Барбара Картленд - Игра чувств

— Конечно, покажу.

«Я рад, — думал он про себя, — она увидит замок сейчас, в совершенстве, как я и хотел. В следующий раз, когда она придет, на стенах могут быть пустые места, а в комнатах недоставать мебели».

Либо это, либо в доме появится новая хозяйка.

Столовой служила добротная, обитая дубовыми панелями комната. Один из торцов венчал огромный каменный камин, по обе стороны которого можно было уютно расположиться. В центре стоял длинный стол розового дерева, окруженный резными стульями из того же материала. Цветы из сада гирляндами украшали стол по всей длине.

Тут были и серебряные подсвечники, и графины на серебряных подставках. Сияли белоснежные салфетки, сверкало серебро и хрусталь. Фарфор являл собой изящнейшие произведения севрских мастеров.

Чарльз мог чувствовать, что земля уходит у него из-под ног, но все равно умел накрыть роскошный стол и обмануть окружающих.

— Вы выглядите встревоженным, — осторожно начала леди Арнфилд. Она сидела по левую руку от графа. — Что-то случилось с одной из ваших лошадей?

— Почему вы так думаете? — спросил Чарльз.

— Потому что скоро скачки. В таких случаях вы всегда волнуетесь, если одна из ваших лошадей не в наилучшей форме. — Она обратилась к Клионе: — Я ведь рассказывала тебе о лошадях Чарльза, не так ли? Ты очень скоро увидишь их на скачках.

— Будет чудесно, — сказала Клиона, лучезарно улыбаясь.

Поваром в замке Хартли была миссис Уоткинс, жена дворецкого, и сегодня она превзошла саму себя.

Никогда не отставая от моды, она научилась готовить одно из новых блюд, названное в честь мисс Флоренс Найтингейл [3] Флоренс Найтингейл (1820–1910) — сестра милосердия и общественный деятель Великобритании. «Rizà la Soeur Nightingale », [4] «Рис а-ля сестра Найтингейл» (фр.). как было с гордостью объявлено. Ее муж пробормотал, что это всего лишь названное иначе кеджери, [5] Кеджери — жаркое из риса, рыбы и пряного порошка карри; было популярно во второй половине XIX и начале XX века. но его никто не слушал. Гостей потчевали свежей форелью, пойманной только сегодня утром во владениях Хартли, и бедром ягненка; за ними последовало желе с красным вином, пудинг «кабинет», [6] Пудинг «кабинет» — небольшой пудинг, из муки с изюмом и цукатами; приготавливается в формочке на пару: подается горячим со сладкой подливкой или заварным кремом. бисквитный торт и персиковый компот. К каждому блюду подавалось соответствующее тонкое вино.

Со всех сторон доносились восхищенные вздохи, и Чарльз понял, что может снова дышать полной грудью. Пусть и недолго.

Наконец, настало время, когда леди оставляют джентльменов выпить портвейна. Никто не хотел задерживаться; когда портвейна отведали все желающие, мужчины поднялись и направились в музыкальную комнату, куда леди Хестер увела дам.

Шагая по коридору, Чарльз услышал чье-то пение. То был приятный молодой голос, которого он никогда раньше не слышал.

Все мужчины заходили в комнату тихо, чтобы не потревожить поющую.

Леди Арнфилд сидела за фортепиано, аккомпанируя, а рядом стояла Клиона. Она пела чистым, нежным голосом, заворожившим всех присутствующих.

Это была живая, радостная песенка про девушку, которая не могла выбрать одного из трех поклонников. Один был богат, второй — красив, а третий любил ее «сильнее звезд».

Слушатели улыбались и подпевали.

Когда Клиона начала последний куплет, Чарльз задержался в тени, чтобы понаблюдать за ней, а самому остаться незамеченным. Наконец девица выбрала поклонника, который больше всех ее любил.

«Что же мне делать? Что же мне делать?» — запел вместе с остальными Чарльз, сожалея, что его собственные проблемы нельзя разрешить таким чудесным способом.

Когда Клиона закончила, слушатели от души зааплодировали, а Фредди выскочил вперед.

— Я знаю хорошую песенку, — предложил он. — Очень веселую. Вы ведь не возражаете, не так ли?

Леди Арнфилд улыбнулась и уступила место за фортепиано. Фредди уселся и начал играть.

— Знаете эту?

Это была одна из популярных тогда песен, и Клиона, конечно же, ее знала. Она села рядом с Фредди за инструмент, и парочка забарабанила по клавишам скорее энергично, чем искусно, сплетая голоса в веселом дуэте.

Чарльз с улыбкой наблюдал за девушкой и был застигнут врасплох, когда она подняла глаза и их взгляды встретились. Ее улыбка перекликалась с его настроением, и ему на миг показалось, будто все остальные исчезли.

«Это мой общественный долг, — безмолвно говорила ему Клиона. — Но я бы предпочла быть с вами».

«Я хочу одного: сделать вас моей и только моей», — отвечали его глаза.

Наконец песня закончилась, и музыкантов наградили бурными аплодисментами. Они поднялись и, взявшись за руки, встали рядом. Фредди кланялся, а Клиона делала реверансы. Потом Фредди низко склонился над рукой девушки и коснулся ее губами.

Чарльз решил, что с этим пора заканчивать.

— Леди Клиона, — сказал он, жестко контролируя отступление Фредди, — вы хотели посмотреть замок.

А лорд Маркэм уже пробивался к центру зала, чтобы спеть одну из своих забавных песен. Гости его поддержали, потому что песенки лорда были очень популярны в здешних краях. Под этот шумок Чарльз и Клиона выскользнули из комнаты.

— Никогда еще не видела такого места, — вздохнула Клиона, беря под руку Чарльза. — Другие дома просто скучны и обыкновенны, а ваш выглядит так, будто полон мрачных тайн.

— Таким, по вашему мнению, должен быть дом? Полным мрачных тайн? — отозвался Чарльз.

— Чем мрачнее, тем лучше, — ответила девушка с театральной выразительностью. — И с парой-тройкой привидений.

— Боюсь, что в замке Хартли привидения не водятся.

— Не водятся привидения? — с притворным возмущением воскликнула Клиона. — В таком случае, его нельзя назвать настоящим замком.

— Я опасался, что вы это скажете. Могу предложить лишь парочку паршивых овец.

— Это уже куда ни шло.

— Пойдемте в портретную галерею, я покажу вам ее.

В большой галерее Чарльз повел гостью от портрета к портрету.

— Вот этот мужчина неприятной наружности был первым бароном, — сказал он, поднося лампу поближе. — Он слыл закадычным другом Ричарда III, и в легенде говорится, что он причастен к убийству маленьких принцев в лондонском Тауэре.

— Я в это не верю, — тут же возразила Клиона. — Одному из моих предков тоже приписывали это преступление, и мне известно по меньшей мере еще о двух таких «злодеях». Если верить этим историям, в ту ночь собралось столько негодяев, что они наступали друг другу на пятки.