Люсиль Картер - Вперед, к счастью!

— Что за дела? — Он вошел на кухню следом за Клео. — Ты не в настроении сегодня?

— Так же как вчера и позавчера. — Она схватила тряпку и швырнула ее прямо в лужу. — Странно, что ты только сейчас это заметил.

Алекс сел верхом на стул и положил локти на спинку.

— Вчера я тебя не видел, а позавчера…

— …Не видел тоже.

— Так ты из-за этого сердишься? Детка, я же уже объяснял тебе, что не могу сидеть подле твоей юбки целыми сутками. Мне нужна свобода. Я хочу общаться с друзьями, ходить с ними в бары хоть иногда. Я думал, мы все выяснили, а, детка?

Я тебе не детка!

— Как скажешь.

Сверкнув глазами, Клео отвернулась от него и принялась собирать осколки. Не прошло и пяти секунд, как один впился в палец. Разбитая кружка мстила своей бывшей хозяйке. Клео охнула, выдернула кусочек стекла и чуть не плача уставилась на рубиновую каплю крови, появившуюся на пальце.

— Я порезалась… — жалобно простонала Клео.

— Нужно было взять веник, а не трогать осколки руками, — равнодушно ответил Алекс.

— Мог бы мне хотя бы посочувствовать! — воскликнула она. — Дай мне, пожалуйста, пластырь. Он лежит в верхнем ящике комода в спальне.

— Сама возьми. — Алекс не тронулся с места.

— Тебе что, трудно встать и пройти несколько шагов?! — рявкнула Клео.

Капля крови набухла и упала с пальца прямо в лужу молока, осквернив ее девственную белизну. Клео затошнило. Ее всегда мутило от вида крови, а уж разводы ярко-красного на белом и вовсе лишили ее остатков сил. Она опустилась на пол, сунула палец в рот и расплакалась.

— Ну вот, разнюнилась, — раздраженно прокомментировал Алекс.

Клео зажмурилась, чтобы не видеть его презрительного взгляда. Скрипнул стул, зашуршали шаги, послышался звук выдвигаемого ящика комода — Алекс все-таки соизволил сходить за пластырем. Впрочем, Клео, заплакав, уже не могла успокоиться. Слезы были вызваны не болью и не страхом, а обидой. Алекс лишь требовал, требовал, требовал и никогда ничего не давал взамен. Он не проявлял нежности или банального сострадания. Зато считал, что все обязаны скакать вокруг него на задних лапках. Когда Клео познакомилась с ним, он показался ей милым и обходительным. Однако со временем выяснилось, что он искусно притворялся. Если бы она в него не влюбилась, то уже давно бросила бы этого бесчувственного болвана. Но она влюбилась.

— Вот, возьми, — прозвучал напряженный голос Алекса.

Клео сердито взглянула на Алекса, выдернула из его рук пластырь и поискала глазами ножницы. Впервые предугадав ее желание, он взял их со стола и протянул ей.

Спасибо, — сквозь зубы процедила Клео.

— Мне кажется, нам надо расстаться, — неожиданно произнес Алекс.

— Тебе кажется… — как эхо произнесла она.

Сердце сжалось от боли, но Клео не подала виду, что фраза ранила ее. Им давным-давно следовало разойтись. Хорошо, что Алекс сделал первый шаг. Или все-таки плохо?..

Меня только что бросили. Снова! — произнесла про себя Клео, и горячие слезы опять покатились по ее щекам.

— Что, сильно поранилась? — вежливо спросил Алекс, мечтая, чтобы обошлось без скандала.

— Да, щиплет очень, — ответила она, отрезая кусочек пластыря.

— Нужно продезинфицировать ранку. Сейчас принесу перекись.

— Пустяки, просто царапина.

— А вдруг будет заражение? Я слыхал, люди умирали и от менее серьезных порезов. Столбняк, микробы… С этим не шутят.

— Все в порядке.

Надо же, они разговаривают как ни в чем не бывало. Впрочем, нет, не так. В другое время Алекс даже не подумал бы предложить ей помощь. Еще пару минут назад ему было лень принести ей пластырь из соседней комнаты. Что же изменилось? Ах да, Алекс предложил расстаться.

— Я соберу твои вещи, — сказала Клео, вытирая слезы тыльной стороной ладони и поднимаясь на ноги.

— Оставь, — отмахнулся он. — Можешь их выбросить. Вещей не так уж и много: зубная щетка, бритва, пара футболок… Я куплю новые.

Странно, они встречались почти год, регулярно ночевали вместе, но он так и не решился перевести сюда хотя бы часть своих вещей. Все, что останется от Алекса и отношений с ним, — пара старых футболок.

Клео криво улыбнулась, всем своим видом показывая, что почти не расстроена. Она даже дружески похлопала Алекса по плечу. И тут он не выдержал…

— Тебе плевать, что ли?! — Он вскочил со стула и заорал так неожиданно, что Клео, резко сжав зубы, прикусила кончик языка. — Я говорю, что нам нужно расстаться, а все, что тебя интересует, это идиотский порез!

— Что за претензии, Алекс? — нахмурилась она. — Что, по-твоему, я должна делать? Стенать, биться головой о стену, причитать и рвать на себе волосы?

— Ты могла бы хотя бы спросить о причинах!

— А чего спрашивать-то? Мы давно уже живем как кошка с собакой. Ты любишь своих друзей, а вовсе не меня. Ты появляешься здесь, когда сам захочешь, не спрашивая, чего хочу я. Мне давно стало ясно, что разрыв неминуем. Так что я не удивлена.

— А стоило бы удивиться. Или хотя бы задуматься. Ведь именно ты виновата в том, что наша любовь полетела в тартарары!

— Ах, я виновата?! — Она задохнулась от возмущения.

— Именно ты! — Он ткнул в ее сторону указательным пальцем. — Я все для тебя делаю. Потакаю твоим капризам, на руках тебя ношу, а в ответ — никакой благодарности.

Он озвучил ее мысли с точностью до наоборот. У Клео к нему были те же претензии. Однако она считала, что истиной является ее точка зрения.

— А можно узнать — вот из последнего, к примеру, — что конкретно ты для меня сделал? — Она скрестила руки на груди и воинственно вздернула подбородок.

— Принес еду из ресторана, зная, что у тебя в холодильнике шаром покати, ибо готовить ты не умеешь! — зло произнес он.

— Вообще-то я отлично готовлю, это раз. Просто ты предпочитаешь обедать и ужинать в ресторанах. А во-вторых, я ненавижу китайскую кухню! И ты в курсе! Так что еду ты принес для себя!

— Какая же ты неблагодарная! — произнес он с таким выражением, будто действительно отдавал ей последнее и помогал во всем, а она обвинила его в бездушности.

— Мне это надоело. — Клео внезапно почувствовала слабость. Она пыталась быть милой, доброй, нежной и абсолютно нетребовательной. И, видит Бог, ей это удавалось. В течение года она ни разу не позволила себе хотя бы по мелочи упрекнуть Алекса. Однако терпение ее иссякло. — Уходи. Оставь меня. Ты всегда будешь правым, а я виноватой. Да будет так.

— Хорошо, я уйду. — Алекс недобро усмехнулся. — Но я хочу, чтобы ты знала: мне с тобой было невыразимо скучно! Ты только и говорила, что о своей работе. Тебя не вытащить было на вечеринки. Ты постоянно жаловалась на усталость, и мне приходилось торчать с тобой по вечерам у телевизора. Я счастлив, что мы наконец расстались.