Морин Чайлд - Любовь по соседству

— Гриффин, чего ты хочешь? — спросила она, открывая дверь.

— Тебя.

— Что?

Это невозможно, а значит, она все-таки уснула. Другого объяснения этому просто не может быть. Ведь за последние пару дней ей уже не раз снилось, как Гриффин прибегает к ней и молит о прощении, как будто Кинг вообще может хоть кого-то о чем-то молить, и признается в любви до гроба. Но все эти сны приводили к тому, что Николь просыпалась лишь еще более несчастной, чем засыпала.

Гриффин ухватился за дверь, чтобы она не смогла ее захлопнуть:

— Могу я войти?

«А вдруг это не сон?»

— Не стоит. — Если бы он только знал, как сложно ей было произнести эти простые слова, ведь больше всего на свете ей сейчас хотелось броситься ему на шею и проснуться от того бесконечного кошмара, в который за последние дни успела превратиться ее жизнь.

— Ладно, я все понимаю, ты все еще бесишься, и ты вполне имеешь на это право.

— Слабо сказано. Конор каждый день о тебе спрашивает, а я могу лишь отвечать, что тебе пришлось уйти.

— Я все понимаю и прошу прощения.

— Знаешь, а ведь я все слышала, когда ты на пляже разговаривал с Гарретом. Ты сказал, что тебе просто жаль Конора. Но он в твоей жалости не нуждается. Так же как и я.

— Что за бред? С чего мне жалеть Конора? Ведь у него есть ты, чего ему еще нужно?

От его слов у нее сразу же потеплело на душе, но это было еще далеко не все, что ей нужно было услышать.

— Прости, Николь, я так перед тобой виноват.

— Тебе не мне это нужно говорить. Во всяком случае, не только мне.

— Я знаю. — Теперь Гриффин снова смотрел ей в глаза. — Я пришел к тебе посреди ночи для того, чтобы, если ты велишь мне проваливать, Конор об этом ничего не узнал.

Николь вздрогнула.

— Только не прогоняй меня, — торопливо добавил Гриффин.

— А с чего бы мне это делать? — сухо уточнила она.

Нагнувшись, Гриффин поднял белую сумку, стоявшую у его ног. А ведь она ее сначала даже не заметила. Хотя это и неудивительно, ведь она буквально не могла оторвать от Гриффина глаз.

А потом он вытащил оттуда зеленую коробочку. Даже если это и сон, теперь ей совершенно не хотелось просыпаться.

— Звездный сапфир, — пояснил Гриффин, открывая коробочку. — Я выбрал его, потому что он так похож на твои глаза. Насыщенный яркий цвет и спрятанная в глубине тайна.

— Гриффин… — Покачав головой, Николь перевела взгляд с кольца на его лицо и замерла, не в силах даже вздохнуть. Об этом она даже и мечтать не смела. Обещания, любовь, будущее…

— И это еще не все, — добавил он, снова залезая в сумку, а потом вытаскивая пожарную каску. — Это для Конора. Ему так понравилось сидеть в пожарной машине, и я решил…

Николь выхватила у него каску и провела пальцами по блестящему пластику.

— Пожалуйста, впусти меня, — прошептал Гриффин.

А разве у нее был выбор? Даже если бы она все еще хотела цепляться за свою злость и ярость, этот ночной визит все равно растрогал бы ее сердце. А ведь ей совершенно не хотелось и дальше купаться в своем горе и страдании.

Коротко кивнув, она отступила, давая ему войти внутрь.

Комнату освещали лишь слабое мерцание телевизора и падавший в окно свет фонарей. Гриффин, все еще сжимая в одной руке коробочку с кольцом, второй погладил ее по щеке. Может, у них все-таки есть общее будущее?

Но сперва нужно убедиться, что он снова ее не оставит. Своим сердцем она, может быть, и отважилась бы рискнуть, но счастьем сына играть она не вправе.

— Я был не прав. Я не должен был уходить. У меня есть всего лишь одно оправдание. Я не собирался в тебя влюбляться. Ты застала меня врасплох.

— А ты — меня.

— Я даже никогда не думал, что смогу так полюбить. Никогда не думал, что однажды стану мужем или отцом…

Она инстинктивно попятилась, но Гриффин удержал ее на месте.

— Это было раньше. Теперь же все изменилось. Я люблю тебя, Николь. Тебя и Конора. Я хочу на тебе жениться и усыновить Конора. Я хочу стать вам мужем и отцом. И завести еще детей. Ведь Кинги просто обожают большие семьи.

— Еще детей…

— Целую ораву.

Впервые за эту ночь Николь расплакалась. Но Гриффин мгновенно вытер ее слезы и прижал Николь к груди.

— Клянусь, больше тебе никогда не придется из-за меня плакать.

Ей отчаянно хотелось этому верить, верить, что ее и Конора ждет счастье.

— Прошу тебя, Николь, только дай мне шанс все исправить. Доказать, как сильно я тебя люблю. — Гриффин склонил голову и поцеловал ее в губы. — Клянусь, я того стою.

Николь невольно рассмеялась, чувствуя, как лед, сковавший ее сердце, начинает таять.

— И я хочу, чтобы ты знала — даже если ты сегодня мне откажешь, я все равно не сдамся. Никогда. Теперь я понял, чего хочу, и буду драться за свое счастье. Я буду приходить к тебе каждую ночь, пока наконец не смогу тебя убедить.

— А ты уверен, что это у тебя получится?

— Детка, я — Кинг. И я добьюсь всего, чего захочу.

— Грифф? — спросил сонный Конор, заходя в комнату, и оба взрослых резко к нему обернулись. Крепко сжимая крокодила, малыш радостно улыбнулся. — Грифф вернулся!

— Да, приятель. Я вернулся и теперь всегда буду с тобой. Обещаю.

Конор бросился к Гриффину, и тот подхватил его на руки.

— Конор скучал, — серьезно заявил мальчик.

— Я знаю, и мне очень жаль. Но я тоже очень скучал. А еще я принес тебе подарок. — С этими словами он вручил Конору каску.

— Пожарный! — в восторге завопил малыш.

Разве может быть на свете что-нибудь лучше? Ее сын и ее любимый мужчина. Вместе. Николь вдруг почувствовала, как мир вокруг начал окрашиваться яркими красками. Все внезапно стало именно таким, каким и должно было быть. Ей нужно всего лишь поверить той любви, что светилась в глазах Гриффина.

— Мамочка! Грифф вернулся!

— Да, я вижу. Мне кажется, он должен остаться с нами, как по-твоему? — Она посмотрела Гриффину прямо в глаза.

— Остаться! — с готовностью согласился Конор. — И сказку.

— Как скажешь, малыш, — согласился Гриффин и протянул Николь коробочку с колечком.

Затаив дыхание, Николь протянула левую руку, и он надел ей на палец золотое кольцо с сапфиром. Вот так и сбываются мечты. Создается семья. Что еще нужно для счастья?

— Пойдем уложим нашего сына в кровать, — улыбнулся Гриффин. — А потом… поговорим. Я хочу доказать, как сильно мне тебя не хватало.

Николь почувствовала, как волна любви смывает боль и разочарование. Наконец-то все встало на свои места.

Хотя нет, она еще забыла кое-что сказать.

— Добро пожаловать домой, Гриффин.