Бернет Воль - Холодный ветер в августе

— Ну, я на самом деле не знаю, что сказать, — сказал Алессандро, с трудом поднимаясь на ноги.

— Вы постараетесь помешать этому?

— Простите?

— Вы постараетесь держать его подальше от меня?

Он долго думал, прежде чем ответить.

— Нет, — сказал он наконец. — Почему я должен это делать? Сколько уже было плохого, нет? Он влюбился, он — если вы позволите — упал с кровати и ударился лбом. Что еще может с ним случиться? Возможно, он может ожесточиться, но я так не думаю. Он другой мальчик. А что касается вас, дорогая леди, то что я могу вам сказать? Вы взрослая женщина. — Он широко развел руки.

— Спасибо. Это очень благородно с вашей стороны.

— Благородно? Это слово сродни слову «хорошо». Нечто, что человек должен делать. Поверьте мне, я делаю то единственное, что я могу сделать. Ничего. Кстати, чтобы переменить тему, ваш договор об аренде заканчивается через несколько недель, нет?

— Через три недели. Потом я уезжаю на Западное Побережье.

— Ах, ну вот, понимаете? Все равно бы все кончилось.

— Я хотела бы познакомиться с вами раньше, — сказала Айрис.

— Что! Со стариком, с хромым? — Алессандро засмеялся, — нет, серьезно, вы хорошая женщина. Я благодарен вам за своего сына. — И он быстро заковылял к двери.

Вито устроился на краю пожарного гидранта, стуча по асфальту палкой. Палка выводила быструю дробь, раскатывающуюся по улице деревянным звуком. Дни становятся холоднее, подумал он. Лето почти кончилось. Асфальт был совершенно твердым. Днем он будет мягче, но сейчас он как раз хорош для бейсбола — достаточно мягкий, чтобы обеспечивать хорошее сцепление, но не вязкий. Он с удовольствием огляделся вокруг. Хорошо бы поиграть в мяч с друзьями. Он уже какое-то время не делал этого — кажется, долгое время.

Здесь нет ничего трудного, ничего тайного. Сразу же появляется ярость, мгновенно вызванная мчащимся пятном мяча. Затем — бац! — он сделал мощный удар своей палкой — и ярость улеглась.

— Эй, Вито-оо. Герцог. Эй, Герцог, ты как раз следующий, — окликнул его какой-то парень. — Я собираюсь зверски убить тебя.

— Ты грезишь, — легко ответил он, улыбаясь. Было так приятно понимать с полуслова, отвечать так же естественно. — Я зашвырну его в реку. Ну, ложись.

— Кого ты хочешь обмануть?

— Хорошо, я предупреждаю тебя… — Собравшись ударить по мячу, он увидел отца, идущего по улице. Он улыбнулся в предвкушении и ударил по мячу так, что он упал неподалеку от того места, где шел отец.

— Ну что ты об этом скажешь? — закричал он ликующе и легко поскакал вниз по улице, к отцу.

— Эй, — сказал он, показывая рукой на бумажный пакет. — Он тяжелый, хочешь, я понесу?

— Нет. Я справлюсь, — сказал Алессандро. — Хороший денек, а? Сейчас начинается прохладная погода. Скоро школа, а? Когда?

— На следующей неделе, — сказал Вито. — В следующий понедельник.

— Тебе нужно купить новые брюки, — сказал Алессандро. — О, тебе звонили. Я хотел оставить тебе записку.

— О? — Лицо Вито стало напряженным.

— Она… Айрис. Она хочет, чтобы вечером ты поужинал с ней. Наверху. — Он показал рукой.

Вито нахмурился и сунул руки в карманы.

— Она звонила, да? — Он обдумывал это. — Что ты ей сказал?

Алессандро нетерпеливо пожал плечами.

— Что я ей сказал? Я сказал ей, что передам тебе. Е basta. — Он замолчал. — Ты пойдешь?

— Я… Я не знаю, сказал Вито. Он посмотрел на отца и покраснел. Он почувствовал, что напрягается, что в нем просыпается желание. В течение трех дней оно не появлялось, и сейчас он с испугом открыл, что он так уязвим. — Может быть, пойду, — добавил он. — Как ты думаешь, я должен идти?

Алессандро вздохнул.

— Что я думаю — это не то, что ты думаешь. Хочешь идти — иди. Я только хочу знать, если ты не будешь ужинать, то я не буду готовить на тебя. Все равно, тебе лучше ей позвонить.

— Хорошо. Я позвоню из магазина.

— О, я забыл взять горошек. Возьми банку, когда пойдешь домой. Все еще с палкой в руках, Вито длинной, утрированной рысью заспешил к перекрестку. На полпути он остановился и тщательно припрятал палку под лестницу. Вдруг показалось глупым нести ее в руке.

Сейчас он не сомневался. Он обязан поужинать с Айрис. Он не был уверен, что он скажет ей по телефону. Он также не был уверен на самом деле, что он почувствует. Страх, вот что это было. И неловкость тоже. Но оба эти чувства перекрыл эротический голод, вызывавший у него быстрое возбуждение, пока он шел.

Ради Бога, злился он на себя, глядя на брюки. Потом эротический импульс вдруг угас. Дневной свет и уличный шум вновь ворвались в его сознание, перекрывая звуки голоса Айрис, вид ее тела.

Так больше не будет. Любить ее, заниматься любовью с ней — никогда больше это не поглотит его целиком, как было раньше. Это больше не будет основой всех его мыслей, всех его сильных желаний.

Совершенно ясно, сейчас наступили другие сроки. Сейчас он волновался о том моменте, когда спазм любви проходит. Подступают серое хмурое смятение, смущение и какая-то злость.

— Привет, — сказал он в трубку.

— Привет. Ты все еще сердишься на меня?

Вито потоптался в телефонной будке.

— Нет. — Он засмеялся. — Я не сержусь. Я просто взбудоражился, а потом остыл. Ты понимаешь.

— Конечно, понимаю. Ты придешь позже? На ужин?

— Ага, конечно. В какое время?

— В любое время. — Она помолчала. — Ты уверен, что ты хочешь?

— М-м. Конечно. Конечно.

— Я очень хочу тебя. Дорогой?

— Да.

— Ты меня слушаешь?

— Конечно. — В будке становилось жарко.

Он открыл дверь.

— Я сказала, я очень хочу тебя, Вито. Мне тяжело говорить это, я имею в виду — давай больше не будем ссориться.

— Ладно. — Он засмеялся.

— Ты меня любишь?

— Конечно.

— Скажи это. Скажи, что ты меня любишь. — В открытую дверь будки у Вито был виден магазин. В магазин вошла хорошенькая девушка. Груди у нее были острые, как лимоны.

— Я… э-э… Слушай, я звоню из автомата, понимаешь?

— Хорошо. Ты ребенок. Ты бессловный ребенок. Увидимся позже.

Выйдя из телефонной будки, Вито обрадовался прохладному воздуху. Вытер влажное лицо. Фу! Он почувствовал, что мускулы живота сжались. Темный деревянный пол магазина и стеллажи с бакалейными товарами успокаивали, умиротворяли. Ему пришло в голову, что должно быть, хорошо работать в магазине, стоять за прилавком, где было прохладно, и складывать банки в геометрические фигуры.

Девушка оторвалась от своего списка и улыбнулась. Она действительно была очень хорошенькой. Он почувствовал эффект ее взгляда своей плотью. Ее полная верхняя губка была резко скошена внутрь и не полностью прикрывала зубы. Он заметил это, когда она повернулась к нему лицом. Ее рот был милым и теплым, он напомнил ему о хурме.

— Мне нужна только банка горошка, — сказал он продавцу. Теперь он рассмотрел девушку вблизи. Она была примерно его возраста — может быть, немного моложе. Ее волосы были стянуты сзади, но на затылке закручивался маленький завиток каштановых волос. Он трепетал от медленного движения висевшего наверху вентилятора. Вито уловил запах ее духов, терявшийся среди запахов уксуса и сыра.