Элли Блейк - Моя единственная надежда

– Ты готов, вот и все, – ответила она, избегая смотреть ему в глаза и делая вид, что разбирает фортепианные записи, к которым не прикасалась уже лет десять. – Теперь я могу спокойно отправить вас обоих на танцпол и, не мучаясь угрызениями совести, поставить свое имя под вашим танцем.

– Ты знаешь, что я не это имел в виду. У тебя какие-то новости?

Новости? Верно. Просмотр.

Почувствовав за спиной движение, Надя вся напряглась. А когда рука Райдера легла ей на талию, свет в ее душе вспыхнул с такой силой, что ей показалось, будто она слепнет. Ей потребовались все силы, чтобы не прислониться к нему, к его силе, к его теплу. Вместо этого она повернулась к нему лицом и ухватилась сзади рукой за книжную полку.

– Ничего нового. Я хочу сказать, за последние дни.

– Странно, – сказал он, нахмурившись, – если учесть, что с момента моего прихода ты вела себя как кошка на раскаленной крыше.

Неужели? Ах да. Конечно. Из-за мамы. Свет в душе слегка померк, и ее руки сжались в кулаки. Надя старательно пыталась изгнать мысли о матери из головы. И из своего дурацкого сердца. Это из-за нее Надя не могла совладать со своими чувствами.

– Ты в порядке?

Она отрицательно покачала головой. Потом кивнула. Открыла рот, чтобы рассказать о звонке матери, зная, что только этот человек мог бы понять ее, как никто другой.

Но это его не касалось. Не должно было касаться.

Она посмотрела ему в глаза:

– Все чики-брики.

Райдер явно не поверил ей, но по какой-то причине не стал настаивать. Вместо этого он сказал:

– Докажи. Отпусти эту чертову полку, женщина, и иди сюда.

Неожиданно для себя Надя вдруг улыбнулась и неверным шагом подошла к Райдеру. Однако в последний момент она остановилась и уперлась рукой ему в грудь, как будто хотела удержать их сердца на расстоянии.

– Ты можешь сколько угодно вести здесь Сэм, Райдер, но я, кажется, давала тебе понять, что в этом зале пока что распоряжаюсь я.

Темная бровь поднялась вверх.

– Вы по-прежнему так думаете, мисс Надя, – ответил он хрипловатым голосом, резко прижав ее спиной к полкам, отчего им на головы посыпались пыль и бумаги.

Его взгляд упал на ее губы, глаза наполнились дерзостью и страстью, и сердце Нади забилось, как пойманная птица.

Это секс. Просто секс. Восхитительный и острый. Он стал твоим прибежищем на время шторма. Ночным успокоением. И все.

Да. Надо только не забывать об этом , думала Надя, но, когда губы Райдера коснулись ее, все мысли улетели прочь.

Райдер потер рукой шею. Она болела. Он слишком много часов провел за компьютером в своем офисе на верхнем этаже огромного здания на Коллинз-стрит.

Однако его удерживал здесь не проект очередного небоскреба. Раз за разом он рисовал эскизы большого помещения с арочными окнами, высокими потолочными балками и старыми деревянными полами. Эскизы здания со сломанным лифтом и освещением на последнем издыхании. С трепещущими в углу красными шелковыми занавесями.

Он думал об этом здании так много, что это уже стало мешать основной работе. Единственным выходом было выбросить его из головы. Листы бумаги, валявшиеся на ковре у его ног, свидетельствовали о том, что это не получалось.

Райдер встал, вытянул руки над головой и почувствовал, как что-то хрустнуло в спине. Вспомнив упражнение, которое показывала ему Надя, он уперся ногами в пол и постарался вытянуться вверх как можно сильнее, как будто его тело зажато между двумя оконными стеклами… Мышцы запели от облегчения, когда он вдруг заметил, как смешно выглядит его отражение в окне.

Услышав звонок мобильника, он чуть не расцеловал его.

– Привет, ребенок, – сказал он, увидев на экране номер Сэм, – как ты вовремя. Мне как раз нужна передышка.

– Мы поженились! – воскликнул срывающийся голос.

– Повтори! – Райдер заткнул пальцем другое ухо, чтобы лучше слышать ее. Не может быть, что она сказала…

– Мы расписались! Теперь я официально миссис Бен Джонсон!

– Мне послышалось или ты сказала, что вы расписались?

Пауза.

– Я это сделала. Я рассказала Бену все. Про папу, про других жен, про панические атаки. Он был тверд, как скала. Он был красив, прекрасен, силен и великолепен. А сейчас мы в Лас-Вегасе. Это потрясающе. Мы прилетели ночью и…

Но после слова Вегас Райдер уже ничего не слышал. Этот чертов город стремительно превращался в его заклятого врага.

– Это Надя вам посоветовала?

После долгой паузы Сэм сдавленным голосом выпалила:

– С чего ты взял?

– Она из Вегаса. И не пытайся сделать вид, что ты этого не знаешь.

– Она не отсюда. Она оттуда.

– Не важно. Она снова улетает туда на днях. – Он понимал, что хватается за соломинку, но ничего не мог поделать с собой.

– Ох, – произнес мягкий голос Сэм. – Она уже знает когда?

Нет, она не знала. Во всяком случае, в то утро, когда в пять часов он оставил ее в постели, голую, теплую и размякшую. Когда в его голове всерьез бродила мысль опозориться, явившись на работу во вчерашнем костюме и галстуке, только ради того, чтобы побыть лишний час в ее объятиях.

– Это здесь ни при чем, – пророкотал он. – Какого черта на вас нашло, ребята?

– Просто все пошло куда-то не туда, Райдер. Я хотела, чтобы все было скромно, только Бен с семьей и ты. А потом произошла та история с папой, а со стороны Бена разгорелась война за то, какой пирог подать, чтобы не обидеть двоюродную бабушку Уэллес. В конце концов мы поняли, что хотим просто посмотреть друг другу в глаза и сказать: Это ты. Ты тот самый. Тот единственный, который заставляет мое сердце биться чаще и согревает мою постель. И я хочу, чтобы это длилось вечно.

Райдер закрыл глаза и потер большим пальцем переносицу. Черт! Что он мог сказать на это?

– А кроме Вегаса, вы не могли ничего выбрать?

– Это оказалось самым быстрым вариантом, – ответила Сэм, и, даже не видя ее, Райдер почувствовал, что она улыбается. – Шестьдесят долларов за разрешение на брак, пятиминутная церемония – и дело в шляпе. Ты бы видел очередь в судебный зал. Представь себе женщин в полном свадебном облачении и мужчин в париках под Элвиса, приехавших с чемоданами прямо из аэропорта.

– Я просто хотел… – Чего он хотел? Вернуть то время, когда он был для нее всем, а она принадлежала только ему и жизнь лежала впереди длинным темным тоннелем? – Я просто хотел бы видеть церемонию.

– Я знаю. – Райдер слышал, как дрогнул ее голос. – Но у нас же был тот танец. Тот прекрасный танец в Надиной студии. Это был наш танец, Райдер. Не на глазах у сотни человек, которых я почти не знаю. Без оглядки на то, что вот-вот явится папа и все испортит. В тот вечер в студии ты отпустил меня.

Ему вспомнился их разговор в машине несколько недель назад, когда она отпустила его «на свободу». Уже тогда он понял, что это не Сэм отпускала его, это он должен был позволить ей уйти.