Бетти Бити - Очарованная легендой

Вблизи ее лицо оказалось почти таким же красивым, как ноги. Безупречная кожа загорела до деликатного коричневого цвета, который оттенял ее большие светло-карие глаза с длинными ресницами и удивительный цвет волос. Но подбородок был упрям, а полноватые губы делали ее не вполне красивой в общепринятом смысле. Все равно, я бы с радостью поменялась с ней внешностью.

— Не ожидала тебя так быстро, Джеймс, дорогой, — восторженно сказала она. — Ты успел к поединкам смешанных пар. — Она протянула ему ракетку.

— Хестер, разреши представить новую секретаршу твоего отца — Мадлен Брэдли, Хестер Малленпорт, дочь его превосходительства.

— Привет, — пожала она мою руку.

На ее губах играла задорная улыбка.

— Итак, вы заменили Еву.

— На несколько недель, — уточнил мистер Фицджеральд.

— Надеюсь, вам здесь понравится. Отец — просто лапочка. Все его обожают. — Ореховые глаза лукаво сверкнули. — Но Джеймс, — девушка взяла его под руку и соблазнительно тряхнула медной гривой, — может быть ужасным тираном.

— Думаю, она уже это поняла, — в тон ей ответил мистер Фицджеральд.

— Если, конечно, — провокационно моргнула она длинными ресницами, — ваше имя не Ева Трент, и у вас не черные волосы и зеленые глаза.

— Хватит, — сурово сказал мистер Фицджеральд и легко стукнул девушку ее же ракеткой.

— Хестер снова вас дразнит, Джеймс? — раздался мелодичный добродушный голос, и с другой стороны «лендровера» по садовой дорожке к нам подошла тучная красивая женщина лет шестидесяти. Она была в шифоне сиреневых цветов и жемчуге, и даже без приветствия мистера Фицджеральда и слов Хестер: «Ну, мама!» — я поняла, что это миссис Малленпорт.

Меня снова представили. Миссис Малленпорт приветствовала меня в Чарагвае, сказала, что я хорошая девушка, если так быстро проделала весь этот путь, и подставила напудренную материнскую щеку, ностальгически пахнущую старой английской лавандой.

— Хестер — непослушная девушка. Но вы, как никто, знаете, как с ней обращаться, Джеймс. — Она нежно улыбнулась. — Поэтому бегите, играйте. Я присмотрю за мисс Брэдли. Нет, я настаиваю. Мне так хочется.

Она махнула им пухлой рукой, томно прикрывая глаза, пока они не исчезли за группой кустов с оранжевыми цветами.

— Разве не блестящая пара? — улыбнулась миссис Малленпорт.

— Они очень подходят друг другу, — осторожно ответила я.

— Да — восхитительно. Но Джеймс относится к Хестер как к младшей сестре, — прошептала миссис Малленпорт, больше себе, чем мне. — Тогда как к Еве, — вздохнула она, — к Еве…

Миссис Малленпорт больше ничего не сказала о Джеймсе Фицджеральде и повела меня в комнату, за нами с моей сумкой следовал слуга в белой куртке, Чико. Если я не ожидала такой враждебной встречи в аэропорту, то тем более не ожидала такого доброго приема в резиденции. Дон Рамон оказался прав. В Чарагвае еще никому не позволялось долго жить ни шатко ни валко.

Внутри резиденция была прохладной и просторной, но, против ожидания, не величественной. Квадратный холл с полированным сосновым полом был облицован белыми панелями. От обычного удобного семейного дома ее отличали только серебряный поднос, заваленный визитными карточками, королевские портреты и позолоченный герб. Моя спальня была в задней части и выходила к столовой на террасе и в сад. Я увидела группки людей, которые пили чай на лужайке и наблюдали за теннисом.

— По субботам мы держим открытый дом для британской общины, — объяснила миссис Малленпорт.

Я услышала непрерывный звук сильных ударов по теннисным мячам. Мистер Фищгжеральд, я не сомневалась.

Моя спальня оказалось маленькой, комфортной, с ванной комнатой, выложенной голубой плиткой. В ванной странно было видеть кислородный аппарат, неприятное напоминание о моем несчастном прибытии.

— Мы держим их во всех комнатах для посетителей, — заметила миссис Малленпорт, усаживаясь на мою кровать, пока я мылась и приводила себя в порядок. — Но вскоре вы найдете, что столь же привыкли к высоте, как Хестер и Джеймс. Ах, вижу, вижу. Они идут с корта. Хестер машет рукой. Она поднимает большие пальцы вверх. Они выиграли — как хорошо! Хестер любит побеждать.

Я вышла из ванной и тактично кивнула в ответ, но не сказала, что сама уже пришла к этому выводу.

— А сейчас идемте, дорогая, познакомьтесь с нашими добрыми друзьями.

Миссис Малленпорт направилась по полированной лестнице вниз, через холл в скромно обставленную, но изящную комнату.

— Здесь мы принимаем, дорогая, по формальным поводам. Обычно люди стоят, так что у нас не слишком много мебели, и, если погода прекрасная, как обычно и бывает, мы выходим на террасу. — Для демонстрации она открыла стеклянные двери и вышла на солнце.

Мы тут же оказались в центре внимания. Гул беседы стих. Чашки буквально застыли в воздухе.

— Не волнуйтесь, дорогая, — мягко заверила меня миссис Малленпорт. — Все немного тоскуют по дому, хотя ни за что не признаются в этом. Так что появление человека из Великобритании всегда вызывает жгучий интерес.

— Даже мое? — спросила я, привыкнув в министерстве иностранных дел почти к полной анонимности.

— О, особенно ваше, дорогая. — По-королевски неторопливо она спустилась по низким ступеням с террасы на лужайку.

Миссис Малленпорт недаром была женой дипломата. Она умолчала, почему особенно именно мое появление. Но после краткой беседы с Джеймсом Фицджеральдом и Хестер я предположила, что раз Ева Трент такой образец совершенства, всех интересовал вопрос, как же я собираюсь ее заменить.

— Если честно, мне такое в голову не приходило, — сказал человек в шезлонге около меня, миссис Малленпорт представила его как Алекса Эшфорда, третьего секретаря посольства. — Ева есть Ева, и никто не может ей уподобиться.

Он сам поднял тему, когда мы обменялись рукопожатием, сказав:

— Так вы — замена Евы! Хорошо, хорошо. Бедняжка!

Я обвинила его в этом замечании после того, как он взмахом руки пригласил меня к своему стулу в группе наблюдателей за теннисной игрой — Джеймс и Хестер вышли в следующий круг, — и поставила другой для себя.

Мистер Эшфорд осведомился, не возражаю ли я против трубки, и, не дожидаясь ответа, сделал несколько неторопливых затяжек. Я задумчиво посмотрела на него. Он казался любезным, спокойным, был немного выше среднего роста, рыжеволосым, костлявым, веснушчатым. Возможно, несколькими годами старше Джеймса Фицджеральда и, конечно, умнее. Подходящая кандидатура, чтобы просветить новичка, — как явно думала миссис. Малленпорт, когда оставила меня на его попечение.

— Полагаю, всегда трудно, — проговорил, наконец, Алекс Эшфорд, — следовать за человеком, который никогда не спотыкается.