Кейт Уолкер - На вершине мира

От шокирующей догадки у нее перехватило дыхание.

– Нельзя доверять даже людям из службы безопасности. Людям моего отца. – Тон Карима был бесстрастным. – Насколько мне известно, одному точно. Мы выяснили, что он работает на Анкхару.

Анкхара. Шейх Анкхары собирается помешать ее свадьбе с Набилом.

Огонь в камине пылал ярче, чем прежде, но его тепло не согревало ее. Клемми промерзла до костей.

– Этот человек должен был меня сопровождать?

Сдержанный кивок был ей ответом.

– Ты приехал вместо него.

Чтобы быть уверенным, что работа будет выполнена надлежащим образом. Из пресловутого чувства долга. Она сама виновата в холоде, охватившем ее тело. В какой-то момент она – безрассудно, глупо – позволила себе надеяться, что Карим решил лично отвечать за ее безопасность. Что ему не все равно. Какие еще глупости родятся в ее голове? Надо же было придумать, что она имеет хоть какое-то значение. По крайней мере – для него. Но никому нет дела до нее.

Это дело чести.

Чести Карима, его отца, его страны. Он стал наследным принцем вместо своего брата. И отнесся к роли очень серьезно.

Крохотная гостиная, казалось, стала еще меньше. Темнота поглотила Клемми, как только правда раскрылась. Она была всего-навсего пешкой в политической игре. Она не была личностью – только фигуркой на шахматной доске. Ее передернуло.

– Тебе холодно? – Острые темные глаза Карима уловили ее реакцию, и он тут же засуетился. – Подбросить углей в камин?

– Нет. – Она решительно помотала головой, ее волосы рассыпались по плечам. – Нет, спасибо.

Больше всего на свете Клемми хотелось убежать, спрятаться, уйти в темноту и в свои мысли. Закрыть глаза и попытаться вспомнить, как Гарри махал ей, стоя у окна. Наверное, она видела своего маленького брата в последний раз. Ради него она шла на все это. Безусловно, Карим, который потерял брата – при гораздо худших обстоятельствах, – поймет ее.

Но когда Клемми заглянула в эти непроницаемые глаза, то поняла, что все его эмоции улетучились, если они вообще когда-либо существовали. Она снова размечталась.

Она – просто дело чести, которое надо завершить как можно скорее. Карим выполнит свою миссию, доставит ее куда надо и пойдет дальше своей дорогой, ни разу не оглянувшись.

– Я устала, – сказала Клемми, скрывая реальную причину беспокойства. – Хочу пойти в постель. Спать.

Он с нескрываемым удивлением посмотрел на часы. И только брошенный в сторону взгляд говорил, что думает Карим о чем-то совершенно другом. Целый день он то доставал телефон, то включал ноутбук, расстроенный тем, что они стали заложниками непогоды. Ему не терпелось уехать. Справиться с задачей, закрыть этот вопрос, снять с себя ответственность.

А потом Карим мог отправиться домой, радуясь тому, что все позади. Он выполнил свой долг.

– Да, я знаю, что еще рано, – бросила Клемми, борясь с желанием посмотреть на большие напольные часы, некогда принадлежавшие дедушке. Их циферблат был огромным, но из-за теней, отбрасываемых пляшущим пламенем, разглядеть на нем что-либо было невозможно. – Но я устала. Вчера допоздна болтала с друзьями, – добавила девушка.

Ее голос сорвался, когда Карим поднял голову и впился в нее взглядом. Его ноздри расширились, словно он уловил какой-то странный запах.

Гарри был перевозбужден после праздника и расстроен из-за того, что она уезжает. Его любимая Клемми покидает их дом и неизвестно когда вернется. Желая провести еще немного времени с Гарри, Клемми села у кровати мальчика и начала читать ему сказки. Наконец он заснул. Она сидела и смотрела на него больше часа, а потом долго не могла уснуть.

– Мы могли бы чем-нибудь заняться… – пробормотал Карим.

Он все еще ругал себя за то, что позволил себе проболтаться о ситуации с Анкхарой. Информация возымела именно тот эффект, которого он и ожидал: Клементина нервничала, не находила себе покоя, словно взволнованная кошка. Он очень сомневался, что она на самом деле собирается спать, хотя под ее глазами и в самом деле залегли тени. Лицо девушки было уставшим. Похоже, пока он находился здесь, у нее что-то произошло. Что-то случилось вчера ночью. Он наблюдал за домом в Лилиак-Клоуз, пока там не погас свет. Но ему показалось, что это был детский праздник, по окончании которого родители забрали маленьких гостей.

– И что же ты предлагаешь? – Клемми откинула голову назад, ее огромные глаза уставились на него. – Послушать музыку, посмотреть фильм, или… ох, я забыла, у нас же нет электричества. Так что не получится.

– Мы могли бы поговорить.

Поговорить! О чем он, черт возьми, думал, предлагая ей это? Это означало, что ее губы будут двигаться, привлекая его внимание к их восхитительной полноте. Каждый раз, когда Клементина говорила или открывала рот, чтобы сделать глоток воды, Карим был способен думать только об одном: что бы он чувствовал, прижимая их к своим губам, как они раскрылись бы под давлением его языка. Каков на вкус ее влажный и теплый поцелуй?

Ему надо отвести взгляд от Клементины, остановить себя.

– Нет уж, спасибо. Мне хватит твоих лекций по поводу долга и чести на всю жизнь.

Карим почти не слушал ее, увлеченный созерцанием того, как мелькает ее язычок, произнося слова…

– Тогда что-нибудь другое. – Он словно проглотил толченое стекло, его голос был хриплым и прерывистым.

– Что-то еще? – Клемми закатила глаза, словно общалась с надоедливым ребенком. – Что, например? А, знаю, настольные игры! У Нэн где-то были. Совсем старые, но это не важно. Я могу обыграть тебя в «Лудо», или ты предпочитаешь «Змеи и лесенки»?

Она старалась говорить как можно саркастичнее, и Карим решил поддразнить ее:

– Почему бы нет? Если это единственный вариант. Я никогда не играл ни в одну игру, ни в другую. Мне даже интересно стало, что это за игра – «Лудо»? И что за чертовщина «Змеи и лесенки»?

– Это настольные игры. И ты меня не убедишь, что на самом деле хочешь…

– Еще как!

Клемми быстро посмотрела на него, прикидывая, насколько он правдив. Это была провокация чистой воды, но ее смягчал вздернутый в полуулыбке уголок рта девушки и мягкий локон на лбу. Карим молил небеса, чтобы игры отвлекли его от хаоса, царившего в голове, чтобы они заняли его внимание и заставили сосредоточиться на игровой доске, а не на Клементине.

Тихий раздраженный вздох, который она издала, был столь сладок, что стоило затеять игру только ради того, чтобы услышать его, увидеть, как в ее глазах мелькают искры, когда она обещает, что он пожалеет об этом.

Клемми наклонилась и достала игры из ящика стола, а у Карима ладони зачесались от желания провести рукой по вызывающе округлой попке, обтянутой джинсами, по аппетитным бедрам.