Тина Уэлш - Если любишь — поверь…

— Черт, если бы я знал! — сказал он. — Поначалу мне казалось, что я всего лишь забочусь о тебе, пытаюсь защитить тебя от возможных неприятностей. Ты ведь так доверял ей, с такой готовностью был готов принять все, что она говорила, за чистую монету! Я хотел увериться, что ты не попадешь ни в какую дурную историю, что ей не удастся обвести вокруг пальца престарелого отца, вытрясти его в своих интересах. Сперва я стремился всего лишь удостовериться, та ли она, за кого себя выдает, но дело приняло неожиданный оборот…

Эдвин с трудом подавил вздох и продолжил:

— После получения информации она предстала в самом дурном свете, и я почувствовал, что должен довести дело до конца. Видишь ли, Джеффри, я надеялся, если это, конечно, имеет какое-нибудь значение, раскопать что-нибудь такое, что могло бы обелить ее в моих глазах.

— Черт возьми, Эдвин! — Глаза Джеффри сверкнули, твердо сжатый рот побелел. Обладая бурным темпераментом, он умел держать себя в руках, но в минуты гнева становился просто страшным. Эдвин по пальцам мог пересчитать моменты, когда он видел отчима таким разъяренным. — Я не один десяток лет в системе юстиции и полагаю, что за это время научился разбираться в людях. Мне не нужны доказательства добропорядочности Кэрол. А вот в тебе я начинаю разочаровываться.

Эдвин отошел от стола и принялся мерить ковер шагами.

— Я сам начинаю разочаровываться в себе. Во время последнего разговора с Кэрол я заявил, что не верю ей, но, если быть честным, я не верю своим чувствам к ней. Она лишает меня здравого смысла, Джеффри! Она выбила меня из колеи. Я всегда гордился своим рационализмом, но, когда дело дошло до нее, все мои жизненные установки и правила полетели ко всем чертям.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что влюблен в нее? — Джеффри выпрямился в кресле, устремив на пасынка сверлящий взгляд.

Боже, если бы это был его единственный грех! А ведь следовало признать за собой еще одну вину а именно то, что он занимался с ней любовью, с ней, с дочерью собственного отчима! И это еще не все — он и сейчас видел ее обнаженную, пылающую страстью, ощущал вкус ее губ, чувствовал пьянящий аромат ее волос и тела.

— Полагаю, — сказал он, тщательно подбирая слова, потому что впервые в жизни не был до конца честен с человеком, под руководством которого стал мужчиной, — что вчера вечером я пресек на корню возможность такого развития событий.

— Ладно, коли так! — Джеффри встал. — Я, признаться, надеялся, что это чудесное лето не кончится никогда. Вместо этого обе мои дочери взяли и выпорхнули из клетки.

— Обе?

— В конце следующей недели Фло отбывает в Индию.

— Не могу поверить, что ты ее отпустил! Джеффри, мне не кажется, что это удачная идея.

— Ты меня извинишь, Эдвин, если я не стану принимать твои соображения чересчур близко к сердцу? Ты и без того вмешался в мои отношения с Кэрол. Я не расположен позволить тебе проделать то же самое с Флоренс. Нам с твоей матерью кажется, что это не самый плохой способ для нее попытаться найти свой путь в жизни, а коли так, остается только приободрить ее. — С этими словами Джеффри вышел.

Я все испортил, в отчаянии подумал Эдвин. И испортил просто образцово!

Вопрос заключался в том, сможет ли он восстановить уважение к себе в глазах Джеффри и, что гораздо важнее, в своих собственных.

Разумеется, ответ ему был известен. И если сам для себя он так и не смог его сформулировать, то последнее сообщение, оказавшееся на его столе пять дней назад, со всей возможной ясностью и неопровержимостью свидетельствовало о несправедливости его прежних суждений о Кэрол. Вопросов больше не было, и ему оставалось лишь проглотить свою гордость всю, без остатка.

Эдвин уладил наиболее срочные дела и только после этого сообщил матери и Джеффри о своих планах:

— На следующей неделе я вылетаю в Сиэтл. Я мог бы просто позвонить и сэкономить время и силы, но я понял, что должен лично принести Кэрол свои извинения. У меня забронирован номер в отеле «Хилтон». Это я говорю на тот случай, если вам понадоблюсь.

— И как долго ты будешь отсутствовать? — спросила Амелия.

— Столько, сколько потребуется. — Эдвин посмотрел на Джеффри. — Я не слишком рассчитываю на то, что она простит меня, но все-таки надеюсь… И на твое снисхождение тоже.

— Все эти годы я видел в тебе сына, — сказал Джеффри, — и одна ошибка еще не повод для изменения отношения к тебе.

Слова отчима, казалось, должны были бы приободрить Эдвина, но, расставшись с ним, он ощущал лишь острый стыд и странную неловкость. В эту последнюю встречу родители показались ему постаревшими и одинокими.

Эдвин никогда не замечал за собой склонности к суевериям, но в течение всего пути его не покидало смутное предчувствие. Он надеялся, что Кэрол согласится встретиться с ним и что он сможет уговорить ее вернуться в Блэкфорд.

Он не стал предупреждать ее о своем приезде, решив, что внезапность в данном положении лучшая тактика. По крайней мере, так у него оставался шанс, что она откроет ему дверь.

Кэрол жила на последнем этаже четырнадцатиэтажного дома. Ее квартира выходила окнами на залив. Когда Эдвин подъехал на такси к ее дому, заметно стемнело.

Эдвин расположился в неприметном местечке среди декоративных пальм сбоку от входа в дом, осознавая, что не сможет долго прятаться здесь: рано или поздно кто-то пройдет этим путем и тогда ему придется войти внутрь.

А вот на то, что этим «кто-то» окажется Кэрол, он никак не рассчитывал. На пятой минуте его наблюдений она взбежала вверх по ступенькам с набитым пластиковым пакетом из супермаркета в руках и длинной французской булкой под мышкой.

Разумеется, Кэрол и представить себе не могла, что кто-то за ней наблюдает. Она достала из сумочки ключ и принялась вставлять его в скважину. В этот момент он слегка коснулся ее плеча.

Эдвину казалось, что он просчитал любую ее реакцию, но, как выяснилось, только не эту сдавленный вопль и содержимое выпущенного из рук пакета разлетелось по всей площадке.

— Эй, — сказал он, успокаивающе теребя ее за плечо, — это всего лишь я!

— Всего лишь ты? — еле слышно переспросила Кэрол, закрывшись от Эдвина багетом, и огромные, полные страха глаза устремились вверх. — Это еще хуже, чем я подумала вначале!.. Что ты здесь делаешь? Зачем прячешься в кустах, как какой-нибудь извращенец?

— Жду возможности поговорить с тобой. Ты пригласишь меня наверх или мы просто посидим на ступеньках лестницы?

— Ни то ни другое, — отрезала она. — И прекрати похлопывать меня по плечу, я тебе не взбесившаяся болонка.

— Не взбесившаяся, а просто чуточку нервная, — со вздохом сказал Эдвин, не в силах отвести от Кэрол глаз.

От волнения ее щеки порозовели, а грудь часто вздымалась под легким летним платьицем. Судорожно сглотнув, он присел на корточки и начал собирать в пакет упаковку абрикосового мороженого, замороженное мясо, большую бутылку кетчупа и коробку арахиса в шоколаде.