Норри Форд - Романтичное сердце

Вики надела прозрачное нейлоновое неглиже, напоминавшее легкое розовое облако, и легла в кровать, надеясь, что головная боль скоро пройдет; она пыталась сосредоточиться на проблемах Пэт, устав бороться со своими собственными.

Должно быть, она погрузилась в тяжелый сон. Тихий стук в дверь разбудил ее.

— Это Мартин. Я хочу поговорить с тобой, Вики. На нем уже был вечерний костюм, который так шел ему.

— Что это значит, почему ты не спустилась к ужину? — потребовал он объяснений.

Вики широко открыла дверь и попросила его войти. В коридоре находились люди, спешащие на ужин, и им могло показаться странным, что они разговаривают на пороге.

Впервые Мартин вошел в ее комнату, и он явно был не в духе. Вики уже приходилось видеть его в таком настроении, когда она была его секретаршей. С очаровательным достоинством, которое совершенно скрывало ее волнение, она ждала, пока он заговорит.

Ее щеки, раскрасневшиеся от сна, были почти такого же цвета, как и ее неглиже. Блестящие волосы были растрепаны, огромные глаза цвета морской волны смотрели испуганно. Она выглядела такой беспомощной и уязвимой.

Мартин рассматривал классические пропорции ее стройной фигурки оценивающим взглядом продюсера, озабоченного тем, как лучше преподнести эту красоту восхищенной публике. Он родился со страстным стремлением к красоте; его волновали цвет, фактура, узоры, формы — это было воспитано в нем его матерью. Но жестокий мир лишил их удовольствия пользоваться красивыми вещами, и его жизнь сузилась до постоянного стремления обладать ими не ради самих вещей, а ради жажды обладания. Ему нужно было подержать эту красоту в руках — не для себя, а чтобы водрузить ее на пьедестал, чтобы сказать миру: «Посмотрите! Вы лишили красоты мою мать, но посмотрите, что у меня есть теперь!»

Та же жажда обладания лежала в основе его страсти к Стефани. Она была признана самой очаровательной женщиной Лондона — значит, ему нужно было завоевать ее. Но Стефани, с ее страстностью, вызывала в нем также и другие желания. Впервые в жизни ему хотелось обладать не просто красотой, а конкретной женщиной. Но Стефани посмеялась над ним и ускользнула от него. Впрочем, несмотря на это, она все еще держала его в плену своего очарования.

К Вики он не испытывал такого влечения. Он видел, что она моложе и красивее Стефани, и, следовательно, ему удастся достойно ответить на вызов. Вики всего лишь шахматная фигура, которой можно нанести удар, предназначенный Стефани, сделавшей выбор в пользу титула лорда Линмута.

Но сейчас, когда он смотрел на Вики, в нем внезапно проснулось чувство, которое раньше ему было незнакомо, — жалость. Он не сомневался, что она охотилась за его деньгами, как и большинство хорошеньких девушек, которых он встречал, но почему-то сейчас она выглядела такой невинной и испуганной.

— Так почему ты не спустилась? — снова спросил он, но уже не так резко.

— У меня болит голова. Мне следовало надеть сегодня солнечные очки.

— Ну что ж, — сказал он, взглянув на поднос с чаем, на котором лежала пачка аспирина. — Я попрошу, чтобы ужин тебе прислали в комнату. Но ты должна спуститься на танцы. Мы обещали, что присоединимся к компании Пита Манфреда. Я зайду за тобой в девять.

Последовало короткое напряженное молчание. Вики слегка наклонила голову:

— Хорошо.

У двери он замешкался.

— Видишь ли, Вики, — сказал он более мягко, — у этой сделки есть свои неприятные стороны. Приходится выполнять ее условия, даже если ты не в настроении. Но надеюсь, что твоя головная боль уже утихла.

— Она пройдет. — В ней снова вскипела ее бойцовская кровь. Хорошо, Мартин, если ты хочешь, чтобы дело обстояло таким образом, ты это получишь.

Когда он закрыл за собой дверь, Вики швырнула подушку в бесчувственную панель. Затем позвонила Грете.

— Я все-таки надену золотое платье, Грета.

Ровно в девять Мартин постучал в дверь Вики. Она ждала его. Ее головная боль прошла, но волнение не утихло, отчего ее спина была напряжена, а глаза вызывающе блестели. Наряд Вики явно доставил Мартину удовольствие. Очаровательная, воодушевленная девушка, в изысканном платье, выбранном им самим. Сегодня вечером все глаза будут устремлены на нее — сверкающий золотой язычок пламени в его руках. Ее успех, ее блестящая внешность станут предметом обсуждений — молва будет распространяться и распространяться, пока не достигнет ушей Стефани, и она поймет, что Мартин Кеннеди не нуждается в ней.

С поклоном он предложил Вики руку.

— Великолепно, — тихо произнес он. — Я доволен тобой, Вики.

Они вплыли в бальную залу — богатые, счастливые, красивые молодожены, хорошо осознающие, какое впечатление они производят.

Пит был потрясен.

— Вы — королева сегодняшнего вечера, — шепнул он Вики.

Пит пригласил ее на вальс. Вики быстро, но ослепительно улыбнулась ему. Его восхищение помогало ей укрепить боевой дух.

— Это всего лишь платье. Его для меня выбрал Мартин. Не правда ли, он умен?

— Как всегда покорная жена, — насмешливо сказал он. — Вы так ослеплены этим парнем? Почему бы вам для разнообразия не взглянуть на меня?

— Я так и делаю, Пит. Но, видите ли, Мартин — мой муж. Я его очень люблю.

Он негромко присвистнул:

— Неужели?

— Разумеется.

— А он тоже вас очень любит?

— Почему бы вам не спросить его самого? — Но на этот вопрос не существовало ответа. Разве можно было сказать: «Мой муж женился на мне, чтобы разозлить женщину, которую любит»? Она улыбнулась, наслаждаясь музыкой и тем впечатлением, которое производило на окружающих ее платье.

Рука Пита сжала ее крепче, он увлек ее под золоченую арку.

— Моя госпожа, я сам не на шутку влюблен в вас.

Ее сердце дрогнуло. Она поняла, что это серьезно. Это не было мыльным пузырем, рожденным из полумрака, музыки и очарования ночи. В его голосе, глазах была искренность, которую нельзя было не заметить. А сам Пит был так опасно привлекателен…

— Если бы это было так, — легкомысленно заявила она, — то мне пришлось бы обернуться белым лебедем, три раза облететь вокруг вышки для ныряния, издавая жалобные вопли, а затем исчезнуть навсегда. Так что хорошо, что это неправда.

Ее голос звучал твердо, но не настолько, чтобы он смог вообразить, будто она всерьез отнеслась к его нелепому заявлению.

Какое-то время они танцевали молча.

— Вы рассердились на меня, миссис Кеннеди?

— Конечно нет. Я просто думала — что-то я давно не видела Мартина.

— Я тоже. Но я с радостью его замещу. Пойдемте на террасу. Здешняя луна — это что-то особенное.

Разве это повредит кому-нибудь — легкий флирт, поцелуй при луне? Ведь она так нуждается в теплоте, симпатии, понимании. А Пит ужасно, ужасно привлекателен — но ведь так легко вступить на эту дорогу и так тяжело повернуть назад. Она покачала головой: