Джеки Браун - Медовый месяц в Греции

Следует признать, что это стало сюрпризом для него самого. И все же он и наполовину не был так открыт с Дарси, как она с ним, и жалел об этом.

Тем не менее они с Дарси продолжали вести безопасную игру, флиртовали и потом отступали на два шага назад, ходили на цыпочках вокруг развороченных шахт своего прошлого. Безопасность. Осторожность. Только вот временами их флирт становился слишком уж жарким…

Ник, зевая, встал и отправился под холодный душ, потом побрел в кухню. Там он обнаружил Петроса. Нику удавалось избегать встречи с ним со времени того обеда у йайа.

– Ты что здесь делаешь?

– Мне нужна причина, чтобы зайти к родителям? А вот что здесь делаешь ты? У тебя вроде бы есть спальня в каком-то другом месте?

– Она сейчас занята.

Петрос улыбнулся:

– В точности моя ситуация.

– Кофе еще есть?

Ник показал на брики. Вот уже три десятилетия мать варила кофе в этой традиционной металлической посудине с длинной ручкой. У Ника дома тоже была такая. Только совсем чистенькая и сияющая – он ни разу ей не пользовался. Впрочем, то же самое можно было сказать и о кофемашинах – одна здесь, другая в Нью-Йорке. Интересно, что это может рассказать о нем, подумал Ник. Что он имеет жилье, но нигде не чувствует себя дома?

Петрос встал, налил кофе в чашку и поставил перед Ником.

– Спасибо, – сухо поблагодарил он. Соблазн встать и уйти был велик, но он все же остался.

– Видок у тебя, как будто ночь выдалась бурной. – Петрос ухмыльнулся.

Еще несколько лет назад такие добродушные поддразнивания были у братьев обычным делом. Ник не хотел скучать по ним. И по Петросу тоже. Но, как он уже признался Дарси и себе, скучал. Он отпил глоточек кофе. Очень крепкий. Очень сладкий. Так его всегда готовила мать, но это не слишком улучшило его настроение.

Поставив чашку, он проворчал:

– Раньше матрас не был таким комковатым.

Дело было вовсе не в матрасе, они оба знали это.

– Ты, оказывается, рыцарь. Никогда бы не подумал. Йайа даже прокомментировала это.

Ник хмыкнул и отпил еще кофе.

– Она уверена, что это знак, – продолжал Петрос.

– Йайа и ее знаки… – пробурчал Ник. – Для нее все – знаки.

– Но это правда? – Петрос больше не ухмылялся. – Ты действительно нашел в ней что-то… особенное?

Ник уставился в свой кофе:

– Дарси особенная.

– Серьезно?

– Это… сложно, – честно ответил Ник.

Уклончивый ответ. Но Петрос кивнул:

– Любовь всегда сложна.

– Ты-то наверняка знаешь! – вскинулся Ник.

Петрос не принял вызов. Вместо этого он сказал:

– Я рад за тебя. Мы все. Мама и йайа только об этом и говорят.

Это должно было успокоить Ника. Он ведь для того и пригласил Дарси на обед. Теперь до самой свадьбы им хватит разговоров о девушке Ника, и они оставят его в покое. Но он чувствовал себя не в своей тарелке.

– И что они говорят о Дарси? – спросил он.

– Они говорят не столько о ней, хотя она им определенно понравилась, сколько о том, что она сделала с тобой. Ты похож на себя прежнего. Мама и йайа счастливы, что ты кого-то нашел. И я тоже.

Эмоции захлестнули Ника. Он оттолкнул их все, кроме злости. Глядя в упор на брата, он едко спросил:

– Так что, мы теперь снова большая дружная семья? Ты считаешь, это возможно?

Петрос запнулся.

– Я на это надеюсь… я этого хочу.

– И ты всегда получаешь, что хочешь. Или забираешь, смотря по ситуации.

Петрос казался ошарашенным.

– Ты несправедлив.

– Справедливость, братец? – Ник вскочил, повышая голос. – Ты хочешь поговорить о справедливости?

Петрос тоже встал:

– Ты сделал выбор, Ник! Это ведь ты решил уехать из Греции, открыть бизнес в Нью-Йорке, вдалеке от семьи. Вдалеке от Селены!

– Зато ты остался здесь и сразу же предложил ей утешение и компанию!

Но Петрос не сдавался:

– Ты преследовал свою мечту и даже не поинтересовался, чего хотела бы она! Ты просто-напросто ждал, что она примет любое твое решение, что она бросит все и кинется за тобой.

Ник почувствовал угрызения совести. Неужели он и впрямь поступил именно так? На ум пришла Дарси. Она пожертвовала своей мечтой о писательстве ради жениха, занялась проверкой фактов в крошечном местном журнале. В конечном счете все, что она испытывала по этому поводу, – разочарование в себе и злость. Неужели то же самое Ник хотел сделать с Селеной? Если бы она последовала за ним в Нью-Йорк, что стало бы с их отношениями?

И оттого, что он не позаботился о той, которая смотрела на него из зеркала памяти, его тон был резок.

– Я не этого ждал, черт возьми!

– Тогда чего? – бросил Петрос. – Чего ты ждал?

Дарси, Селена, обе женщины были забыты. Ник видел только Петроса, своего брата и когда-то лучшего друга.

– Я не ждал, что ты предашь меня!

Он опустил кулак на стол с такой силой, что чашки подпрыгнули. Вот он, камень преткновения. Вот что Ник не мог преодолеть, хотя столько раз пытался.

– Когда я уезжал, я просил тебя присмотреть за Селеной ради меня. Я знал, что ей будет одиноко. Но я не думал…

Петрос вцепился в стол со своей стороны.

– Сколько раз я рассказывал тебе о том, как именно это произошло? Мы с Селеной не предавали тебя!

Братья сверлили друг друга взглядом через стол.

– Меня не волнует Селена. – Это правда, осознал вдруг Ник. С чувствами к его бывшей возлюбленной покончено. – Но ты! Ты же мой брат! Я тебе доверял!

– Я не сделал ничего такого, чтобы предать тебя или твое доверие. Бог свидетель! Я, как мог, боролся со своими чувствами к ней, а ведь я полюбил ее, еще когда мы были подростками! Ты знаешь, каково мне было, когда она выбрала тебя?

Ник моргнул. Он никогда об этом не задумывался. А стоило бы. Но все равно его гнев был сильнее озабоченности по поводу прошлых чувств Петроса.

– И ты свел со мной счеты. Так?

– Нет. – Петрос устал бороться с Ником. Он тяжело опустился на стул и тихо, медленно произнес: – Я люблю ее, всегда любил, но никогда и представить не мог… Я никогда не смел надеяться… Поверь, что-то началось между нами уже после того, как вы разъехались. И даже тогда мы оба пытались это отрицать.

Петрос провел рукой по волосам. В его глазах горели боль, разочарование и смирение.

– Но есть вещи, от которых не отмахнуться.

Дверь открылась, в кухню ворвалась мать. Ее лицо пылало, на нем читалась тревога.

– Что, во имя всего святого, тут происходит? Ваши крики слышали, наверное, даже на берегу!

– Ничего не происходит, – ответил Ник, чувствуя большее потрясение, нежели сам был готов признать. Он подошел к раковине и ополоснул чашку.

Когда он поднимался в комнату, то услышал снизу усталый голос Петроса:

– Он так и не может меня простить.

Дарси сидела за компьютером в кабинете Ника, когда послышался звук двигателя. Она улыбнулась, узнав мощный мотор «ягуара». Потом взглянула на часы и озадаченно нахмурилась. В Трикалу они собирались ехать только через два часа. А в полдень была назначена встреча с потенциальным покупателем «порше», за рулем которого был Ник в тот день, когда они с Дарси впервые встретились.