Mara Palpatyne - Предпоследняя былина

– Ах да, чуть не забыла. Вечерами поглядывай в костер. Может, увидишь что-то… Белое и янтарноглазое. Обещаешь?

– Обещаю, – я боюсь даже обернуться. Этого не может быть… Этого… Но она опять уходит, теперь уже окончательно.

– Этерн, где ты там, неразумное создание?

– Да… Я тут, – медленно топаю к хозяйке и в тот же момент понимаю, что мы с ней оба какие-то странно-осоловевшие. Подозрительно кошусь на своего витязя, но та идет как ни в чем не бывало и чему-то улыбается.

– Как-то все сложно очень, – недовольно бурчу себе под нос, мысленно просчитывая возможность оказаться поближе к костру в ближайший вечер.

Как это часто бывает, планы имеют свойство рушиться при соприкосновении с реальностью, как карточный домик. Пока Пушинка брела по старинной мостовой к Дворцу, я набросала себе целый план разговора. План, тем не менее, так и остался нереализованным.

Началось все с Этерна. Не успели мы подойти к дверям тронного зала, как мой фамилиар уже куда-то намылился. Причем во дворце он держался очень уверенно, словно был здесь не в первый раз. Я крепко призадумалась. Все эти четыре дня мы, фактически, провели порознь – я торчала в библиотеках, побеседовала с ведьмами, но особой ясности не добилась. Где в это время был Этерн – один Творец знает. А если он все это время провел во дворце? Ольга, как я уже сказала, Княгиня. У нее дар есть. Вдруг мой волчонок попал под ее чары?

В общем, Этерна я от себя не отпустила. Ничего, еще набегается. И так он у меня совсем свободен – вон Двойка и Шестерка своих постоянно в Казармах держат, на привязи.

В приемной меня долго не мурыжили. Ну, я-то знаю, что не успела взнуздать Пушинку, как об этом уже знала Ольга. А через десять минут все городские ворота были перекрыты. И все неизвестные простому люду выходы – тоже. Нет, если бы мне надо было, я бы ушла, и Ольга об этом знала. Но так я уходить не хотела. Псья крев! Мне сейчас было не до самоанализа. В конце концов, я сто пятьдесят раз могла потихоньку улизнуть, не смотря на постоянное наблюдение – даром что ли на моем карнизе вечно топтались то Баст, то птички других Валькирий.

Ну, вот такая я, не всегда рациональная и немного с приветом. Но уж какая есть. Я зашла в тронный зал, и гневные слова готовы были обрушиться на Ольгу. Но…

Я могла бы закрыть глаза, чтобы не видеть ее, заткнуть уши, чтобы не слышать, задержать дыхание, чтобы не чувствовать легкий, сладкий восточный аромат ванили и сандалового дерева – так пахнет ее кожа, но куда я могла деться от своего разума? Даже с закрытыми глазами, ушами, даже с задержанным дыханием я знала – Оля здесь, она в десяти шагах от меня.

Потому я не закрывала глаз, не затыкала ушей и не сдерживала дыхания. Я смотрела на Ольгу, и даже не слышала, что она говорит мне. Да, мне нужно было нестись в Одессу, расследовать то, что произошло, спасать мир от возможного конца света и, вероятно, найти место, где раскрываются все тайны Вселенной, но…

Но как же мне не хотелось никуда ехать, Матка Боска! Рядом с ней я готова была плюнуть даже на свои убеждения. И, все-таки, понимала – нельзя, нельзя, холера ясна, ни в коем случае! Тряхнув головой, я рассеяла чары и уставилась на Княгиню. Этерн и волчица Оли (Княжна? Краем уха услышала этот титул и взяла на заметку) куда-то свалили, и слава Творцу. Мне, правда, хотелось переговорить с Олей с глазу на глаз, как когда-то.

Но вот говорить придется без плана. Планы тем и плохи, что не учитывают динамику событий. Динамику чувств, если хотите.

– Зачем ты позвала меня? – спрашиваю, не глядя ей в глаза. – Зачем я тебе? Тебе нравится проявлять свою власть?

Она спускается с тронной кафедры и подходит. Она ниже меня на два с лишком вершка, и ей приходится смотреть на меня снизу вверх. А я стараюсь вообще не смотреть. Чтобы не видеть эти черты, такие любимые, дорогие… и от которых, по уму, надо держаться подальше. Но она берет мое лицо в ладони и оборачивает к себе.

– Зачем ты убежала от меня? – вопросом на вопрос отвечает она. – Ты так меня не любишь?

Ее глаза блестят невыплаканными слезами. Оля никогда не плакала на моей памяти, но этот взгляд я знаю хорошо. Теперь она не кажется, она действительно беззащитна. Чисто рефлекторно я обнимаю ее, привлекая к себе, зная, что нельзя этого делать, но не могу остановить себя.

– Люблю, – говорю хриплым от волнения голосом, с трудом удерживаясь от того, чтобы расцеловать ее глаза, осушая невыплаканные слезы, как когда-то. – Знаешь же, что люблю. Потому и ушла. Потому и вернулась.

– И опять уходишь… – Оля отстранилась и отвела взгляд. Затем опять посмотрела прямо в глаза. – Я ведь именно поэтому… Мне же все равно, кто что скажет!

Она высвободилась из объятий, отвернулась и заговорила:

– Я – Княгиня. Этого у меня не отнять. Пока я жива – я Княгиня, буду ли холостой, женатой или замужней – без разницы. Но пойми – я не могу, просто не могу всякий раз отпускать тебя и бояться, что очередная Тварь снесет тебе голову. А ты не можешь без этого. Ты притягиваешь к себе неприятности. Я ведь знаю, куда едешь и что ищешь…

Я молчала. Оля была права. Я чувствовала, что ей пришлось серьезно бороться с собой, прежде чем принять такой образ мыслей. Она делала шаг мне навстречу, очень тяжелый для нее шаг. Но мой ответный шаг был бы еще тяжелее.

Что я могла ответить? А она еще и подливала масло в огонь:

– Я знаю, что ответишь. Что у тебя такая природа. Можно подумать, что ты – самый витязь из всех витязей. Но не отговорка ли это? Не бежишь ли ты от меня в свою проклятую Зону?

– Нет! – воскликнула я. – Нет, неужели ты не чувствуешь этого?

Опять обняла ее, уже не задумываясь над тем, правильно ли поступаю.

– Мне надо решить это дело, – сказала я быстро, не давая ей возразить. – Витязь не может бросить то, к чему почувствовал призыв. А после этого, холера ясна, я вернусь и останусь рядом с тобой. Я даже не буду уходить в вояжи на границы. Но если я почувствую призыв – тебе придется меня отпустить.

Оля медленно кивнула. Формально, я была не только Валькирией, но и витязем. Я и так приносила в жертву большую часть своей свободы.

– Обещай мне… – сказала она, прижавшись щекой к моей груди, – обещай никогда не лезть на рожон и не искать себе на задницу приключений.

– Обещаю, – серьезно сказала я. – Творец свидетель.

– Эх, витязь… – она улыбнулась той самой улыбкой, от которой у одной отдельно взятой Валькирии сносило башню от любви и нежности. – Что с тебя возьмешь? Кольцо свое ты, конечно же, зашвырнула куда-то в казарме?

Я торопливо полезла за пазуху и быстро сняла с шеи тонкую цепочку из какого-то легкого сплава, найденную мной на Зоне. Цепочка была доапокалиптической и сама по себе стоила дорого, но, главное, на ней висело то самое кольцо.