Мелани Милберн - По ту сторону полуночи

— Ты не глупая, — ответил Эдуардо. — Просто наивная. Ты росла в теплице и понятия не имеешь, как живут другие. Ты даже не представляешь, какими жестокими и безжалостными могут быть люди.

— То есть такими, как ты? — бросила она, подняв бровь.

Его глаза сверкнули.

— Верно. Я становлюсь безжалостным, когда преследую цель.

По телу Беллы пробежала дрожь.

— Невозможно всегда получать то, что хочешь.

— А кто меня остановит? — вкрадчиво поинтересовался Эдуардо с дьявольской улыбкой.

Ее сердце забилось в два раза быстрее, а во рту пересохло.

— Я не буду с тобой спать.

Он взял прядь ее волос и накрутил на палец. Белла ощутила легкое покалывание в позвоночнике, как будто кто-то разлил там шипучую жидкость.

— Я не планировал, что мы будем спать, когда ты окажешься в моей постели, — заявил он.

Все внутри Беллы разгорелось от обжигающей страсти. Она не ожидала от себя такой реакции на провокацию Эдуардо. После стольких лет, в течение которых она держала дистанцию, ее тело, похоже, обрело собственный разум. Ее тело тянулось к нему как к магниту.

— Эдуардо, читай по губам, если не слышишь, — настойчиво проговорила она. Я не лягу в твою постель ни для того, чтобы спать в ней, ни для чего-либо еще.

Он отпустил ее прядь, продолжая смотреть Белле в глаза, как будто ласкал этим взглядом ее тайную женскую сущность.

— Хочешь поспорить на деньги, принцесса?

Белла мотнула головой и отступила.

— Мне это не нужно, — отрезала она. — Я знаю, кто выиграет.

— И я, ответил Эдуардо и перед тем, как Белла успела сказать последнее слово, вышел из комнаты.

Следующие несколько дней Белла старательно избегала Эдуардо. Она встретилась с парой старых приятелей и обедала вне дома, чтобы не оставаться с ним наедине.

Но к концу недели ей стало скучно и неспокойно. Она не получала вестей от Джулиана с тех пор, как он уехал с миссией в горы, где плохо принимался сигнал телефона. Чем больше времени проходило, тем незащищеннее она себя чувствовала. Ей нужны были поддержка и одобрение Джулиана. Она нуждалась в его энтузиазме и позитивном отношении к жизни.

Где-то в глубине души Беллу начали одолевать сомнения: впишется ли она в жизнь миссионера? Ее восхищали преданность и вера Джулиана, но иногда в голову закрадывались грешные мысли. Способен ли он быть таким же страстным в отношении чего-либо, не касающегося спасения мира? Белла понимала, что эгоистично, с ее стороны, хотеть быть центром его вселенной, однако не могла не думать об этом. Любит ли ее Джулиан так, как она мечтает?

Уход матери, когда Белла была еще совсем ребенком, повлиял на ее восприятие отношений между людьми. Она влюблялась быстро и сильно, но в конце концов оставалась с разбитым сердцем, когда предмет любви бросал ее. Был ли отъезд Джулиана его способом отдалиться от нее? Нет. Белла была уверена, что он ее любит, но его любовь не была всеобъемлющей и страстной.

Это была спокойная любовь.

Любовь, которая будет сопровождать ее и в горе, и в радости. Любовь, которая станет оплотом семьи, твердо стоящей на ногах.

Это было то, чего хотела Белла. То, что ей было нужно. Она не желала походить на свою мать, перепархивающую из одних объятий в другие, еще более горячие, и всегда остающуюся ни с чем.

Белла была против катания на американских горках страсти, ей хотелось размеренного движения вперед.

Она стояла у холодильника, ища, чем бы перекусить, когда Эдуардо вошел в кухню.

— Сегодня обедаешь дома? — поинтересовался он, вешая пиджак на крючок за дверью.

Белла с виноватым видом закрыла холодильник:

— Я, пожалуй, поем позже.

— Я могу быстро приготовить что-нибудь для нас обоих, — сказал Эдуардо. — Тебе не нужно прятаться в своей комнате.

— Я не прячусь. Я хотела встретиться с друзьями.

Он что-то пробурчал себе под нос и подошел к раковине, чтобы вымыть руки.

— Дай мне полчаса, — проговорил Эдуардо чуть громче. — Мне нужно поработать за компьютером.

— Кто научил тебя готовить? — спросила Белла.

Он вытер руки бумажным полотенцем и выбросил его в ведро.

— Никто. Я нигде не жил достаточно долго, чтобы чему-нибудь научиться.

— А в какой семье ты оставался дольше всего?

Эдуардо почувствовал, как в нем нарастает напряжение. Он ненавидел вспоминать свое прошлое, не говоря уже о том, чтобы рассказывать о нем. Эдуардо хотел навсегда забыть его, стереть. Он почти добился этого. Но каждый раз, когда Белла заводила эти разговоры, его голова начинала раскалываться от тяжелых воспоминаний. Они вырывались из самых укромных уголков его памяти, куда он их спрятал много лет назад.

— Может, хватит вопросов? Я сегодня не в настроении.

— Ты постоянно не в настроении, — парировала она. — Ты словно закрытая книга. У многих людей было сложное детство. Не понимаю, зачем нужно быть таким скрытным.

Эдуардо подошел вплотную к ней, наблюдая, как округляются ее глаза.

— Ты играешь с огнем, — предупредил он. — Впрочем, полагаю, тебе это и так известно.

Повисла тишина.

— Я знаю тебя с детства и в то же время не знаю совсем, — хрипло произнесла Белла.

Он положил руки ей на плечи и посмотрел на ее губы, созданные для поцелуев. Желание охватило Эдуардо, каждую его клеточку, каждый нерв. Белла действовала на него как наркотик, и он не сомневался: одного раза будет достаточно для привыкания. Годами Эдуардо представлял, как она подходит к нему с желанием в глазах. И теперь он тоже видел в глазах Беллы страсть и жажду.

Она метнула взгляд на его губы и снова посмотрела ему в глаза:

— Я хочу знать, кто ты. Кто ты на самом деле.

— Я такой, какой есть, — ответил Эдуардо.

— Я хочу разобраться, почему ты такой закрытый. Ты всех отталкиваешь. Почему?

Эдуардо сильнее сжал ее плечи:

— Я же не отталкиваю тебя сейчас? На самом деле я собираюсь сблизиться с тобой.

Белла почувствовала, как его тело прижимается к ней. Эдуардо одолевало дикое желание, распространяющееся по телу со скоростью лесного пожара. Он опустил голову, приблизив свои губы к ее, остановился, чтобы дать Белле время уйти, если она того пожелает, однако женщина не шелохнулась. Вместо этого она приоткрыла рот, когда Эдуардо склонился над ней. Он слегка коснулся ее языка своим, дразня предстоящим наслаждением. Ее тело немедленно откликнулось, и Белла тихонько застонала, когда он снова едва прикоснулся к ее языку.

Она обвила руками шею Эдуардо, провела рукой по его волосам, страстно прижимаясь бедрами к его бедрам. Возбуждение мужчины становилось все более мучительным от ее прикосновений, ее чувственного, податливого и гибкого тела.

Эдуардо жадно впился в губы Беллы, как голодный человек набрасывается на сочный кусок мяса. Он наслаждался их нежным вкусом.