Лилиан Пик - Уйти до рассвета

— Конечно, нравится, только…

— А ты ему разве не нравишься?

— Ну, я… я не знаю, Кэнди. Я… по-моему, не очень.

— А почему? — Кэнди чуть не задушила ее в объятиях. — Мне же ты нравишься. Я тебя люблю.

Ким поцеловала девочку в лобик и крепко прижала к себе, потом быстро выскользнула из комнаты, чтобы Кэнди не увидела ее слез.

Когда Марвин заехал за ней, Оуэн не вышел из гостиной. Ким была этому рада — она не выдержала бы его презрительного взгляда.

Хищный блеск в глазах Марвина явно свидетельствовал о том, что он предвкушал удовольствия грядущего вечера. Они поужинали в ресторане, там звучала тихая музыка и был приглушенный свет. За ужином они разговаривали, в основном про работу Марвина — он трудился над секретными научными исследованиями в химической лаборатории. Он рассказал, что у него ненормированный рабочий день, не с девяти до пяти, как у остальных.

— Если идет важный эксперимент, прерывать его нельзя, надо ждать, когда процесс закончится. Поэтому мы не можем просто взять и уйти с работы, как люди, занимающиеся конторской работой, вот, как Оуэн, например. И меня лично это очень устраивает. Это подходит для моих… для моей личной жизни. — И он пристально поглядел на Ким, стараясь уловить ее реакцию. Ким ничего не сказала, лишь ниже склонилась над своей тарелкой. — Наверняка вам уже успели рассказать, — продолжал он, — что у меня куча любовниц и репутация ловеласа?

— Да, я слышала. От мистера Ланга. — Она улыбнулась. — Надо полагать, вы станете все отрицать.

— Нет, ни в коем случае. Потому, что все правда: и про количество, и про мое коварство. — Он растопырил пальцы, начав было считать, но Ким перебила его:

— Мистер Ланг уверяет, что вы и меня намерены прибавить к их числу.

— Совершенно верно. Мне нравится, что вы без околичностей переходите прямо к делу. Никакого ханжества. Надеюсь, вы ничего не имеете против?

— Имею, даже очень. Я не отношусь к таким женщинам. Я думаю, лучше вам узнать это сразу, чтобы не возникло недоразумений.

Пожав плечами, Марвин понимающе улыбнулся:

— Ну, сначала все так говорят.

Ким собралась было с возмущением встать и уйти, но он схватил ее за руку, принуждая сесть обратно.

— Ну-ну, не обижайтесь. — Он самодовольно усмехнулся. — Просто с вами придется повозиться чуть дольше, чем с другими, вот и все. От сопротивления я только распадаюсь. Это обостряет мой аппетит. Тем больше удовольствия, когда, в конце концов я одерживаю верх. — Он похлопал ее по ладони. — Пока ни о чем не думайте, расслабьтесь.

Они нашли место на танцевальной площадке, и, танцуя, он прижимал ее к себе так близко, словно они уже были хорошо знакомы. Ким пыталась отодвинуться, но старалась не слишком сопротивляться, чтобы он не воспринял это, как откровенное приглашение к настоятельным ухаживаниям.

В целом вечер прошел очень приятно. Марвин оказался интересным собеседником. По-настоящему Ким запаниковала, когда они ехали обратно в его машине. Он неожиданно свернул в глухой, темный переулок, остановил машину и, резко притянув Ким к себе, начал жадно ее целовать. Она вся словно одеревенела. Его это не обескуражило, и он сделал еще одну попытку, но отклика так и не нашел.

К неимоверному облегчению девушки, он передумал и отпустил ее. То ли сыграло роль ее упорное нежелание сдаваться, то ли он все-таки не упускал из виду тот факт, что она работает у его непосредственного начальника. Всю оставшуюся дорогу они молчали.

Затормозив возле дома Оуэна, Марвин сказал, беря ее за руку:

— Знаете, есть такое выражение: «На трудную задачу уходит время, на невозможную — чуть побольше». Просто с тобой, детка, придется повозиться подольше.

Ким покачала головой и засмеялась, в глубине души признавая, что играет с огнем.

— Вечера вечером вы поздно вернулись домой, мисс Пейтон, — кисло приветствовал ее хозяин, занимая свое место за столом.

— Простите, если побеспокоила вас.

— Вы меня не побеспокоили. Я еще не ложился спать.

Это ее разозлило.

— Вам вовсе не нужно было дожидаться моего возвращения — вы не мой отец, а я не ребенок.

Он прищурил глаза, внимательно вглядываясь в нее:

— Нет, не ребенок — уже нет.

Она поняла, на что он намекает, но не стала отрицать его подспудных обвинений. Пусть себе думает, что хочет!

Кэнди ворвалась на кухню и сразу кинулась к Ким, обняв ее обеими руками за талию:

— Ты вернулась, Ким, ты вернулась домой, как обещала, ты снова дома!

— Дорогая моя, — Ким нагнулась и поцеловала девочку в щечку, — конечно, я вернулась.

— А папа сказал, — Кэнди схватила молочник и плеснула из него в свою тарелку с кашей, — что ты не придешь ночевать.

Ким резко обернулась к нему, побелев от гнева:

— Как вы смели?

Он насмешливо ухмыльнулся в ответ:

— О, это легко было предположить, мисс Пейтон, я хорошо знаю технику обольщения моего коллеги.

— Я вам уже говорила, мистер Ланг, я не вчера родилась на свет, Я не так легко поддаюсь на «технику обольщения».

— Разумеется, — тихо произнес он саркастическим тоном. — Вы же умеете обращаться с мужчинами. Вы знаете, как сказать им «нет»… и как сказать «да». — Он задумчиво поскреб подбородок. — Интересно знать, что вы ему ответили?

Но на этот вопрос он ответа не получил.

Позже, в середине дня, когда Ким ехала в школу за Кэнди, ее вдруг как будто окатило холодной водой из ушата — до ее дня рождения оставалось всего два дня! Она должна сохранить это в тайне, иначе ей не избежать опасных, неловких вопросов. Оуэн решит, что ей исполняется тридцать лет. А Кэнди потребует, чтобы для Ким устроили праздник и дарили подарки.

День рождения к тому же пришелся на воскресенье! Ким поставила будильник на без пятнадцати шесть. В шесть обычно приходил почтальон. Она хотела тайком пробраться вниз и забрать свои поздравительные открытки, которые наверняка пришлют ей друзья и родственники. Но обстоятельства сложились иначе; в то утро почтальон пришел раньше обычного. Он громко и настойчиво звонил в дверь, торопясь поскорее отдать почту и идти дальше.

Ким бросилась к своему платью и натягивала его на ходу, сбегая по лестнице. Кэнди, разбуженная звонком, бежала за ней по пятам, в радостном возбуждении от того шума, который наделал почтальон.

Ким отперла входную дверь и получила целую охапку открыток и подарков… ну вот, теперь она ничего не сможет скрыть. Кэнди приплясывала около нее, визжа от восторга:

— А кому это все? Кому? Тебе? Или папе?

Теперь уже не было смысла скрывать правду.

— Это мне, Кэнди. У меня сегодня день рождения.

Услышав такую новость, Кэнди припустилась вверх по лестнице и стала барабанить в дверь отцовской спальни, крича во все горло: