Хелен Брукс - Прости и не прощайся

— Глупости, моя дорогая, — заявила Изабелл, которая всегда говорила без обиняков. — Ты пережила трагедию, потом у тебя началась депрессия — и до сих пор продолжается. Если бы ты согласилась полечиться, то, вероятно, сейчас чувствовала себя лучше.

Мелани вскинула подбородок.

— Я не хотела никакого лечения. Мэттью заслужил того, чтобы я горевала о нем. Это было все, что я смогла для него сделать. — Она вытерла глаза и высморкалась. — Я знаю, что вы желаете мне добра, Изабелл, но я должна сама решить, что мне делать дальше.

— Да, дорогая, но не сделаешь ли ты для меня одну вещь? Для всех нас? Повстречайся с Фордом… сейчас. Он очень тебя любит. Просто поговори с ним, объясни, что ты чувствуешь. Не отстраняй его. Этот ребенок также и его ребенок.

Мелани кивнула, проглотила ком в горле и сказала:

— Я встречаюсь с ним сегодня вечером.

— Вот и хорошо. А теперь выпей кофе и съешь еще кусочек кекса. Лучше два. Ты должна поддерживать свои силы, и помни — ты ешь за двоих.

— Диетологи сделали бы вам выговор за такую точку зрения.

— Не сомневаюсь, но я никогда не прислушивалась к тому, что говорят диетологи, и не собираюсь делать это сейчас. — Изабелл засмеялась. — Ты же знаешь — я своевольная старая дама.

— Вы прелестная дама, — с нежной улыбкой ответила Мелани, а у Изабелл увлажнились глаза.

Мелани съела еще два куска кекса, они поговорили о том, как продвигается работа в саду, о погоде и на другие нейтральные темы, после чего ушла сообщить новости Джеймсу, а Изабелл тут же стала звонить Форду.

Джеймс по просьбе Изабелл был занят сооружением большого пруда, искусно укладывая камни, чтобы подчеркнуть перепады воды. Зная, как трепетно Изабелл относится к дикой природе, Мелани предложила по краям пруда посадить стелющиеся растения, чтобы они вились по отмелям и там могли бы укрыться мелкие рыбешки и амфибии, а птички могли попить воды и побарахтаться.

Джеймс поднял голову, услышав шаги Мелани, и с тревогой посмотрел на ее лицо с воспаленными после слез глазами и покрасневшим носом. Он встал с колен.

— Не волнуйся, — сказала она, предвидя его вопросы. — Но мне надо кое-что тебе сообщить, потому что я не смогу какое-то время поднимать и переносить тяжести. Я жду ребенка.

Джеймс сделал шаг назад с таким видом, будто опасался, что она родит прямо здесь.

Мелани не удержалась от смеха, а Джеймс со смущенной улыбкой спросил:

— Это Форд?

— Разумеется, — кивнула Мелани. — Кто же еще?

— Значит, вы снова вместе?

— Не совсем.

— Понятно.

Хорошо, что Джеймс принимал людей такими, какие они есть. Ей предстоит достаточно объяснений разным людям, но хоть Джеймсу ничего не нужно объяснять.

— Ребенок родится в начале мая. Не лучшее время, я понимаю. Мы обычно очень заняты уборкой после зимы.

— Ничего, справимся, — улыбнулся Джеймс.

— Я уже думала о том, чтобы нанять еще кого-нибудь, чтобы подготовиться к весне. — И уточнила на случай, если Джеймс сочтет, что его ущемляют: — Они будут твоими помощниками.

Он кивнул:

— Как решите, так и будет.

Мелани улыбнулась, и они приступили к работе, хотя голова у нее шла кругом. Остаток дня она проработала автоматически. Мысли бурлили, как в кипящем котле, надежды, сомнения и страхи — все смешалось, но когда она ехала домой в темных ноябрьских сумерках, то поняла, что ей надо делать. Возможно, она знала это с того самого момента, когда доктор Чизолм сказал ей, что она носит ребенка. Ребенка Форда.

Мелани припарковала пикап и устало прошла к коттеджу, где, как обычно, оставила рабочую одежду и ботинки на кухне, потом поднялась наверх, чтобы принять горячую ванну. Около семи часов она вышла из ванной, расслабленная и порозовевшая. Ее потянуло прилечь хоть на несколько минут, прежде чем начать одеваться к приходу Форда. Она забралась под пуховое одеяло и заснула, едва голова коснулась подушки.

Форд знал, что ему предстоят не простые дни. Он знал это и без звонка матери, но, когда она пересказала ему свой разговор с Мелани, он пришел к мнению, что Джанет была права.

Он хмурился, направляясь к коттеджу Мелани. Черт, он ее не понимал. Он любит ее, любит больше, чем жизнь, но это сжигающее ее стремление наказать себя — а косвенно и его — за то, чего никто из них не мог предотвратить, не укладывалось у него в голове. А ее убеждение, что она приносит несчастье всем, кто ей дорог, было абсолютной чушью. Мать сказала ему, что эта мысль поселилась в мозгу у Мелани до того, как они поженились, но корни скрываются в ее прошлом. Выкидыш усугубил то, что со временем могло исчезнуть совсем. Но случилось то, что случилось.

С мрачным и сосредоточенным лицом Форд крепко сжимал руль. Он был натянут как фортепианная струна. Усилием воли он заставил себя успокоиться и снизить скорость. Что, черт возьми, ему делать? Как убедить Мелани, что его жизнь без нее — пустота, лишенная радости и удовлетворения? У нее в голове все перемешалось, раз она решила, что защитит его, если обрубит нити, связывающие их. На самом деле она убивает его, режет на куски. А теперь у них появится ребенок, плод любви. Любовь дала ему жизнь, основой их отношений была любовь. Так было с первого свидания. И даже раньше, потому что он ждал, когда в его жизни появится вот такая Мелани, и сразу же узнал в ней свою вторую половинку. Все очень просто.

Через дорогу пулей пронеслась лисица. Фары высветили рыжий пушистый хвост. Форд посмотрел на спидометр и сбавил скорость. Последнее время он часто превышал скорость. Это еще одно напоминание, что самообладание ему изменяет. Беда в том, что в его мыслях в первую очередь всегда присутствовала Мелани. Мать сказала ему, что Мелани грозит нервный срыв. У него едва не сорвалось с языка, что ее сына ждет то же самое.

Форд мрачно усмехнулся. Да нет, с ним такое не случится. Хватит матери и без того волнений. Да и банально это. Он не позволит себе развалиться на части, потому что собирается вернуть жену во что бы то ни стало, а новость про ребенка означает лишь одно — это должно произойти как можно скорее. Ему осточертели эти игры в развод. Когда она от него ушла, то он ей сказал, что она разведется с ним только через его труп. И от этого заявления он не отступится.

Форд бросил взгляд на соседнее сиденье — там лежал огромный букет из бутонов роз и белых звездочек под названием «Дыхание ребенка», а рядом бутылка игристого вина, разумеется безалкогольного. Мелани во время ее прошлой беременности была одержима навязчивой идеей есть и пить только то, что полезно. У него потеплел взгляд. Она погрузилась в книги по уходу за младенцами, выпивала литры молока, а когда в первый раз почувствовала, как ребенок шевелится у нее в животе, то была вне себя от радости. Она стала бы замечательной матерью. Из-за собственного печального детства она была полна решимости окружить их ребенка любовью и заботой. Сегодня он напомнит ей об этом, если она будет настаивать на своей нелепой затее с разводом.