Карен Брукс - Карусель

— Что, ты сказала, ты собираешься сделать?

— То, что ты слышал. Выйти замуж, — стараясь сохранять спокойствие, повторила Нора, тревожно оглядывая нависшую над ней фигуру Клайва.

— Я прекрасно понял, что ты сказала. Я просто не поверил своим ушам, — с трудом выговорил тот, тряся головой, будто пытаясь избавиться от наваждения.

— Почему тебя это так удивляет? — не без ехидства осведомилась Нора. — Я — свободная женщина, вполне совершеннолетняя, не страдаю никакими заразными болезнями, и все мои зубы целы…

— Хорошо, хорошо, — примирительно сказал Клайв. — Я вовсе не хотел ставить под сомнение твои достоинства и обидеть тебя.

— Очень мило с твоей стороны. Пожалуйста, предупреждай меня заранее о том, что ты хочешь сказать, чтобы я могла уловить разницу между нормальным тоном и грубостью.

— Просто все это так неожиданно, — попытался оправдаться вконец смущенный человек. Подцепив ногой стул, он развернул его и уселся верхом, обхватив руками спинку. — И кто же этот счастливчик? — спросил он, не сводя с Норы горящих от возбуждения глаз.

— Его зовут Даниил, — сказала Нора, с облегчением переводя дыхание — худшее, кажется, позади. — Даниил Динмор. Адвокат.

— Странно, Эва никогда не упоминала этого имени. Как давно вы знаете друг друга?

— Мы встретились года два назад. Он был другом одного моего знакомого.

— Так, так… А теперь он стал твоим женихом.

— Официально — нет. Мы еще не помолвлены. Имеются осложняющие обстоятельства.

— Какие именно?

— Во-первых, Эва должна привыкнуть к мысли о том, что я выхожу замуж. Во-вторых, у Даниила шестнадцатилетняя дочь.

— Сколько же в таком случае лет твоему жениху? — поинтересовался Клайв.

— Тридцать девять. Он…

— Ну, он, пожалуй, староват для тебя!

— Я так не считаю. Во всяком случае, это не имеет никакого значения.

— Человеку почти сорок! Не слишком ли большая разница в возрасте?

— Мне самой почти тридцать.

— Тебе еще не тридцать. Мне и то еще нет тридцати. Этот жених на целых двенадцать лет тебя старше.

— На одиннадцать, — уточнила Нора. — И хватит о возрасте. Я хотела поговорить с тобой совершенно о другом. Мне нужна твоя помощь.

— Подожди! А как насчет матери шестнадцатилетней девочки! Он что, разведен?

— Она скончалась, причем давно, и Даниилу пришлось одному растить дочь.

— Значит, дочь живет с ним?

— Конечно, он же ее отец.

— Я — тоже отец. Отец Эвы.

— Ситуации совершенно разные.

— Так уж и разные? По-моему, существует только один способ стать отцом ребенка. Если, конечно, не считать искусственного зачатия…

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

— Хочешь подчеркнуть тот факт, что мы не были женаты? В свое время я делал тебе предложение… Оно, кстати, все еще в силе, — неуверенно произнес Клайв после недолгого молчания.

— Нет уж, спасибо, — решительно отрезала женщина. Вспыхнувшее в глазах собеседника раздражение напомнило ей об осторожности — сейчас с ним следует быть предельно тактичной. — Мы уже обсуждали с тобой такую возможность, — мягко напомнила она, смиряя свою горячность.

— Да, но с тех пор прошло немало времени. Фактически годы.

— Ну и что из этого? С той поры в наших отношениях абсолютно ничего не изменилось.

— Ну я бы не был столь категоричен. Во всяком случае, в ближайшее время, кажется, возможны большие перемены. Если ты выйдешь за этого… Даниила, наши отношения, разумеется, не смогут оставаться прежними.

— Как раз об этом я и хотела переговорить с тобою. — Нора облизнула высохшие от волнения губы. — Мне не хотелось бы, чтобы Эва думала, что ей надо выбирать между тобой и Даниилом. Ты должен помочь ей понять, что нет ничего зазорного в том, чтобы относиться по меньшей мере с симпатией к своему новому отцу… Я хочу сказать — приемному отцу.

Да слышит ли он ее? Стоит молча у стола, засунув большие пальцы обеих рук за ремень джинсов. Кажется, человек полностью погружен в какие-то свои, одному ему ведомые мысли. Но нет! Его рассеянность обманчива. Он сейчас напоминает сильного настороженного зверя, решающего, сразу ему нападать или выждать более подходящий момент.

— Пока не знаю, что тебе и сказать, — проговорил наконец Клайв. — Все не так просто.

— Неужели ты не понимаешь, что я обращаюсь к тебе с просьбой не ради себя, а ради нашей дочери, — стараясь сдерживать растущее раздражение, продолжала Нора. — Ты будешь встречаться с ней, как и прежде. Даниил знает, что вы часто проводите время вместе, и он это только одобряет, — заверила она.

И услышала в ответ язвительное:

— Скажите пожалуйста, какие мы терпимые!

— Я никогда не вышла бы за Дана, если бы он стал возражать против твоих контактов с Эвой. Тебе прекрасно известно, что я не сделаю ничего, что могло бы нанести ей хоть малейший вред.

— Ты-то, естественно, не сделаешь, но откуда знать, что может прийти в голову ему?

— Ничего плохого ему не придет. Не такой он человек. А что касается Эвы, то ей только на пользу — жить в доме, в котором появится наконец мужчина.

— Мне всегда казалось, что ты вполне удовлетворена тем, как сложились отношения между нами тремя.

— Да, до поры до времени действовал наилучший из возможных вариантов, — согласилась Нора и, поколебавшись, спросила: — Послушай, дорогой, а ты случайно не ревнуешь?

— Ревную? Я? — удивленно переспросил Клайв. Его напряженный взгляд оценивающе прошелся по ее лицу, по фигуре, скрытой мешковатой рубашкой и выцветшими джинсами. Нора уже не так стройна, как прежде, но тем не менее она оставалась весьма пикантной — высокая грудь, прекрасная Линия бедер, тонкая талия.

— Эва любит тебя, и Дан вовсе не собирается занять твое место в ее сердце, — поспешила заверить нервного собеседника Нора.

— В том-то и дело, что собирается, — как бы про себя, еле слышно пробормотал Клайв. — По крайней мере, в одном отношении, — прояснил он свою невнятно выраженную мысль, все еще беззастенчиво разглядывая смущенную женщину.

— Перестань! О чем ты говоришь?

Под таким откровенным мужским взглядом Нора чувствовала себя неловко. Она начала поспешно собирать со стола посуду и отнесла ее в мойку, все время ощущая на себе его внимательные глаза.

— Эва никогда не говорила мне о существовании какого-то Даниила. Это ты так распорядилась? — спросил наконец Клайв.

— Вовсе нет, с чего ты взял?

— Просто я подумал, что как-то странно все происходит в этом доме. Дочь видит вас вдвоем, она не может не догадываться о характере ваших отношений и тем не менее ничего не говорит своему отцу.

— Может быть, она как-то и проговорилась, но ты пропустил мимо ушей? Эва такая болтушка!

— Это верно, — улыбнулся Клайв, — и все-таки, если бы она упомянула кого-нибудь как близкого тебе человека, я обратил бы на это внимание.