Дана Хадсон - Красивый и обаятельный

— Что ты здесь делаешь? — она принялась суматошно шарить вокруг в поисках исчезнувшего одеяла.

Артур с непривычной серьезностью посмотрел ей в глаза.

— Пытаюсь расставить все точки над i.

Спросонья Карен не сразу поняла, что он имеет в виду. Ему пришлось пояснить:

— Хочу убедить тебя выйти за меня замуж.

— И каким же это образом? Забравшись в мою постель?

— Очень действенный способ, не находишь? Или ты не хочешь? — он нежно провел костяшками пальцев по ее щеке. — Давай все же продолжим то, что так успешно начали. Ты же знаешь, что я тебя люблю.

Карен не знала, что ей делать. Гордость и недоверчивая натура требовали оставить ее в покое, а сердце жаждало любви. Но вот долго ли продлится его любовь? И не принимает ли он за любовь неудовлетворенное вожделение? И, удовлетворив его, не потеряет ли он к ней интерес?

Это было вполне возможно, и она сердито отказала:

— Нет, не хочу. Тебе лучше вернуться к себе.

Он чуть слышно хмыкнул.

— Не могу. Неужели тебе нравится жить одной?

— Да, представь себе.

— Почему?

Карен не могла поверить, что она, лежа в постели почти голой, ведет светскую беседу с обнаженным мужчиной. Это было дико, и она несмело хихикнула. Потом, не сдержавшись, расхохоталась во все горло. Иден недоуменно посмотрел на нее, но, заразившись ее весельем, тоже засмеялся.

Внезапно дверь открылась и в спальне показалась баронесса Кинкейд. Оторопев, Карен замолчала и уставилась на незваную гостью, так и не закрыв рот. Та ничуть не смутилась. Наоборот, довольно улыбнулась.

— Добрый день, мои дорогие! — Она вела себя как ни в чем не бывало. Можно было подумать, что заставать любовников в постели было ее обычнейшим занятием. — Я рада, что вы уладили все свои разногласия. Но повар крайне недоволен, у него простывает праздничный обед. Кстати, Карен, твои родители вот-вот подъедут. Думаю, вам лучше встретить их в более пристойном виде. — И она независимо выплыла из комнаты.

Карен в ярости стукнула Артура по плечу.

— Ты все это специально подстроил!

Потирая плечо после довольно болезненного удара, тот возмутился:

— И не думал! Но в Рождество я был так удручен и избегал любых о тебе разговоров, что мать решила, что мы поссорились. И, видимо, решила помочь. Чему я, сердись не сердись, очень рад. Я приветствую любую помощь в этом деле.

Карен хотела возмутиться, и не смогла. Вид обнаженного мужского тела действовал на нее возбуждающе. Прикрыв глаза, она попросила:

— Уйди, пожалуйста! Мне нужно спуститься вниз! Мои родители наверняка уже здесь!

Перевернувшись на живот и сверкнув поджарыми ягодицами, Иден согласился.

— Наверняка. И моя мать уже ознакомила их с положением вещей. Но тебе нечего стесняться, ведь мы помолвлены и скоро наша свадьба.

Он сказал это как само собой разумеющееся. Времени на споры не оставалось, поэтому Карен скомандовала уже строго:

— Выйди, мне нужно привести себя в порядок!

Иден заупрямился.

— А чем я тебе мешаю? Приводи, пожалуйста.

Но одна только мысль встать при нем с постели в таком виде привела Карен в состояние ярости. Она схватила подушку и принялась колотить ею по его вздрагивающей от смеха спине. Иден уходить не собирался, и его сопротивление прекратил лишь громкий стук в дверь и настойчивые слова барона:

— Артур, вы скоро? Здесь виконт и виконтесса Сент-Левен!

Иден нехотя ответил:

— Уже идем! — И резко поднялся с постели. С сожалением посмотрел на сидевшую в кровати Карен с разметавшимися по плечам волосами. — Что ж, соблазнение придется отложить. А жаль. Но, надеюсь, ты останешься сегодня на ночь?

Карен сердито зафыркала.

— Жди хоть до второго пришествия!

Он строптиво возразил:

— Так долго не смогу. Если только неделю. До свадьбы.

Она не поверила своим ушам.

— Неделю? До свадьбы? Что за чушь?

— А чем ты объяснишь то, что мы живем вместе, если не скорой свадьбой?

Карен открыла рот, чтобы возразить, но закрыла его, так и не придумав, что сказать. В самом деле, что она может сказать своим крайне консервативным родителям? Отец будет недоволен уже тем, что ее застали в постели с женихом. И никто ей не поверит, если она примется утверждать, что между ними ничего не было.

Артур смотрел на нее, оценивающе прищурив глаза. Заметив, что ей нечего сказать, повеселел.

— Ладно, я ухожу. Можешь спокойно одеться. И, пожалуйста, поскорее спускайся. В доме нужна хозяйка.

Он не успел закрыть за собой дверь, как в спину ему прилетела довольно-таки увесистая подушка. Рассмеявшись, он вышел в коридор, и Карен перевела дух. Спустив ноги с постели, сладко потянулась. Вставать не хотелось, сказывалась бессонная ночь, но не могла же она снова упасть в постель и заснуть? Родители бы ее точно не поняли.

Привела себя в относительный порядок, потому что тени под глазами, несмотря на все ее усилия, замаскировать так и не удалось, спустилась вниз, в гостиную. Пришлось надеть вечернее платье, что Карен очень смущало, но делать было нечего, больше ее вещей здесь не было. Нацепив на лицо любезную улыбку, она вошла к гостям и вдруг поняла, что и в самом деле чувствует себя здесь хозяйкой.

Мужчины дружно поднялись ей навстречу. У Идена вид был шкодливо-сконфуженный. У старших членов семьи лица, наоборот, выражали скорее удовлетворение, чем осуждение. Артур чуть заметно подмигнул ей, намекая, что ему пришлось выдержать нешуточную осаду.

Карен вздохнула про себя. Если бы видимость их близости соответствовала действительности! Но служить жалким удовлетворением мужской похоти ей совершенно не хотелось.

Обе матери сидели рядышком на кожаной софе.

— Присоединяйся к нам, дорогая! — Виконтесса пребывала в радостном возбуждении. — Мы как раз обсуждаем вашу свадьбу. Думаем, венчание должно пройти в Вестминстерском аббатстве! И венчать вас будет епископ!

Карен в тихом ужасе перевела взгляд на Идена, но он в ответ лишь индифферентно пожал плечами, снимая с себя всякую ответственность.

— Ничем не могу тебе помочь, моя радость. Я уже согласился на все возможные варианты.

Ей пришлось присесть рядом с возбужденными дамами и от каждого нового предложения в ее душе все больше и больше зрел протест. Венчает их сам епископ? Да еще в закрытом для богослужений Вестминстерском аббатстве, как членов королевской семьи? Голуби и бабочки? Тысячи приглашенных? Свадебный кортеж из сотни карет? Королева как почетный гость?

Под конец грандиозных планов ей и в самом деле стало плохо. Она бы просто ушла, если бы ее не выручил мистер Дюваль, пригласив всех в столовую.

Повар постарался на славу — стол ломился от деликатесов. Под конец праздничного обеда от грандиозных планов голова шла кругом не только у предполагаемых жениха с невестой, но и у более благоразумных отцов семейств.