Энн Макалистер - Дикая кошка

Весь ужин Янис молчал, да ему и незачем было говорить, ведь Адам с успехом справлялся за двоих, Кэт безоговорочно со всем соглашалась, Милош продолжал изображать из себя мистера Очарование, а Гарри старательно разбрасывал еду во все стороны.

Так что Янису оставалось лишь молча жевать и наблюдать. А потом у него зазвонил телефон, и он с радостью ушел говорить в гостиную, откуда мог по-прежнему наблюдать за собравшимися: Адам говорил, Милош смеялся, а Кэт наконец-то перестала смотреть на Адама преданными глазами и наблюдала за тем, как Гарри набивает себе рот печеньем. Янис вполуха слушал, как мать вещает что-то в трубку про отца и семейную встречу.

А потом их взгляды встретились. На секунду, на две, на пять… Секунды шли, а они не отрываясь смотрели друг другу в глаза.

А потом Кэт вдруг вспомнила, что с ней рядом сидит Адам Лэндри, и снова сосредоточила все свое внимание на нем.

Вот только когда она смотрела на Адама, в ее взгляде не было огня. Пусть он даже замечательный, образованный, невероятно красивый, богатый, мужчина с серьезными намерениями, он все равно не подходит Кэт.

Когда собираешься выходить замуж, к выбору супруга стоить отнестись очень осторожно. И Янису совершенно не хотелось, чтобы она ошиблась.

Но она не ошибется, в конце концов, она умная и сообразительная, так что она еще успеет одуматься.

Ведь правда?

Незабываемые выходные.

Вот только жалко, что ничем хорошим они не запомнились.

Прощаясь с Адамом в аэропорту, Кэт поцеловала его и обещала вернуться в Сан-Франциско не позже пятницы, чтобы успеть подготовиться к субботнему балу, но чувствовала себя при этом ужасно неловко.

Да и все эти выходные выдались чертовски неуклюжими.

После двух дней, проведенных вместе, ей казалось, что они не только не сблизились, но, наоборот, только отдалились друг от друга и стали практически чужими.

И ей совершенно не понравилось, с какой легкостью Адам согласился, чтобы бабушка пожила пока у Яниса, ведь Кэт совершенно не хотелось быть у него в долгу. Вот только бабушка сама хотела остаться с Янисом, так что Кэт решила не спорить.

И отношение Адама к Гарри ей тоже не понравилось. Нет, он, конечно, был вежлив, но «вежливость» — это совершенно не то, что нужно детям. С ними нужно нянчиться, играть и говорить, а Адам сказал ему от силы три слова.

Нет, от своих детей он, конечно, будет без ума, но и к Гарри мог бы проявить хоть немного теплоты. Вот только у Кэт никак не получалось перестать сравнивать холодную отстраненность Адама и легкую непринужденность Яниса в обращении с малышом.

И эти мысли радости ей тоже не прибавляли.

Предполагалась, что как только с ней рядом окажется Адам, то она сразу и думать забудет о Янисе, а вместо этого теперь она думает о нем еще больше.

— …не слушаешь меня, — говорил между тем Адам.

— Извини, — улыбнулась Кэт. — Просто… просто я не слушала. У меня сейчас столько всего в голове крутится.

— Да, это заметно. Бабушка, Гарри, его мама. — Адам немного помолчал, а потом спросил: — И ты надеялась, что если я приеду, то все сразу станет легко и просто?

— Немного, — признала Кэт.

— Извини, я правда пытался. Я сказал, как, по-моему, тебе следует поступить с бабушкой, но я не могу тебя заставить.

— Это ее выбор.

— Наконец-то ты это поняла. Ничего, когда ты вернешься домой, все станет совсем по-другому.

— Надеюсь.

— Поверь мне. — Адам наклонился и поцеловал ее, и Кэт закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на его губах и представить, что совсем скоро они поженятся и будут жить долго и счастливо.

Но Адам отстранился раньше, чем у нее это получилось, и посмотрел на часы.

— Позвони мне, — попросил он и ушел.

А потом все стало еще хуже.

Через два часа на пороге бабушкиного дома появились Мисти с Девином.

— Где он? Где мой малыш? — даже не поздоровавшись, спросила Мисти.

— Спит.

Мисти сразу же бросилась к спальне, и Кэт уже ждала, что она со стуком распахнет дверь и выкрикнет имя сына, но вместо этого она лишь осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. И сразу же на ее лице появился тот отпечаток материнской нежности, с которым и сама Кэт смотрела на спящего Гарри.

А потом Мисти повернулась и протянула руки к мужчине, застывшему на пороге:

— Иди сюда, посмотри на своего сына.

И мускулистый, крепко сложенный Девин молча застыл над кроваткой спящего ребенка, как бы впитывая в себя его образ. Потом он судорожно вздохнул и осторожно прикоснулся рукой к гладкой щечке Гарри.

— Ну разве он не прелесть? — прошептала Мисти.

— Самый чудесный ребенок в мире, — восторженно произнес Девин. Ни отстраненности, ни равнодушия, все как и полагается мужчине, только что влюбившемуся в собственного ребенка.

Кэт почувствовала, что нарушает семейную идиллию, но, когда она уже собиралась незаметно уйти, к ней вдруг обратился Девин:

— Ты же Кэт, да?

— А ты — Девин.

— Спасибо. Я никогда не сумею отблагодарить тебя должным образом за то, что ты заботилась о моем сыне.

— Заботиться о нем — одно удовольствие, — заверила Кэт, отвечая на искреннюю улыбку Девина.

— Я должна тебе, Кэт, — к огромному ее удивлению, вдруг признала Мисти. А потом, окончательно сбив Кэт с толку, вдруг подошла и крепко обняла ее.

И после секундного замешательства Кэт ответила на объятия, чувствуя, что вот-вот заплачет.

Они обнимались первый раз в жизни, и эти объятия не были ни вымученными, ни неловкими.

Похоже, Гарри уже успел много добиться в своей короткой жизни.

— Гарри будет тебя не хватать, — заверила ее Мисти на следующее утро.

Девин перетаскивал вещи Гарри в машину, а Мисти с ребенком на руках пришла к Кэт, которая места себе не находила. Прошлую ночь она хотела провести в отеле, чтобы не мешать счастливому воссоединению семейства, но Мисти с Девином уговорили ее остаться, так что ей пришлось спать на диване.

Она чувствовала себя третьим лишним, а потом, когда посреди ночи заплакал Гарри, она мгновенно проснулась, а потом долго убеждала себя, что они и без нее прекрасно укачают собственного сына.

— Мне тоже будет его не хватать. Я его просто обожаю.

— Тогда приходи к нему в гости, мы живем достаточно близко и всегда будем рады тебя видеть.

— С удовольствием.

А потом они обе вспомнили все то, что лежало между ними.

Что ж, для начала и так неплохо.

— Извини, что я всегда была такой стервой. Просто я ужасно ревновала, ведь у тебя было все, чего мне так хотелось, — вдруг заговорила Мисти.

— Это ты про роскошные светлые волосы, голубые глаза и толпы поклонников? — Кэт не удержалась и рассмеялась.

— Но у тебя была бабушка. Она всегда была только твоей.