Марион Леннокс - Двенадцать заветных желаний

— Когда бабушка целует меня, она тоже меня обслюнявливает, — сонно сказал Бейли. Он клевал носом, привалившись к Кетчупу.

— У тебя одна бабушка или две? — спросила Мисти у Бейли.

— Две, но бабушка Холт сильно плачет и размазывает по мне губную помаду.

— Да, звучит неприятно, — кивнула Мисти. — Ты часто видишься со своими бабушками?

— Бабушка Роза и дедушка Билл живут на яхте, как мы жили раньше, — сказал Бейли. — Они приезжали ко мне в больницу много раз. Привозили компьютерные игры и много еще чего. Но бабушка и дедушка Холт приезжали лишь один раз. Бабушка Холт сказала, что компьютерные игры — это работа дьявола, и дедушка кричал на папу, когда он сказал, что мы не вернемся назад в Пен… Пенсильванию. Потом бабушка Холт расплакалась, поцеловала меня очень крепко, несколько раз, и сильно-сильно обслюнявила меня.

— Действительно, неприятно, — улыбнулась Мисти, затем повернулась к Нику, и в глазах ее искрился смех. — Бабушка Холт — не рискованная бабушка? Неужели никто не сказал ей, что слюнявые поцелуи — это переносчики микробов?

И вдруг Ник обнаружил, что улыбается.

Решение привезти Бейли в Австралию было в некоторой степени вынужденным. Если бы он вернулся в Штаты, где жили его родители, то ему пришлось бы тяжело. И Бейли тоже. Но если бы он остался в Англии… Родители Изабеллы жили в Англии. Они несказанно любили Бейли, но в этой любви было нечто подавляющее. Они задушили бы Бейли своей опекой, подумал Ник, и Бейли, возможно, стал бы таким же, как Изабелла.

Бэнкси-Бэй же сулил им обоим новую жизнь. Здесь они были далеко от родителей Изабеллы с их навязчивой заботой. И далеко от его собственных родителей. Переехать в Бэнкси-Бэй означало избавить Бейли от «слюнявых поцелуев».

— Нам надо домой, — сказал Ник. Он знал, что слова его прозвучали резко, но ничего не мог поделать. Внезапно налетевшие чувства лишили его покоя. — Пойдем, — добавил он, встав слишком быстро. — Давай отнесем все это к Мисти в дом, а сами поедем к себе.

— Я не хочу к нам домой. — Голос Бейли был сонным. Он устроился на пледе рядом с Кетчупом и выглядел так расслабленно и спокойно, что Ник поразился. — Почему мы не останемся здесь?

— Мы не можем спать на пляже.

— Я имею в виду — в доме мисс Лоуренс. — Похоже, Бейли, погружаясь в сон, стал фантазировать. — Я буду спать на одной из тех больших-больших кроватей. Я и Кетчуп. И я буду видеть Кетчупа каждое утро.

Что это за фантазия? Ник почувствовал, как у него перехватило горло.

— Мисс Лоуренс не желает, чтобы мы остались здесь.

— Кетчуп желает.

— Нет, — сказала Мисти, и голос ее звучал странно. — Это не очень хорошая мысль, Бейли. У тебя есть свой дом.

Но вдруг Бейли окончательно проснулся, сел на подстилке и обосновал свое предложение:

— Наш дом ужасный. И мы поможем мисс Лоуренс ухаживать за Кетчупом.

— Я справлюсь сама!

— Он полюбил меня…

— Я знаю, что полюбил, — сказала Мисти. Наклонившись, она обняла Бейли, затем взяла на руки Кетчупа. — Но Кетчуп — моя собака. Твой отец заплатил за его лечение и оказал мне большую помощь. Но больше мне не надо помогать. Я ухаживаю за бабушкой, и я буду ухаживать за Кетчупом. И ухаживать за кем-то еще я просто не могу. Прости, но вы с отцом должны жить своей жизнью.

Мисти посадила Кетчупа обратно в машину. Песику, конечно, было бы лучше поспать дома на своей мягкой лежанке, но Мисти не хотела оставлять его одного.

— Ты меня втянул в историю, — прошептала она. — Откуда ты взялся и как тебе удалось так растрогать меня? Я размякла, ты лишил меня твердости. О, Кетчуп!

Но он не лишал ее твердости — он просто показал ей, что такое жизнь. Юрты были ее фантазией, а Кетчуп был реальностью.

И Бейли был реальностью.

— Почему мы не можем жить у мисс Лоуренс?

На это было миллион причин. Но Ник не мог изложить их сыну. Кроме одной.

— Ты слышал, она сама сказала «нет». Я думаю, что мисс Лоуренс нравится жить одной.

— Нет, не нравится! Я слышал, она сказала, что пыталась сдать жильцам часть дома. И нам тогда не придется перевозить мебель.

И почему Бог послал ему такого смышленого ребенка с большими ушами?

— Может быть, она хочет поселить к себе одинокого жильца. Может быть, какую-нибудь даму.

— Мы лучше, чем какая-нибудь дама. — Бейли забрался на свое сиденье и задумался. — Нам было бы хорошо. Я хотел бы жить с Кетчупом.

Ник был согласен с сыном насчет Кетчупа. Бейли был поистине счастлив — впервые после смерти своей матери. Песик заставил его улыбаться.

— Может быть, мы тоже заведем собаку, — сказал Ник и, услышав свои слова, с трудом поверил в них.

Он сошел с ума? Где его твердость и решительность?

Но было уже поздно отступать. Лицо Бейли осветилось, как новогодняя елка.

— Мы возьмем себе собаку? — выдохнул он.

— Может быть, — сказал Ник, чувствуя, что голова у него начинает кружиться. — Поскольку мы не можем жить у мисс Лоуренс…

Но Бейли уже забыл о мисс Лоуренс. Он видел теперь только хвост и четыре лапы.

— У меня будет своя собака?..

— Щенок, — сказал он. По крайней мере, это было разумно. Маленький здоровый щенок не доставит им неприятностей. Возможно, не доставит…

— Он будет играть с Кетчупом! — воскликнул Бейли, не уловив напряжения отца. Глаза его загорелись от волнения. — Ты думаешь, наш щенок будет тереться носом? Мы с Кетчупом прикасались друг к другу носами. Как и вы с мисс Лоуренс прикасались друг к другу руками.

— Не думай, что…

Но Бейли уже не слушал. Прикосновение рук осталось свершившимся фактом.

— Собаки — это так замечательно! — сказал он, едва дыша от радости. Сегодняшний день оказался для Бейли самым счастливым днем, и он с энтузиазмом начал строить планы: — Мы поедем с нашим щенком в гости к Кетчупу. И устроим пикник на берегу моря. И будем все прикасаться друг к другу — и носами, и руками.

Ну что Ник мог сказать ему в ответ на это?

— Мы построим будку?

— Я… да.

— Не могу дождаться, когда я скажу об этом мисс Лоуренс.

— Может быть, мы не увидим мисс Лоуренс до понедельника, — проворчал Ник.

— Но нам надо забрать нашу мебель! — радостно напомнил отцу Бейли. — И поэтому мы увидим ее завтра. А мы сможем завтра взять собаку?

— Как ты думаешь, поселить у себя Николаса Холта с сыном в качестве жильцов — это плохая идея?

Конечно, это была плохая идея. Сложности со всех сторон. Мисти даже и думать нечего об этом, но она не могла забыть лица Бейли…

И что в этом мальчике было такого особенного, что так тронуло ее душу? Другие дети тоже теряли матерей. Может быть, то, как они терлись носами с Кетчупом? Она видела, какое удовольствие доставляет ребенку это простое прикосновение.

Мисти рассказала все это бабушке, и бабушка выслушала ее.