Фиона Харпер - Слишком личные отношения

– Ты сказала, что хотела бы увидеть Нью-Йорк, наверстать упущенное. Это твой шанс – и к тому же с самым очаровательным и осведомленным гидом во всех пяти районах города.

У них был всего один день. Один день, который они должны были прожить как один миг. И на это время они отложат все проблемы, стоящие перед ними. Потому что Джейсон хотел провести этот день только с Келли и подарить ей приключение в Нью-Йорке, о котором она мечтала.

Завтрак состоял из самых воздушных блинов, какие только можно было себе представить, хрустящего бекона и кленового сиропа, все это они запили парой чашек горячего крепкого кофе в старомодной закусочной, именно такой, какой Келли себе и представляла – включая жующую жвачку официантку в фартуке и с блокнотом в руке. Та наверняка удивлялась, почему Келли улыбается ей как какой-то знаменитости. В некотором смысле так и было – она была частью нью-йоркской мечты Келли, которая начинала сбываться.

Но как только они закончили завтракать, Джейсон вытащил ее из кафе, посадил в такси, и они направились в центр города. Но они поехали не к эффектным зданиям инвестиционных банков и даже не на Граунд-Зиро. Первая остановка – тротуар перед старомодным ювелирным магазинчиком. Джейсон улыбнулся и указал на окно в викторианском стиле с деревянными резными наличниками.

– Когда я был маленьким, мой дед приводил меня сюда. – Он взглянул на нее. – Он всегда носил с собой карманные часы, которые принадлежали еще его деду, и время от времени они нуждались во внимании и заботе, и тогда он приносил их сюда. Мне всегда казалось, что это самое классное место.

Келли подняла брови.

– Из-за этого… – сказал он и указал ей под ноги.

Келли отскочила. Она не осознавала, что стояла на настоящих часах – с белым циферблатом и изысканно украшенными черными стрелками, – утопленных в тротуаре и защищенных толстым поцарапанным стеклом.

– Вот это здорово! – Она покачала головой, поражаясь этой идее.

Джейсон пожал плечами:

– Запомни Нью-Йорк таким… всегда полным сюрпризов. – Он взял ее за руку. – Пойдем, я покажу тебе еще несколько спрятанных сокровищ.

И, прежде чем она успела что-либо понять, они оказались в другом такси на пути к Нижнему Ист-Сайду. Когда они вышли из машины, Келли удивленно нахмурилась. Район был не самым элегантным. Джейсон привел ее в парк – какое сокровище можно было увидеть здесь? Она действительно не могла себе представить.

Но Келли услышала его, прежде чем увидеть. Пение птиц.

И не только гортанное воркование городских голубей, но и трели, и свист, и переливы, от которых у нее защемило в груди. Эта крошечная огороженная часть парка была полна декоративных бамбуковых клеток, в каждой из которых сидела красочная певчая птица и стояло несколько кормушек в китайском стиле. Большие клетки располагались на земле, некоторые были еще накрыты белыми хлопковыми накидками; клетки поменьше были подвешены на крюках между металлическими прутьями. Около двадцати неразговорчивых китайцев, в основном пенсионного возраста, беспорядочно кружили, ухаживая за своими любимцами и наслаждаясь обществом единомышленников-энтузиастов.

Птицы были самых разных размеров и окрасок. Одни черно-желтые, другие каких-то серых оттенков, третьи непонятного землисто-зеленого цвета. То, что должно было стать какофонией птичьих криков, превратилось в удивительную и постоянно меняющуюся симфонию. Это было волшебно.

– Hua Mei. Лучшая птица здесь, – сказал китаец, стоящий рядом, и указал на свою клетку. – Лучшая песня. Вы слушаете.

Она заглянула в клетку, которая висела на уровне глаз, и небольшая коричневая птичка внимательно посмотрела на нее. Она была бы ничем не примечательна, если бы не шокирующий сине-белый контур вокруг глаз, словно нарисованный карандашом.

Птичка наклонила голову, открыла рот и запела. Келли хотелось только одного: закрыть глаза и наслаждаться. Ничего прекраснее она никогда не слышала. Песня была полна щебетания, чириканья и трелей, меняющих свою силу и направление. Птичка пела, как будто ее жизнь зависела от этого, как будто она не могла не петь. И поэтому от этой мелодии на глаза почти наворачивались слезы.

И вот, стоя в парке имени Сары Делано Рузвельт с Джейсоном, Келли впервые за долгое время чувствовала ту же радость жизни и дыхания. И если бы она могла петь – чего, к сожалению, не умела, – то не удержалась бы, запрокинула голову и защебетала вместе с птицами.

– Я могла бы слушать их весь день, – сказала она вздыхая.

Джейсон просто улыбнулся в ответ.

– Я надеялся, что тебе здесь понравится, но у нас еще полно других мест, которые нужно сегодня посетить. – И он взял ее за руку, и пальцы их переплелись.

Келли посмотрела на их сцепленные руки, и что-то екнуло у нее в груди. Но она не убирала свою ладонь из его, пока они почти полчаса бродили по небольшому, скрытому от взглядов саду, слушая по очереди каждую из птиц.

В конце концов они вернулись к первой клетке. Келли чувствовала, что должна проститься с этой маленькой птичкой. Владелец не обманул – ее песня была самой красивой, и она сказала ему об этом.

– У каждой своя уникальная песня, – пояснил он ей, – но они учатся от других птиц тоже. – Потом он наклонился ближе к ней и прошептал: – Но Hua Mei не поет, если несчастлива.

Келли мягко улыбнулась:

– Тогда ваша птичка должна быть самой счастливой здесь.

Он просиял и кивнул, и Келли почувствовала острую боль в груди, когда они уходили. Вероятно, она уже никогда не увидит этих птиц и не поговорит со стариком. И почему-то ей стало от этого невероятно грустно.

Но она не могла печалиться слишком долго. Ей предстояло увидеть еще много удивительных вещей: памятник Ленину на крыше самого обычного во всех остальных отношениях многоквартирного дома, район Манхэттена Гринвич-Виллидж с оживленными магазинами и кафе, латте в бокале емкостью не меньше пинты в небольшой кофейне, прямо как в одном из ее любимых фильмов.

Так они двигались в северном направлении, пока не достигли Центрального парка. На обед был хот-дог с горчицей, который они съели, сидя на лужайке. Это было прекрасно. Так же, как и подремать на траве, наблюдая за облаками. Кто бы мог подумать, что над Манхэттеном совершенно незаметно проплывают слон, паровоз и детеныш тюленя?

Они поднялись на Эмпайр-стэйт-билдинг. Самое доступное сокровище, сказал он, и все же одно из его любимых мест в городе, даже с толпами людей на смотровой площадке, расталкивающих всех локтями и пытающихся занять место получше.

Они прокатились на метро. Не чтобы добраться до своего следующего места назначения. А просто так.

Тот день они завершили в Детском центре публичной библиотеки, рассматривая плюшевого медведя за стеклянной витриной, который вдохновил создателя Винни-Пуха, и его многое повидавших друзей.