Нора Рафферти - Укротительница

— Но, черт возьми, Джулия, — отчаянно сказал он, подходя ближе и напарываясь на ее враждебный взгляд.

— Нет, Фрэнк. Не подходи ко мне и не прикасайся.

— Ты не поняла…

— О нет, я поняла прекрасно, — выкрикнула она, не дав ему договорить. — Я раскусила, что все это было просто игрой…

— Да нет же, это не игра. Для меня наши отношения очень важны, особенно то, что произошло вчера ночью.

— И ты хочешь, чтобы я верила тебе и дальше? — Холодно усмехнулась Джулия.

Сквозь ледяной тон слов еще слышалось эхо теплившейся внутри нее страсти. Но эти отголоски были все слабее и слабее с каждым словом. Ее чувства были унижены, и, словно раненая птица, истекающая кровью, билось в агонии ее разбитое сердце.

— Прошу, поверь мне, — умолял он. — В последний раз поверь. Ты пойми, я думал, что делаю, как лучше. Хотел обезопасить всех вас и огородить от беды.

— Я не знаю тебя, совсем не знаю, как оказалось, — сказала она, обессиленно опускаясь на край кровати. Затем вздохнула и натянула на себя простыню, чтобы прикрыть наготу. — Ты действительно очень сильно изменился.

— Нет, я такой, каким и был, — ответил Фрэнк, понимая, что снова лжет ей. — Вернее, ты права, изменился. Вот только не знаю, что стало происходить со мной с первого же момента, как только увидел тебя тогда, в спальне. С тех пор я стал больше думать о тебе, нежели о задании, стал думать о Джоне и Лизе. Такого со мной еще никогда не было. Во мне словно проснулась душа, ты укротила во мне лживость, жестокость, безразличие…

Джулия сидела, смотрела на него и молчала.

— Я правда пытался помочь тебе найти юбку, Джули, — продолжил Фрэнк. — Даже хотел, чтобы ты надела ее для своего мистера Самого Лучшего Мужчины на Свете, но только до того момента, пока не узнал, что это — Саузбери, и понял, что он совсем не пара тебе.

— Ну даже если это так, — сказала она жестко, — с чего ты взял, что имеешь право влезать в мою жизнь? Кто ты такой, чтобы решать за нас всех как поступать?

Фрэнк не знал, что ответить. Вот, хотел защитить Джулию, а на самом деле причинил ей боль. Его сердце сжалось, когда он посмотрел на еле видимые темные пятнышки под ее глазами.

— Забудь о прошлом, выкини его из головы, — заклинал он, чуть касаясь ее руки. — Все это кончилось. А то, что было вчера, — это начало для нас обоих.

Она подняла голову и посмотрела на него глазами, полными слез.

— То, что было вчера, это просто сказка, и больше ничего. А в сказки мне уже поздно верить — я слишком взрослая для этого. Единственное, что меня удивляет, так это то, почему вы все такие трусы? Если сделал что-то, будь добр, отвечай за свои поступки. Я думала, ты другой, а оказывается такой же, как все.

Все существо Фрэнка восставало против надвигающегося краха. Он хотел отрицать все, что она сказала, но слова комом застряли у него в горле. Он молчаливо наблюдал, как она медленно поднялась, закутавшись в простыню, взяла свою одежду, юбку и исчезла в душевой. Через несколько минут она появилась вновь, уже одетая. Он посмотрел в ее глаза, они были сухие, но красные от слез.

— Не уходи, — взмолился Фрэнк, не зная, что еще сказать, что сделать, чтоб задержать ее.

— Не могу, — ответила Джулия, направляясь к двери. Но остановясь на мгновение и полуобернувшись, добавила: — Я надеюсь, что ты сделаешь то же самое, — исчезнешь из мой жизни навсегда, как и планировал раньше. Уезжай из Сиднея, тебя здесь больше ничего не держит.

С этими словами она вышла и закрыла за собой дверь.

Фрэнк неподвижно сидел на кровати, ожидая, что Джулия, может быть, вернется. В комнате стоял завтрак, который привезла горничная, но он уже давно остыл, да и желудок его отказывался принять хоть кусочек. Солнечные лучи играли в комнате, и это напомнило ему то, как прошлой ночью лунный свет касался великолепного тела его возлюбленной, и как она была хороша, отдавая ему всю себя до капли.

К полудню Джулия так и не вернулась. Он понял, что она не вернется уже никогда и что в этом виноват он сам и его работа. Чертова работа, которая даже не заботила его, но была теперь единственным, что у него осталось.

Он поднял трубку и набрал номер Дэнвера, чувствуя себя в этот момент очень плохо. Трубку взяла одна из его официанток.

— Дэнвер там?

Он услышал, как та зовет босса. Казалось, прошла вечность с тех пор, как Фрэнк был в тех местах, хотя, на самом деле, — только две недели. Но в это время слишком многое изменилось в его жизни, да и сам он стал другим.

Дэнвер наконец-то взял трубку.

— Старина Фрэнк! Не чаял услышать тебя так скоро. Как там дела?

— Что ты говорил насчет работы в Рио?

— А что? Тебя это заинтересовало?

— Я уезжаю сегодня. — Он замолчал, дожидаясь, пока Дэнвер спросит его о юбке. Но, к его удивлению, босс даже не заикнулся об этом.

— Ты чуть опоздал, туда летит Уоллес. Впрочем, чтобы разобраться с ситуацией, такую работу лучше выполнять вдвоем. В аэропорту тебя будет ждать билет.

У Фрэнка пересохло в горле, он даже не мог говорить.

— У тебя все в порядке? — спросил Дэнвер.

— Да, — коротко ответил Фрэнк, не веря самому себе.

Диккенс положил трубку и начал одеваться. Собрав вещи, сделал последние приготовления перед выездом из отеля. Он оставит позади Сидней, Джулию, и изо всех сил попытается выкинуть ее из головы. Но Фрэнк осознавал, что, впервые за всю его жизнь, это задание вряд ли будет ему по силам.

Он осмотрелся, подстегиваемый чувством, словно что-то забыл. И действительно, на телевизоре лежала его записная книжка, а неподалеку — карандаш. Фрэнк быстро вписал в блокнот одно коротенькое слово, затем вырвал оттуда страницу, положил в карман рубашки и, взяв чемодан, вышел из комнаты.

Оставалось сделать только одно.

Весь день Джулия была мрачная, как черная туча. Она рано пришла на работу, надеясь избавиться от мыслей о Фрэнке, но ни ее разум, ни ее сердце никак не хотели повиноваться. Все утро у нее было плаксивое настроение, а к полудню в ней закипел гнев. Ей нужна была эта ярость как поддержка, если Фрэнк не воспользуется ее советом покинуть Сидней. Ведь насколько ей было известно, до сих пор он не уехал из отеля.

Джулия убрала бумаги в стол — больше из-за того, что нервничала, чем из-за надобности. Взглянув на часы, она с удивлением обнаружила, что уже около четырех. Оставалось три часа до вечеринки. Джон и Лиза согласились встретиться с ней в Рубиновом зале, и ни один из них не подозревал, что другой тоже придет. Равно как не было им известно и то, что на вечеринке будет куча народу.

Может быть, было ошибкой вновь сводить их вместе после неудавшегося свидания. Джулия на своем горьком опыте убедилась, что любовь — штука сложная и подходить к ней надо тонко и осторожно.