Раиса Рябцева - Влюбить в себя

— А чем ты занята?

— Сначала курсы менеджеров в 6.30. потом я иду в тренажерный зал.

— Да ты что, с ума сошла? — укоризненно покачала головой Маргарита. — Ты посмотри на себя, у тебя такие ноги, что любая манекенщица позавидует. Зачем тебе еще тренажерный зал? Ерунда какая-то.

— Мне нужно постоянно быть в форме, — возразила Настя. — И потом, это дает хорошую разрядку после рабочего дня.

— Глупости, — безапелляционно заявила Маргарита, — абсолютно бесполезная вещь. Ладно, давай завтра после работы отправимся к тебе. Мы заканчиваем в полшестого, я захожу за тобой, и едем.

— Я завтра не могу, у меня семинар для сотрудников финансово-инвестиционных компаний.

— Какой еще семинар для секретарш?

— Я вместо шефа туда хожу, — объяснила Анастасия. — Ему самому некогда, а деньги фирма уже заплатила. Так хоть какая-нибудь польза будет.

— О боже мой, — простонала Маргарита, — да ты так лопнешь. Хоть когда-нибудь можешь подумать о себе? Вертишься, как белка в колесе, а толку-то? Здесь все равно без связей ничего не добиться.

— Но ведь сейчас время широких возможностей, — улыбаясь, сказала Анастасия, — я хочу добиться всего сама.

— Ну, хоть в пятницу ты освободишься?

— А что в пятницу?

— Я приглашаю к себе друзей, приезжай.

— Хорошо, я постараюсь пораньше смотаться из тренажерного зала и часиков в восемь загляну к тебе.

Поднимаясь на третий этаж, где располагался инвестиционный отдел, Настя по выработавшейся за последний год привычке сбросила тягостное оцепенение, горделиво подняла вверх голову, расправила плечи и улыбнулась. Здесь не то место, где можно распускать нюни и хныкать.

Анастасию Глазунову должны знать здесь сильной, уверенной в себе молодой женщиной, которая сама прокладывает себе путь в жизни и которую ждет большое будущее. Она знала, что многие сослуживцы считают ее старой девой, да еще и с сомнительным моральным обликом. Впрочем, большинство все-таки испытывало по отношению к Анастасии дружеские чувства.

Проходя мимо открытых кабинетов к двери с табличкой «Начальник инвестиционного отдела», Настя поздоровалась с коллегами, которые уже заняли свои рабочие места.

— Доброе утро, Анастасия, — говорили ей.

— Доброе утро, — отвечала она.

Собственно, сам кабинет начальника инвестиционного отдела был отделен от коридора приемной. Здесь стоял рабочий стол Анастасии с компьютером, факсом и мини-АТС на четыре линии. Дозвониться до начальника инвестиционного отдела можно было только через его секретаршу. Еще три линии вели в соседние кабинеты, отделенные от приемной перегородками.

Настя едва успела сесть за стол и достать косметичку, когда телефон перед ней надрывно зазвонил. Машинально глянув на часы, Анастасия чертыхнулась. Без десяти девять, а уже звонят. Сняв трубку, она постаралась придать своему голосу как можно более вежливый оттенок.

— Приемная инвестиционного отдела слушает, — сказала она. — Ермакова? Одну минуточку, я сейчас посмотрю.

Она зажала трубку рукой и крикнула в соседний кабинет.

— Николай Степанович, вы на месте? Поднимите трубку.

Ермаков был заместителем начальника отдела. Он обычно приходил на службу раньше всех, демонстрируя своим подчиненным служебное рвение. Но на сей раз, к удивлению Анастасии, его на месте не оказалось. Вместо него откликнулся один из сотрудников отдела.

— Он в сортире.

Настя приложила трубку к уху.

— Простите, а кто его спрашивает? Из банка «Столичный»? Очень срочно? Вы не могли бы минуточку подождать? Я его сейчас позову, он… вышел.

Настя положила трубку на стол и быстро побежала в конец коридора, где располагался мужской туалет. Дело было, действительно, срочным, и Настя решила рискнуть. Торопливо постучавшись в дверь туалета, она крикнула:

— Эй!

Никто не отозвался. К счастью, никого рядом не оказалось, и Настя осторожно приоткрыла дверь.

— Николай Степанович! — крикнула она в образовавшуюся щель.

Из-за перегородки раздался недовольный голос Ермакова.

— Что там еще?

— Николай Степанович, звонят из приемной председателя правления банка «Столичный». Сам Булавин хочет с вами поговорить. Это насчет кредита, о котором мы договаривались на прошлой неделе.

— О, господи, — недовольно простонал Ермаков, — в туалет сходить не дают. А что, Владимир Иванович еще не пришел?

— Нет. Булавин хочет поговорить именно с вами.

— Ладно, ладно, иду.

На ходу застегивая ширинку, Ермаков вышел из-за перегородки и, бормоча что-то под нос, проследовал к выходу.

Таким было начало этого трудового дня. К одиннадцати часам, когда становятся известны результаты торгов на межбанковской валютной бирже, начальника инвестиционного отдела все еще не было на месте. Сотрудники уже начинали нервничать.

На волоске висела судьба одного очень важного проекта. Необходимо было срочно решить, конвертировать рубли в валюту или нет. Обычно решение об этом принимал начальник отдела, а исполнителями были менеджеры — высокий, тощий, с чуть глуповатым лицом Сергей Панин и упитанный курчавый бодрячок Боря Эйфман.

Как только стали известны результаты торгов, они влетели в приемную с компьютерными распечатками.

— Где шеф?

— Не знаю, — покачала головой Настя. — Не звонил.

— Может, перепил вчера? — высказал предположение Панин. — Звякни ему домой.

— Я уже звонила, никто не поднимает трубку.

— Черт побери, — выругался Боря, — и Ермакова нет.

— Он уехал в банк «Столичный».

— Так что ж нам делать? Вчера рубль опустился на три позиции, а сегодня прыгнул вверх аж на двенадцать. Может, подождем еще пару деньков? Не будем пока конвертировать?

— Боря, у тебя есть график биржевых котировок рубля за последний месяц? — неожиданно спросила Настя.

— Был, — недоуменно ответил Эйфман, — а что?

— Покажи.

Менеджеры обменялись снисходительными улыбками, но потом Борис все-таки принес график и, скептически хмыкнув, положил его на стол перед Анастасией.

— Вот. Только я не знаю, что ты здесь собираешься высматривать.

После небольшой паузы Анастасия уверенно сказала:

— Надо срочно конвертировать. Это был только временный скачок.

Панин ухмыльнулся.

— А если это долговременная стабилизация? Вон правительство уже полгода твердит, что собирается побороть инфляцию. Сегодня на торги Центробанк выбросил пятьдесят миллионов.

— Нет, — уверенно сказала Анастасия, — падение продолжится. Конвертируйте.

Борис присел на краешек стола и тоном, каким учитель разговаривает со старательным, но глуповатым учеником, сказал:

— Ты хоть понимаешь, о какой сумме идет речь? Если мы проколемся, нам всю жизнь придется отрабатывать эти проценты.