Анатолий Охотин - Всего одна ночь

С тех пор так ни разу и не виделись, отчасти, может, оттого, что времена такие сумасшедшие наступили — все бросились заколачивать деньгу, почуяв дыхание близкого капитализма. Теперь Криворучко заправлял в нефтяном бизнесе, Антон пару раз видел его по телевизору. Кроме того, в областном центре циркулировали упорные слухи, что нефтяной капиталист женился на московской поп-диве, которая регулярно привозила на север своих именитых друзей, а Григорию Александровичу, чтобы подольше побыть с возлюбленной, приходилось раскошеливаться, оплачивая гастроли знаменитостей. Качалин всегда отрицательно относился к любым слухам, попросту пропускал мимо ушей гулявшие в городе сплетни. Предполагал, что все эти страсти искусственно нагнетаются для достижения реальных или сомнительных дивидендов: одним это давало популярность, рекламу, другим же паскудную радость — удалось-таки хоть чем-то уесть зажравшихся «новых русских».

Качалин записался на прием к бывшему однополчанину. Другого пути к бдительно охраняемому нефтяному боссу не существовало. Даже для друзей.

Антону было назначено на пятнадцать ноль-ноль. Он явился за пять минут до срока и был допущен до Григория Александровича в четырнадцать пятьдесят девять. Одна минута на проход. Молоток Гриша, думал Качалин о друге, умеет ценить время. Но дружба дружбой, а входил Антон в кабинет приятеля с легким трепетом в душе и неожиданно вспотевшими ладонями. Как ни кидай, а столько лет просвистело и живем, собственно, в другой стране. Каким теперь стал Криворучко, захочет ли вспомнить славные, но канувшие в прошлое времена. Вопрос… В другое время, пожалуй, и не пошел бы, но Илья…

— Здравствуй, бродяга! — с порога бахнул Качалин и остановился, ожидая приглашения пройти.

Еще не узнав приятеля, недоумевающий располневший бизнесмен понял, что вошедший человек пришел просить. Правда, не было ничего открыто подобострастного в его облике, но тем не менее угадывалась какая-то ущемленность, заставлявшая соблюдать дистанцию. Криворучко тяжело ворохнулся в кресле, прекрасно сшитый пиджак врезался в подмышки, на толстой шее вздулись вены. Он устремил напряженный взгляд на посетителя, и тот показался ему отдаленно на кого-то похожим. Но вот на кого, Григорий Александрович, хоть убей, вспомнить не мог.

— Не узнал, что ли? — не поверил Антон. — Ну, балда! А я тебя сразу определил, хотя ты в другую весовую категорию перешел.

— Н-нет, — обескураженно произнес президент, — не припомню…

— Ну как же! — попробовал Качалин подтолкнуть мысли однополчанина в нужном направлении. — Дальний Восток, аэродром морской авиации Моховое. Вспомни, как два дембеля Криворучко Гриша и Качалин Антон запирались в каптерке, дули виноградное вино и пели Высоцкого. Ну?

— Антон? Ты?!. — Криворучко округлил глаза. — Какими судьбами?

Григорий Александрович довольно шустро для своей комплекции поспешил навстречу старому приятелю, тепло пожал его руку. Указав на диванчик у окна, произнес удивленно:

— Не ожидал уж тебя повидать, думал, попал под жернова передела, а ты вон как выглядишь. Молодец, хвалю. Значит, летаешь? — Гриша кивнул на форменную одежду.

— Летаю, Гриша, — подтвердил Антон, — пока все слава Богу. Правда, однажды на Ямале чуть не гробанулся, было дело, но обошлось. Ты-то как дошел до жизни такой?

— Просто мне не повезло, — засмеялся Криворучко. Улыбнулся и Антон шутке приятеля. — Может, пригубим коньячку за встречу?

— Через пару часов у меня вылет, извини, как-нибудь выберем более удачное время, если не против.

— Слово старого друга — закон.

— Я не стану тебя отрывать от работы, быстренько расскажу, зачем я здесь. Извини, но я пришел просить помощи. Так случилось. Но сперва выслушай, в чем дело.

Антон спокойным голосом поведал о незадавшейся судьбе брата, о том, в каком пиковом положении оказался. Закончив рассказ и подняв опущенную голову, Антон увидел, как изменилось выражение лица однополчанина. У друга был озабоченный вид. Настроение Качалина упало: надеялся на Гришино участие и вдруг осознал, что ничего здесь не получит. И все же попытался убедить Криворучко:

— Я не безвозмездно прошу, Гриша, а в кредит. Мы юридически все оформим. В течение трех лет я погашу долг, верну с процентами. Надеюсь, назначишь разумную ставку.

Криворучко помялся, болезненно сморщил лоб. Опять напряглись вены на покрасневшей шее.

— Видишь ли, Антон, у нас ведь не банк, мы в принципе такими операциями не занимаемся. Скоро собрание акционеров, и, если всплывет, что транжирю их деньги, мне туго придется, могу и места лишиться. Под меня давно копают конкуренты, ты должен понимать, в каком я положении. Дал бы без слов своих денег, но, честное слово, остались копейки. Недавно купили с женой новую квартиру в Москве, она заменила автомобиль, обновила гардероб — женщина, с ней одни траты. Вот такая хреновина. — Криворучко помолчал, потом посоветовал: — Обратись в банк «Северный», там мой знакомый, я ему звякну, должен помочь.

— Пустое, — упавшим голосом ответил Антон. — Там я уже был. У них тоже проблемы. Никто не дает денег, одни советы бесплатные. Видно, они ничего не стоят, иначе бы их задаром не раздавали.

— Да погоди ты горячиться! — Криворучко обиженно взмахнул руками. — Деньги — такое дело, что и кровных братьев могут рассорить. — Григорий Александрович поднялся с дивана, прошагал к столу, полистал там настольный календарь, что-то вычитал и неожиданно предложил: — А не полететь ли тебе в Африку? На днях мы отправляем туда три наших «МИ-восьмых». На полгода по контракту. Правительство одной страны на западе Африки арендует наши «вертушки» для помощи беженцам по линии ООН. Хочешь возглавить экипаж?

— И мне заплатят за полгода двадцать пять тысяч долларов?

— Восемнадцать. Но тебя не должна беспокоить сумма, ведь ты будешь работать на нашу фирму, и я без проблем выдам тебе недостающее. Думай, Антон, но на сегодняшний день лучшего я тебе предложить не смогу.

Качалин предложение принял. Другого варианта у него не было.

До конца командировки оставалось два месяца — шестьдесят один день. И ни минутой больше…

Прямо по курсу показалась маленькая посадочная площадка, оборудованная между берегом и почти вплотную подступающими к воде густыми зарослями джунглей. Слава Создателю, сейчас площадка была свободна от людей и пустой тары, которую натаскивали сюда дети для своих ежедневных игр. Лагерь беженцев раскинулся почти на километр вдоль узкой песчаной полоски берега. Сюда стекались люди из разных районов страны, охваченных мятежом. С воздуха лагерь был как на ладони и среди неприметных палаток аборигенов особенно выделялись два гигантских шатра: командный пункт здешнего начальника от правительства с трепещущим на ветру штандартом и огромная круглая палатка Красного Креста, где трудились голландские медики. Завидев приближающийся вертолет, люди задирали кверху головы, смотрели в небо. Каждый прилет борта из столицы был для африканцев радостным событием.