Чарити Бэрфут - Конец одиночества

— На чердаке? — Ей явно удалось привлечь внимание сестры. — Какое отношение имеет ко всему этому чердак?

— Там полно хлама, — объяснила Флоренс. — Так, во всяком случае, я полагала.

— Что ты хочешь этим сказать?

Эвелин была явно озадачена. Флоренс, вытащив связку писем из стоящего возле кресла чемоданчика, протянула сестре первое прочитанное ею письмо.

— Прочти вот это, — сказала она, сдерживая свое нетерпение.

Эвелин взяла его с брезгливой гримасой.

— Хорошо, — согласилась она, стряхивая с пальцев какую-то невидимую глазом пылинку. — Но почему ты думаешь, что мне…

Начав читать, Эвелин замолчала. Наблюдая за выражением ее лица, Флоренс вскоре уверилась в том, что для сестры эти новости были столь же неожиданными, как и для нее самой. Дочитав до конца, Эвелин подняла глаза.

— Думаешь, это имеет отношение к тебе?

— А ты как полагаешь? — спросила Флоренс.

Сестра вновь опустила взгляд на письмо.

— Откуда мне знать? Кто такой этот Гордон Рэмфорд? Родственник отца, наверное.

— Брат, — сообщила Флоренс, перебирая пальцами остальные письма. — Я прочитала их все, то, которое ты прочитала, было последним.

Эвелин протянула руку.

— Могу я их прочитать?

— Конечно. — Флоренс протянула сестре письма. — Только не сейчас. Я… кое-кого ожидаю.

Лицо сестры напряглось.

— Надеюсь не Нормана Таклтона?

— Нет, не Нормана, — успокоила ее Флоренс. — Но если бы даже я ждала его, тебе нет до этого никакого дела.

— Будет, если его тестю станет известно, что я обо всем знала и ничего не предприняла, чтобы предотвратить это.

— Эвелин, ты пока еще не мой опекун! — воскликнула Флоренс.

— Нет, но Мартин и Патриция мои друзья, — заявила Эвелин, вкладывая письмо обратно в конверт. — Мы с Джералдом иногда даже обедаем у них.

— Не слишком часто, — язвительно отпарировала Флоренс.

Мартин Стейнер и Хейвуды были членами одного и того же гольф-клуба, а Эвелин не один год пыталась создать себе подобающий круг знакомств. До сих пор контакты со Стейнером ограничивались приглашениями на благотворительные обеды, но Эвелин не собиралась останавливаться на достигнутом.

— Тем не менее…

— Закроем тему, — отрезала Флоренс. — Лучше скажи, ты что-нибудь знала об этом?

— Об этом? — сестра указала на письмо. — Нет. Откуда мне было знать?

— И ты никогда не слышала о Гордоне Рэмфорде?

— Флоренс, когда тебя удочерили, мне было только три года! — с негодованием воскликнула Эвелин.

— Да, конечно. — Флоренс и сама понимала это. — Как ты думаешь, что мне теперь делать?

— Делать? — недоуменно заморгала Эвелин. — Что ты хочешь этим сказать? Ведь этим письмам… лет двадцать пять, а то и тридцать.

— Мне только двадцать шесть, Эвелин.

— Ах, да, верно, — небрежно заметила Эвелин. — Но какое теперь все это имеет значение?

Флоренс уселась в кресло напротив сестры.

— Ты так думаешь?

— А как же иначе? Этот человек… Гордон Рэмфорд… возможно, уже мертв.

— А может быть, и нет.

— Может быть, — неохотно признала Эвелин. — Но что ты собираешься делать? Заявиться в его дом и обнародовать тайну, которую он скрывал все эти годы?

— Но он мой отец.

— Так ли это?

— Конечно так, — недоуменно взглянула на сестру Флоренс. — Зачем тогда ему были нужны все эти хлопоты…

— Да нет, я не сомневаюсь в том, что он был уверен в своем отцовстве, — отмахнулась Эвелин. — Но твою мать вряд ли можно было назвать образцом добродетели, не так ли? Я имею в виду… — губы ее скривились, и Флоренс прекрасно понимала, о чем она думает. — Связаться с женатым человеком! Откуда ты знаешь, не лгала ли она насчет твоего происхождения, надеясь таким образом поправить свои дела?

— Однако, если бы не ее гибель, Гордон Рэмфорд так и не узнал бы, что у него есть дочь, — сердито возразила Флоренс. — Бога ради, Эвелин, что ты выдумываешь?

— Но ты же ничего о ней не знаешь. Она могла быть… какой угодно.

Флоренс вскочила на ноги.

— Думаю, что тебе лучше уйти.

— Послушай, Флоренс, не разыгрывай мелодрамы, — сказала Эвелин и тоже встала. — Ладно, может быть, я не слишком хорошо отозвалась о ней, но ты должна понимать, что это ничего не значит. Ты же меня знаешь.

— Да, знаю. — Флоренс, действительно прекрасно знающая Эвелин, взяла из рук сестры пачку писем. — Что ж, не думаю, чтобы они были тебе нужны, — сказала она, отходя в сторону и освобождая Эвелин дорогу к двери. — Да, возьми ключи, — добавила Флоренс, взяв их со стола. — Но прежде попроси Джералда или еще кого-нибудь убрать остальной хлам. Мне это не под силу.

— Флоренс…

Эвелин еще раз попыталась успокоить сестру, но с Флоренс на сегодня было достаточно.

— Я тебе позвоню, — сказала она, чувствуя себя виноватой в том, что уезжает, не оставив Эвелин нового адреса. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Взяв ключи, Эвелин удалилась, и после ее ухода Флоренс вновь разразилась слезами. Что с ней такое творится, черт побери! Нет, чем скорее она покинет город, тем лучше.

Едва она успела умыться, как заявилась Джудит. Войдя в квартиру, подруга бросила на нее обеспокоенный взгляд.

— В чем дело?

— Лучше не спрашивай, — тяжело вздохнула Флоренс.

— Норман Таклтон, — догадалась Джудит, снимая жакет. — Послушай, Фло, пора бы тебе вести себя разумно.

— Я и вела.

— Неужели? — Джудит коснулась пальцем ее шеи. — А это что такое? Комариный укус?

Флоренс прикрыла ладонью отметину, оставленную зубами Нормана.

— Меня расстроил вовсе не Норман, — запротестовала Флоренс. — Если тебе так уж хочется знать, это была Эвелин.

— Вот как? — Широко раскинув руки, подруга плюхнулась на софу. — И что же она придумала на этот раз?

— Сегодня я нашла на чердаке кое-какие старые письма, — помедлив, ответила Флоренс.

— И что же тут особенного? — Джудит скорчила гримасу. — Что же еще можно найти на чердаке? Старые бумаги, старые письма и вообще всякий хлам.

— Письма были от моего отца.

— Ну и что?

— От моего настоящего отца!

Джудит нахмурилась.

— Твоего настоящего отца? — Она покачала головой. — А я думала, что ты не знаешь, кем был твой настоящий отец.

— Я и не знала. До сегодняшнего дня, — сообщила Флоренс. — Он оказался братом моего приемного отца.

— Ты не шутишь? — Голубые глаза Джудит широко раскрылись от удивления. — И тебе ничего не говорили?

— Они не говорили об этом никому, — с горечью ответила Флоренс. — Мой отец… я имею в виду приемного отца… поставил это одним из условий.

Джудит по-прежнему сомневалась.

— А я и понятия не имела, что у твоего отца есть брат.

— Я тоже.

— А как насчет твоей родной матери?..

— Она действительно умерла, — грустно сообщила Флоренс. — Именно после ее смерти и обнаружилось, что она указала на Гордона Рэмфорда как на моего отца.