Анджела Шайвли - Цена счастья

— А как вы сами думаете, что они должны о нас думать?

Мне не удалось выудить из него ничего более. Я как раз пыталась понять причины его сдержанности, как внезапно почувствовала, что в темном коридоре за дверью кто-то есть. А может быть — это мне просто показалось?

Фарамон улыбнулся и постучал по стене. Его настроение странным образом внезапно переменилось.

— Стена, — сказал он, — имеет толщину более двух метров. Это можно увидеть сверху с башен. Вот почему вам нечего беспокоиться за свою безопасность. В случае необходимости эти стены в состоянии выдержать весьма длительную осаду. Это проверено не раз...

Видя мой недоуменный взгляд, он разразился смехом.

— О-о, естественно, не в последние годы, cheri [11] Дорогая ( фр .). ; такое частенько случалось в восемнадцатом и девятнадцатом столетиях. Так что не думайте, что нам легко досталось наше теперешнее положение. Готов признать, что строительство замка обошлось в немалую сумму, если не сказать больше. Дело в том, что первый д'Эшогет, приехавший в Канаду, у себя на родине, в Нормандии, был не особенно заметной личностью. Вот он и решил начать новую жизнь тут, в Новом Свете. При этом наверняка не было никакой необходимости воздвигать столь громоздкое оборонительное сооружение против горсточки бедных индейцев и не более богатых крестьян. Но, должен заметить, подобное укрепление практически неприступно и в случае использования современного оружия. Естественно — если не использовать атомную бомбу.

— А мне кажется, что и обычная бомба может причинить тут достаточно бед, — заметила я, не подумав, что мои слова могут быть неправильно истолкованы.

Он помолчал, прежде чем продолжить:

— Это нужно понимать так, что вы полагаете возможными покушения экстремистов не только на общественных деятелей, но также и на простых смертных? Или же вы забавляете себя подобными мыслями, поскольку пребывание в замке становится для вас невыносимым? Впрочем, это было бы слишком радикальной мерой для аннулирования столь неприятного для вас завещания моего отца.

Я не сразу нашлась, что ответить, но уже минуту спустя нам все равно пришлось сменить тему. Я вновь заметила в зале какую-то тень. На сей раз ее появление сопровождалось слабым шорохом, так что это явно не было плодом моей фантазии. Но я ограничилась лишь тем, что негромко сообщила Фарамону:

— Мне кажется, за дверью кто-то есть.

— Мне тоже так кажется, — нимало не удивившись, сразу же согласился он. — Тут в замке много людей, у которых могут быть какие-либо дела в коридоре, или вы полагаете, это призрак?

От двери послышалось легкое покашливание.

— Не знаю, призрак ли это или еще кто, но только он хочет обратить на себя наше внимание, — со злостью бросила я.

Влекомая внезапным импульсом, я вскочила и направилась к двери. Последнюю фразу Фарамон произнес так громко, что только последний идиот не сообразил бы, о чем идет речь. Все-таки меня интересовало, кто был свидетелем нашей беседы. И прежде чем он или она успели бы вновь исчезнуть, я распахнула дверь.

— Леонора, — громко окликнул меня сзади Фарамон, — не делайте же из себя посмешища? Это кто-нибудь из слуг, кому надлежит находиться тут.

Но по другую сторону двери стояла девушка, та самая, которую мы встретили накануне вечером на дороге — Мари-Лизет. Она стояла, прислонившись к стене и не утруждая себя попытками каким-то образом оправдать свое присутствие. Она просто стояла и смотрела на меня своими раскосыми голубыми глазами.

— А, мадам Леонора, — наконец произнесла она льстивым голосом. — Никак, мы снова встретились с вами? Надеюсь, я не нарушила ваше уединение? Дело в том, что мне необходимо срочно переговорить с мсье Фарамоном.

Нужно заметить, что взгляд, которым она одаривала меня, был не слишком дружелюбен.

— Так вы знакомы... — с долей упрека заметил Фарамон. — Но я был уверен, что вам прежде никогда не приходилось бывать в Квебеке, Леонора. Разве не так?

— Так. Но вчера вечером мы чуть не сбили эту девушку, когда ехали сюда на такси, — пояснила я.

— Я как раз шла от Жиля домой, — поспешила продолжить Мари-Лизет, как-то странно при этом улыбаясь. — Вы знаете, это мой любимый брат.

— Ну, конечно, — нетерпеливо перебил ее Фарамон.

У меня появился вопрос — ее брат был болен или какие-нибудь иные причины заставляли ее беспокоиться о нем?

— А почему вы тут? — продолжил Фарамон. — Я же уже сказал, что вам... надлежит ждать внизу.

— Меня не очень-то жалуют на кухне, — насмешливо пояснила Мари-Лизет. — Говорят, что я веду себя не совсем так, как подобает в моем положении.

И она скромно скрестила на груди руки в ожидании реакции на свой выпад.

— Но я же ведь уже обещал вам поговорить со своим братом о Жиле, — зло бросил Фарамон. — Так чего же вы еще ждете?

— Скажите, ну что даст ваш разговор с братом, если до того вы не услышите от меня всю эту историю?

— Эту историю я знаю достаточно хорошо, а потому постараюсь сделать все то, что сочту необходимым.

Заметив мой укоризненный взгляд, Фарамон продолжил уже более сдержанно:

— Как раз сейчас у меня нет на это времени. Я пообещал мадам Леоноре показать ей башни. Так что вашу историю я выслушаю в следующий раз.

— Но осмотр башен — не такое уж неотложное дело, — заметила я. — Мы можем перенести его на следующий раз...

— Ну уж нет, — вмешалась Мари-Лизет. — Ничто на свете не может удержать мсье Фарамона от этого осмотра. Надеюсь, он покажет вам и Северную башню. Она выше остальных, и с нее открывается чудеснейший вид на окрестности.

Меня озадачило внезапное изменение ее настроения.

— А дело Жиля, пожалуй, действительно не такое уж срочное, — улыбаясь, промолвила Мари-Лизет. — Я просто хотела увериться в том, что мсье Фарамон еще помнит о нем. Он зачастую бывает таким... рассеянным. Обещает что-нибудь сделать, а затем напрочь забывает обо всем, — и она сделала рукой неопределенный жест.

Фарамон сжал губы.

— Уверяю вас, я не забыл о вашем доме. Я сделаю все необходимое в соответствующее время.

Мари-Лизет склонила, улыбаясь, голову.

— Буду рада получить от вас известия, мсье Фарамон. До встречи, мадам. До встречи, мсье.

И она удалилась, виляя бедрами. Обтягивающая их тонкая красная юбка из джерси подчеркивала все изгибы ее изящной, ладно скроенной фигурки. И хотя Фарамон ни на секунду не отрывал от нее взгляда, его лицо не выдавало ни восхищения, ни скрытой страсти. Скорее наоборот, на нем читались какая-то расчетливость и отрешенность.

— Ну-ну, — наконец произнес он. — Как видите, мне не остается ничего иного, как показать вам еще одну башню.

— Судя по всему, это не вызывает у вас особого восторга, — улыбнувшись, сказала я.