питались…

— Мне пора в бойлерную, — заметил Стив и вышел на улицу.

Холодный воздух освежил его лицо и шею, которые горели как в огне. В голове привычно запульсировала боль. Но пока она была терпимой. Так что с этим, можно считать, порядок, подбодрил он себя.

Непорядок с Эйбел. Его насторожило ее замечание, она дала ему понять, что ей что-то известно. Но что именно?..

Он вспомнил выражение ее глаз, мелькнувшую в них тревогу, выдававшую затаенный вопрос. Если бы знать точно, сколько мне отпущено. Стив тяжело вздохнул. Ему на секунду захотелось броситься в грузовик и уехать отсюда куда глаза глядят…

Эйбел наблюдала за ним из окна. Несколько минут он о чем-то раздумывал, не обращая внимания на ветер, бросавший снег прямо в лицо. Затем яростно накинулся на упаковочный ящик. Как только из груды поломанных реек, картона показался сверкающий белизной нагреватель, Стив сделал шаг назад, засунул руку в карман, достал спички и, повернувшись спиной к ветру, закурил сигару. От внимания Эйбел не ускользнуло то, как менялась мимика на лице Стива. Судя по тому, с каким ожесточением он крушил ящик, в который был упакован нагреватель, она поняла, что Стив не пришел ни к каким утешительным для себя выводам.

Я должна ему помочь, чего бы это мне ни стоило, твердо решила Эйбел.

Она была так увлечена своими размышлениями, что не услышала стука в дверь. Повторный удар ногой вернул Эйбел к действительности. Она догадалась, что он, взвалив нагреватель на плечи, ждет, когда его впустят.

— Помоги мне, — попросил он спокойно. Ярость, которую она наблюдала несколько минут назад, полностью исчезла. — Придерживай аппарат так, чтобы он не задел стенку.

— Такое впечатление, что ты купил самую большую машину в мире, — пошутила Эйбел.

— Я расходую много воды.

У двери в ванную он опустил нагреватель на пол. Эйбел остановилась на пороге.

— Я могу еще чем-то помочь?

— Нет, спасибо. Я все уже подготовил.

— Ты хорошо работаешь. — Она проскользнула внутрь и прижалась спиной к кафельной стенке. — На самом деле, Стив, у тебя замечательные руки.

— Эйбел, ради Бога, выйди из ванной, — взмолился Стив. Ощущать ее присутствие на таком опасном расстоянии было выше человеческих возможностей.

Эйбел отлично понимала его состояние.

— А если я не уйду?

Стив выпрямился. Они оказались лицом к лицу. Впервые за весь день он прямо посмотрел ей в глаза.

— Это провокация, мисс, — проворчал Стив, чтобы хоть как-то совладать с собой.

Ему хотелось схватить ее, прижать к себе, осыпать поцелуями.

Эйбел чуть подалась вперед. Обвила руками его шею, притянула к себе и прошептала на ухо:

— Не сдавайтесь, мистер Клондайк, не подчиняйтесь обстоятельствам. Я вас очень прошу.

Руки Стива, не внимая его отчаянным призывам, обхватили ее гибкий стан. Она подняла лицо и подставила губы для поцелуя. Стив наклонился к ней, помедлил секунду и жадно приник к этим губам. Долгий поцелуй прервался лишь затем, чтобы продолжиться с еще большей жадностью. Они пили из одного источника и не могли утолить жажды.

Их тела хотели слиться в одно целое. Они тесно переплелись, обнимая друг друга.

Эйбел опомнилась первая. Она откинула голову, отрывая свои губы от его.

— Стив, дети могут войти.

Он, точно выходя из глубокого обморока, некоторое время смотрел на нее непонимающе, затем, не выпуская из объятий, сказал:

— Я люблю тебя, слышишь, люблю! Впервые в жизни я узнал, из чего состоит это чувство.