Элизабет Хардвик - Она любит скорость

— Вы уверены, что в данных обстоятельствах это будет разумно? — напомнил Кевин девушке ее же слова.

— Боитесь, Кевин? — поддразнила она.

Чего? Влюбиться в женщину, которая пытается его использовать? Или влюбиться в Саманту Максуэлл вообще?

Да, черт побери, он боялся!

— Я даже могу приготовить для нас ужин у меня дома, — ворвался в смятенные мысли Кевина голос девушки. — Помимо учебы в летном училище я год провела во Франции, обучаясь искусству кулинарии. Отец, практичная душа, счел, что я должна иметь еще кое-что за душой, — сухо пояснила Саманта, словно уловив его невысказанное удивление. — Идея заключалась в том, чтобы, коль скоро я собираюсь большую часть своей жизни проводить за штурвалом, так должна, по крайней мере, суметь накормить любимого мужчину в те редкие дни, когда буду дома.

Это было весьма похоже на того Генри Максуэлла, которого Кевин узнал за последние дни. Но не слишком ли опасно будет ужинать наедине с Сэм в ее квартире?

— Завтра вечером меня устроит, — услышал он собственный голос. — Только вот, по-моему, мы договаривались, что приглашать вас буду я.

— Так давайте переиграем, — отмахнулась Саманта.

Поистине эту женщину ничем нельзя сокрушить, — вынужден был признать Кевин. Она всегда владела собой и любой ситуацией, в которой оказывалась.

И у Кевина уже в который раз возникло ощущение, что он ввязывается туда, куда не следует. Впрочем, было уже поздно. Даже если он откажется от ужина, они все равно неминуемо еще встретятся. А две последние ночи, проведенные без сна, уже достаточно ясно доказали, что, видится он с Самантой или нет, не имеет значения: все равно он постоянно думал о ней, пока окончательно не лишился покоя.

— Хорошо, Саманта, — принял решение Кевин, — пусть будет ужин у вас дома. Но вино за мной.

— Но вы не знаете, какое будет меню — лукаво сказала Сэм.

— Что ж, тогда на всякий случай я захвачу бутылку красного вина и бутылку белого, — в тон ей ответил Кевин. — А теперь извините, я сейчас занят, так что будет лучше, если вы дадите мне свой адрес и мы продолжим разговор завтра вечером.

Не самый лучший способ заканчивать беседу, подумал он несколько секунд спустя, когда Саманта, по-видимому нисколько не обидевшись на его резкость, повесила трубку. Черт побери, ведь за последние два дня он сто раз клялся, что больше ни за что не станет с ней встречаться — разве что по делу. И на тебе — один звонок, и все его благие намерения улетучились как дым.

Черт побери!

— Кевин, я хотела спросить, не могли бы вы… Господи, что это с вами? — Вошедшая в кабинет Лидия оборвала себя на полуслове и ставилась на босса, приподняв рыжеватые брови.

А ведь, если разобраться, то у Лидии тоже каштановые волосы, подумал Кевин, глядя на свою верную помощницу, прослужившую у него много лет, словно видел ее впервые. Похоже, эти рыжие его просто преследуют.

— Ничего, — отрезал он. — Что у вас тут? — И жестом указал на пачку бумаг в руках секретаря.

— Несколько писем на подпись, — рассеянно отозвалась Лидия, по-прежнему изучавшая босса. — Этот звонок мисс Максуэлл, он вас чем-то расстроил?

Кевин смерил ее свирепым взглядом.

— Звонок мисс Максуэлл не имеет к моему настроению никакого отношения, — холодно заявил он.

— Понятно, — медленно кивнула Лидия. — Но вы признаете, что оно у вас сегодня не из лучших. И вообще вы всю неделю ходите, как медведь с больной головой.

— Что значит — всю неделю? Сегодня только вторник, — проворчал Кевин.

— А кажется, что уже целую вечность, когда приходится терпеть вашу воркотню, — заметил Лидия, подходя к столу и кладя перед шефом бумаги.

— Лидия…

— Да, Кевин? — невинным тоном спросила она.

Кевин испустил тяжелый вздох. Какой смысл ругаться? Лидия вела его практику с легкостью и сноровкой настоящего полководца, всегда была вежлива, но тверда с пациентами, а уж его частную жизнь оберегала, как зеницу ока. И если при этом она присвоила себе право позволять в отношении босса некоторые вольности, так он сам в этом виноват, и жаловаться уже поздно. Кроме того, Лидия слишком хорошо его знала, чтобы принять всерьез его выговор. И Кевин слегка улыбнулся.

— Извините, если в последние дни я был… излишне резок, — сказал он. — Просто у меня сейчас голова забита до отказа.

— Мисс Максуэлл, например, — заметила Лидия.

— Ее зовут Саманта, — сообщил Кевин, понимая, что Лидия не успокоится, не узнав хотя бы это.

— Саманта? — Лидия нахмурилась. — Но я думала…

— Мало ли что вы думали, — вздохнул Кевин. — Сестер Максуэлл двое: Саманта и Кассандра.

— А она та еще штучка, да? — улыбнулась Лидия.

Кевин поморщился.

— Можно и так сказать. А теперь, может, займемся делом, как вы считаете? Саманта Максуэлл и так отняла у меня достаточно времени для одного дня.

Лидия бросила на него еще один многозначительный взгляд, повернулась на каблуках и вышла из кабинета.

Кевин откинулся на высокую спинку обитого кожей кресла. В первый раз после того, как он услышал в трубке голос Саманты, ему удалось немного расслабиться. И, как ни странно, хотя он не знал, куда заведет его безумная афера с Самантой (у Кевина было подозрение, что если бы он знал, то пустился бы бежать, и удрал бы как можно дальше), на душе у него сейчас было спокойнее, чем за оба дня, прошедших с воскресенья.

Он прекрасно знал, зачем ему нужен этот вечер в обществе Саманты — злючки, задиры, с удивительными русалочьими глазами, волосами цвета спелого каштана и губами, к которым так и хотелось прильнуть. Она и ангел и демон, с нежностью подумал Кевин. И единственная женщина, с которой ему хотелось быть. По крайней мере, завтра вечером…

Отлично, решила Саманта, оглядывая стол, накрытый ею для ужина с Кевином. Стол был круглым, и они могли сесть друг против друга, но Саманта поставила приборы так, чтобы они сидели рядом.

Так будет выглядеть гораздо более дружелюбно, с удовлетворением подумала девушка и тут же фыркнула. Как будто ей нужна от Кевина только дружба. Ей вспомнилось, как отец частенько посмеивался над непоследовательностью женщин, но самой себе Саманта не казалась непоследовательной. Просто ее поцеловал мужчина, который, похоже, был её второй половинкой.

По крайней мере, их тепа устремились навстречу друг другу. Что же до сердец… Саманте было двадцать семь, Кевину — на десять лет больше, неудивительно, что их сердца уже не поддавались первому порыву, как в юности. И все же… Не заметь Саманта той фотографии, на которой была снята Эмма в окружении двоих детей, одному Богу известно, чем бы все кончилось.

Впрочем, сейчас это было уже не важно. Саманту заботило лишь то, что могло произойти сегодня вечером.