Энн Вулф - На том краю радуги

— Да, — сдержанно кивнула Сим. — Я тоже наивно полагала, что наши отношения построены на доверии, но это оказалось не так.

— Он вам изменил? — не сводя с девушки пристального взгляда, спросил Майк. Сим поморщилась. — Простите, я привык называть вещи своими именами.

— Да, — кивнула Сим.

— А вы сочли это предательством…

— А что, мне нужно было придумать для него кучу оправданий и дальше терпеть его ложь?

— Почему бы и нет, если вы и в самом деле его любили. Если это была физическая измена, разве она что-то значила?

— Одно из оправданий, — мрачно усмехнулась Сим. — Физическая, моральная… Измена — это предательство. В любом случае. И еще большее предательство, если о ней умолчали.

— А вы хотели, чтобы ваш друг пришел и рассказал все в подробностях?

— Не нужно искажать мои слова, — раздраженно покосилась на него Сим. — И вообще, давайте оставим эту тему. Я считаю, что любовь может быть основана только на взаимном доверии, понимании, уважении. Разве можно уважать любимую женщину, унижая ее изменой с другой?

— Вы еще молоды, Симона, — пробормотал Майк, подумав, что обожглась она, вероятно, совсем недавно. На ее лице были написаны такая горечь, такое разочарование, как будто она только что узнала об измене любимого. — Вы заговорите совсем иначе, когда в вашей жизни появятся другие мужчины… Я не оправдываю вашего друга, но, наверное, ему просто захотелось разнообразия. Подозреваю, он и не думал, какую боль может вам причинить.

— Вообще-то он психолог, — не глядя на Майка, заметила Сим. — Все, что касается душевной боли, его область. Он хорошо знал о моем отношении к изменам. Только, простите за тавтологию, не знал, что я об этом узнаю.

— Вот, значит, из-за кого вы штудировали Фромма, — без тени ехидства в голосе констатировал Майк.

— Вовсе нет, — поспешила возразить Сим. — Не из-за него, а для себя. Но книги я и в самом деле взяла у него. По собственной инициативе.

— Похвально. Только, выходит, он их не читал?

— Читал, только остался к ним равнодушен. Правда утверждал обратное и даже соглашался со мной, когда я зачитывала некоторые места. Наверное, хотел произвести на меня впечатление, — печально улыбнулась Сим и наконец-то подняла на Майка свои дымчато-облачные глаза. Майк подумал было, что она может заплакать, но ее глаза оставались абсолютно сухими. — Я думаю, вы правы: ему хотелось разнообразия. А я была слишком принципиальной, чтобы дать ему то, чего он хотел.

— Чего же такого он хотел? — удивленно вскинулся на нее Майк. — У него что… были какие-то необычные желания?

— Желания вполне обычные, — покачала головой Сим. — Только я всегда считала, что люди должны хорошо узнать друг друга, прежде чем…

— Прежде чем… — До Майка наконец дошло, о чем она говорит, и он с трудом сдержался, чтобы не улыбнуться. Не зря у него возникало чувство, что эта девушка прибыла в Фейнстаун на экспрессе фей. Она и в самом деле казалась пришелицей из прошлого. — И сколько вы его… узнавали?

— Полгода, — спокойно ответила Сим.

Майк не удержался и хмыкнул, тут же пожалев об этом. Теперь она смотрела на него даже не с обидой, а с презрением. Конечно, он не обещал, что не будет смеяться над ее откровениями, но она ждала от него деликатности.

— Симона, но это и в самом деле наивно, — подавив улыбку, сказал Майк. — Вы думали, что взрослый мужчина, уже узнавший… радости физической любви, скажем так, будет ждать вас еще полгода?

— Все гораздо хуже… — пробормотала Симона. — Я не думала, я была в этом уверена.

— Тяжелый случай, — покачал головой Майк. — А сколько вам вообще нужно времени для того, чтобы узнать человека?

— Я над этим не задумывалась. Наверное, не меньше года.

— Послушайте, Симона, иногда люди живут вместе по нескольку лет, а потом выясняется, что они ничего не знали друг о друге.

— Может быть, они и не пытались узнать?

— Может быть. Но в таком случае время вряд ли поможет вам в этом разобраться. Напрасно вы думаете, что оно хороший советчик. Единственный советчик в этом вопросе — ваше сердце. А вы, уж извините, подходите к такому тонкому вопросу, как домохозяйка, поставившая в духовку пирог и включившая таймер… Страсть — не пирог, ей не нужно «пропечься». Она есть сейчас, а через несколько минут, часов или дней может перегореть.

— Но мне не нужна была страсть, — усмехнулась Сим. — Я говорила о любви.

— Любовь, по-вашему, бывает без влечения? — прищурившись, посмотрел на нее Майк.

— Влечение может перерасти во влюбленность, а может погаснуть, так ничем и не став. Нужно время, чтобы понять, есть ли будущее у этого влечения.

— Вы так много рассуждаете… — Майк оглядел девушку взглядом, полным иронии. — Влечение, влюбленность, любовь… Вы раскладываете чувства, как книги по полкам. Как будто тот день, когда вы по-настоящему влюбитесь, можно запланировать. Откуда у молодой девушки такое фанатическое стремление все знать о своих чувствах? Пока вы пытаетесь все объяснить, все понять и взвесить, жизнь уходит, Симона. Вы не задумывались об этом?

Сим не выглядела обиженной — наоборот, Майку показалось, что она уже задавалась этим вопросом.

— Знаете, один мой новый знакомый уже говорил мне нечто похожее, — немного помолчав, ответила она. — Он сказал, что мы слишком много думаем о том, как оказаться на другом краю радуги, вместо того чтобы набраться сил и подняться по ней.

— А при чем тут радуга? — с улыбкой поинтересовался Майк. — Ваш знакомый — метеоролог?

— Можете, конечно, смеяться, но он считает, что радуга — это что-то вроде тропинки, которая ведет к счастью, к любви, к гармонии. А на том конце нас всех дожидается кто-то очень важный для нас.

— Кто именно?

— Откуда же я знаю? — улыбнулась Сим. — Вероятно, это близкий и любимый человек.

— И вы даже не предполагаете, кто вас там ждет?

Сим отрицательно покачала головой. Майку показалось, она и в самом деле пыталась представить того, кто дожидается ее на другом краю радуги.

— Пока не знаю. Но хочется верить, что на том краю радуги действительно кто-то есть.

Сим снова попыталась улыбнуться, но улыбка получилась очень грустной. Майк подумал, что никогда еще не встречал женщины, в которой стремление быть разумной, последовательной, логичной и сдержанной сочеталось бы с наивностью и мечтательностью. Порой она казалась ему совершенно отстраненной и холодной, как колючий зимний ветер, но иногда в ней вспыхивала такая страсть, что, казалось, из ее серых глаз вот-вот брызнут лучики солнечного света. Увы, до сих пор этим лучикам так и не удалось вырваться из плена дымчато-серых туч, которыми был окутан взгляд Симоны, но Майк был уверен — рано или поздно это случится. И только одна мысль не давала ему покоя: кто будет тем счастливчиком, который увидит это чудесное перевоплощение? И будет ли этот счастливчик достоин того, чтобы его согрели лучи, струящиеся из ее глаз?