Ширли Джамп - Поцелуй в прямом эфире

Она покачала головой:

— Никогда в это не поверю!

— Сейчас убедишься.

Не успела Софи ответить, как он обнял ее затылок и страстно припал к ее губам. Язык Харлана скользнул в рот Софи, и голова ее пошла кругом от желания. Она обмякла всем телом и прильнула к Харлану, жаждая большего…

Он запустил пальцы в ее волосы, другой рукой ласкал ее спину, поигрывал поясом юбки. Софи забыла обо всем, ведь никто и никогда не целовал ее так прежде. Никогда еще ей не хотелось, чтобы поцелуй длился вечно…

Но вот Харлан отстранился от нее и осторожно высвободил пальцы из ее спутанных волос:

— Ну вот, дорогая, этот поцелуй был не на публику.

О чем он, черт побери, думал?

Конечно, Харлан не думал о последствиях. С тех пор как он поцеловал Софи у нее дома, прошло полчаса. И с тех пор Харлан был не в состоянии думать ни о чем, кроме этого поцелуя.

Он должен сосредоточить свое внимание на подготовке радиопередачи с карнавала. Ему предстояло развлекать аудиторию и перебрасываться шуточками с Эрни. Однако почти все его внимание было приковано к Софи Уотсон.

На карнавал они прибыли за несколько секунд до того, как Софи стала объявлять о его начале. Стоя на сцене, она ужасно нервничала — Харлан явственно видел это.

Что ее беспокоит? То, что она перегружена работой? То, что он ходит за ней по пятам? А может, из-за поцелуя?..

Харлан сказал себе, что не должен это выяснять. Однако он обманывал сам себя.

Когда радиошоу закончилось, Харлан посмотрел на Софи.

— Действуй, — сказал Карл, заметив взгляд Харлана. — У тебя получится.

Харлан помедлил, затем направился к Софи. Может быть, если он проведет с ней некоторое время, то вспомнит, почему она так сильно раздражала его прежде?

Софи стояла у карусели, наблюдая за танцующими людьми. На ней был белый сарафан с кружевами и туфли без каблуков. Волосы были распущены, завитые локоны красиво лежали на плечах. Софи выглядела соблазнительной и свежей, словно весенний цветок.

Харлан подошел к ней:

— Хочешь покататься?

Она вздрогнула при звуке его голоса, но потом, взяв себя в руки, улыбнулась. При виде ее улыбки Харлану показалось, что взошло солнце.

— Мне нужно работать в билетной кассе, — покачала она головой. — Милдред сказала, что не хватает помощников.

Карусель остановилась, и люди начали высаживаться. Краем глаза Харлан заметил своего брата. Тобиас с трудом передвигался на костылях. Харлану следовало подойти к нему и заставить его вернуться домой.

Чувство вины перед братом начало бороться с желанием, которое Харлан испытывал к Софи. В результате желание победило — Харлан взяла Софи за руку. Ее ладонь оказалась мягкой и нежной. Неужели он не может пять минут покататься на карусели? Всего пять минут! За этот краткий промежуток времени ему, возможно, удастся понять, в чем он себе так долго отказывал.

— Мисс Софи, — произнес он, — как вы можете продавать билеты на родео, если сами не прокатились на диком мустанге?

— Я… — Она посмотрела на карусель. Механик карусели уже приглашал покататься следующую группу. Софи с сомнением взглянула на билетную кассу, потом снова — на смеющихся и довольных людей, садящихся в кабины карусели. — Ладно. Один разок…

Ведя Софи на карусель, Харлан убеждал себя, что поступает так не ради своих желаний, а для поднятия рейтинга радиостанции и в конечном счете ради того, чтобы помочь брату. Ведь завтра в радиошоу нужно будет рассказать о каком-нибудь приключении! И в конце концов, он ведь согласился участвовать в Лотерее любви!

Но как только Харлан уселся рядом с Софи в кабину в форме раковины и опустил ограждающую стойку им на колени, он понял, что лгал самому себе.

Он хотел чувствовать прикосновение ее тела. Хотел слышать смех Софи, видеть улыбку и знать, что отчасти является причиной ее хорошего настроения. Он хотел находиться рядом и в такие минуты не думать о работе.

В сотый раз за день Харлан задался вопросом, какого черта он вытворяет? Ему нужно заниматься делами, беспокоиться о брате и повышать рейтинг радиостанции. У него нет времени на общение с такой женщиной, как Софи Уотсон. Она живет в маленьком городке и явно не собирается отсюда переезжать. И вообще — из нее получится идеальная жена. А он вообще не собирается жениться!

Харлан был абсолютно уверен, что приехал в Эджертон-Шорс не для того, чтобы поселиться здесь навсегда и создать семью. Он не должен даже размышлять на подобные темы! От него зависит благополучие людей, и он обязан исполнять свои обязанности, а не отвлекаться на женские прелести.

В кабине слышалась музыка. Теплый бриз приносил запахи океана. Харлан заметил, что Софи напряжена. Она ухватилась руками за толстую ограждающую стойку.

— В чем дело? Ты боишься?

— Нет, я просто… — Она вздохнула. — Я увидела репортера. Надеюсь, он явился не для того, чтобы поговорить со мной.

— Ты ведь коммерческий директор Лотереи любви и отвечаешь за рекламу! Разве твоя должность не подразумевает общение с представителями прессы?

Не ответив на его вопрос, Софи задала свой:

— Когда ты ведешь свое радиошоу и общаешься с радиослушателями, разве не боишься наговорить лишнего?

— Я об этом не думаю. Я просто… общаюсь.

— Ты не беспокоишься о том, что скажешь или сделаешь что-нибудь… нескромное?

Харлан рассмеялся:

— Дорогая, я сделал карьеру, иногда совершая нескромные поступки.

Хотя в последнее время он начал задаваться вопросом, не слишком ли раскрывает душу перед радиослушателями? Тысячи людей думали, что знают его, но на самом деле никто не догадывался, каков Харлан Джонс за пределами радиостудии.

Харлан посмотрел на тонкие черты лица Софи, заметил, как она серьезна. И она искренне интересуется им — как личностью, а не как популярным радиоведущим. Ей интересен Харлан Джонс, выросший в бедности, в маленьком доме в Далласе.

И сейчас они разговаривают как друзья. И Харлану это очень нравилось.

— Разве тебя никогда не задевало, что люди знают все подробности твоей личной жизни? — спросила она, словно читая его мысли.

Харлан подумал, не ответить ли ей в шутливой манере радиоведущего? А потом решил сказать Софи Уотсон правду.

— Да, — кивнул он, — задевало. Люди думают, что хорошо знают меня, хотя на самом деле я представляюсь им не тем, кем являюсь на самом деле. Но это залог успеха моего шоу.

— И тебе это нравится — играть на публике?

— Сначала мне было приятно. Не буду тебе врать, дорогая, я буквально упивался тем, что меня узнают на улице, приглашают на ужин только потому, что Харлан Джонс — знаменитость. Но потом я спросил себя… — Он умолк.

Черт побери, ему было трудно в этом признаваться. Неудивительно, что он избегал говорить на эту тему большую часть своей жизни.