Розамунда Пилчер - Сладкие объятия

— А это что за черт? — спросил он.

— Мое пальто. В Лондоне холодно.

— Знаете, я уже забыл. Давайте, я понесу его. — Он перебросил его через плечо и добавил: — Один плюс в утере багажа — по крайней мере, путешествуешь налегке.

Они вышли из дома, и Селина не могла понять, в шутку ли он говорил о машине или нет. Машина выглядела так, как будто ее разукрасили для студенческих шествий, и ее так и подмывало спросить, уж не покрасил ли он колеса желтой краской сам, но не рискнула. Они забрались в машину, и Джордж водрузил пальто Селине на колени, затем завел мотор, повернул ручку передачи и развернул машину, дергая ее взад и вперед так, что волосы дыбом вставали. Авария казалась неминуемой. Один раз они чуть не протаранили стену дома. Потом колеса машины закачались на краю крутых ступеней. Селина закрыла глаза. Когда же они наконец рванули вперед и вверх по склону, им в нос ударил мощный запах выхлопных газов, а откуда-то из-под ее ног донесся зловещий клацающий звук. Сиденья проваливались и были все в дырах, а пол, давным-давно потерявший покрытие, больше всего напоминал дно мусорного ящика. Ради Джорджа Селина надеялась, что его яхта более пригодна для плавания.

Но несмотря на все это, было как-то очень приятно ехать по Кала-Фуэрте в машине Джорджа. Все дети визжали от смеха, махали руками и выкрикивали радостные приветствия. Все женщины, сидящие в садах или сплетничающие у дверей, с улыбкой оборачивались и посылали им вслед приветствия. Все мужчины, сидящие за столиками возле кафе, шедшие домой с работы, останавливались, пропуская их и выкрикивая любезности по-испански, которые Селина не понимала, зато Джордж Дайер прекрасно понимал.

— Что они говорят?

— Они хотят знать, где я нашел свою новую сеньориту.

— И это все?

— А разве недостаточно?

Они с шумом подкатили к «Отелю Кала-Фуэрте» и затормозили так резко, что из-под колес вылетело облако белой пыли, которая осела на столах, попала в бокалы клиентов, сидевших на террасе у Рудольфо, наслаждаясь первым аперитивом вечера. Слышно было, как англичанин сказал: «Чертовски нахально», но Джордж Дайер проигнорировал его, вылез из машины, не открывая дверцы, поднялся по ступеням террасы и прошел за штору, а Селина шла за его спиной, к — Рудольфо!

Рудольфо находился за стойкой бара. Он сказал по-испански:

— И нечего кричать.

— Рудольфо, где таксист?

Рудольфо не улыбался. Он наполнил бокалы, стоявшие на подносе, и ответил:

— Таксист уехал.

— Уехал? А разве он не хотел получить деньги?

— Да, хотел. Шестьсот песет.

— А кто же ему заплатил?

— Я, — сказал Рудольфо. — И я хочу поговорить с тобой. Подожди, я сейчас обслужу клиентов.

Он вышел из-за стойки бара, молча прошел мимо них, прошел за штору и исчез на террасе. Селина уставилась на Джорджа:

— Он сердится?

— В качестве предположения я бы сказал, что он чем-то раздражен.

— Где Тони?

— Уехал. Рудольфо ему заплатил.

Ей потребовалась секунда или больше, чтобы переварить полученное сообщение.

— Но, если он уехал… как же я вернусь в Сан-Антонио?

— А Бог его знает.

— Вам придется отвезти меня.

— Сегодня вечером я больше не собираюсь ехать в Сан-Антонио, а если бы даже и поехал, все равно мы не можем купить вам билет.

Селина прикусила губу. Она сказала:

— Рудольфо вначале казался таким милым.

— Как и у всех нас, у него противоречивый характер.

Вернулся Рудольфо, штора за ним опустилась, он поставил пустой поднос и повернулся к Джорджу.

Он высказывался по-испански, что, возможно, и было лучше, ибо те слова, которые он употреблял, не предназначались для деликатно воспитанной молодой английской сеньориты. Джордж бурно защищался. По мере того как их голоса становились все громче, Селина, не в силах игнорировать тот факт, что большая часть их высказываний касалась ее, пыталась вставить: «О, пожалуйста, скажите мне, о чем вы говорите» или «Не могли бы вы иногда говорить по-английски, чтобы я могла понять?» — но ни один из них не обращал на нее ни малейшего внимания.

Наконец их спор был нарушен прибывшим толстым немцем, который хотел пива, и пока Рудольфо ушел за стойку, чтобы обслужить его, Селина воспользовалась возможностью, ухватила Джорджа за рукав и спросила:

— Что произошло? Скажите мне, что произошло!

— Рудольфо раздражен, потому что вы сказали, что будете ждать в «Каза Барко», и он подумал, что таксист будет ждать вместе с вами. Ему не нравится, когда праздношатающиеся таксисты сидят у него в баре, напиваясь, а этот ему особенно не понравился.

— Ах!

— Да, ах.

— И это все?

— Нет, конечно, не все. В конце концов, чтобы избавиться от таксиста, Рудольфо заплатил ему. И теперь он говорит, что я должен ему шестьсот песет, и он струсил, потому что не думает, что я смогу вернуть ему деньги.

— Но я заплачу ему… я обещаю…

— Дело не в этом. Он хочет получить деньги сейчас.

Толстый немец, почувствовав накаленную атмосферу и схватив пиво, вышел наружу, и не успел он выйти, как Рудольфо и Джордж снова накинулись друг на друга, но Селина быстро подошла к ним.

— О, пожалуйста, мистер… я хочу сказать, Рудольфо. Это все я виновата, и я прослежу, чтобы вы получили свои деньги обратно, но, понимаете, все мои деньги украли…

Рудольфо уже это слышал.

— Вы сказали, что подождете в «Каза Барко». С таксистом.

— Я не знала, что он так долго здесь пробудет.

— А ты? — Рудольфо снова повернулся к Джорджу. — Где ты-то был? Уехал в Сан-Антонио, не возвращаешься, и никто не знает, где ты…

— А какого черта тебе до этого? Куда я езжу и что я делаю — это мое чертово дело.

— Мне есть до этого дело, когда приходится платить по твоим счетам.

— Никто не просил тебя платить. И вообще — это не мой счет. И ты все испоганил, потому что теперь сеньорита не сможет вернуться в Сан-Антонио.

— Ну так отвези ее сам!

— Да пусть меня дьявол заберет, если я это сделаю! — завопил Джордж. С этими словами он выскочил из бара, за один прыжок преодолел ступени террасы и запрыгнул в машину.

Селина бросилась за ним:

— А что же будет со мной?

Он обернулся и посмотрел на нее:

— Ну, вы едете или собираетесь оставаться здесь?

— Я не хочу здесь оставаться.

— Тогда поехали.

Выбора не было. Половина жителей деревни и все посетители бара наслаждались сценой. Джордж наклонился, чтобы открыть ей дверцу, и Селина села в машину рядом с ним.

В этот миг, как будто по сигналу какого-то небесного режиссера, разразилась гроза.

Вспышка молнии прорезала небо, прогремел гром, а от внезапного порыва ветра задрожали сосны. Скатерти на столиках на террасе задрались и забились, как ненатянутые паруса, с полки возле магазинчика Марии унесло шляпу и погнало ее, как огромное розово-желтое колесо, вниз по главной улице. Пыль поднималась, закручиваясь спиралью, а за ветром пришел дождь — внезапная стена из дождя, и капли были такие большие и тяжелые, что сточные канавы моментально заполнились водой.