Триш Мори - Само искушение

И у нее каждый раз екало в груди, когда она ловила на себе его взгляд.

Жизнь Холли практически превратилась в ад.

Франко проработал уже целую неделю. Попивая дымящийся кофе во время перерыва, он размышлял, что, как только закончит обрезку виноградных лоз и подпишет контракт, отправится домой.

Некоторое время назад он радовался этому. Но сейчас он наслаждался работой на винограднике, временно отойдя от управления компанией, находясь в другой части мира.

Кроме того, работа становилась только интереснее. Холли Перман – та еще злючка. Она заявила, что не хочет, чтобы он ее снова целовал, но Франко чувствовал – ее одолевают совсем иные желания. Холли сказала, что он ей не нравится, но в ее бирюзовых глазах, следящих за ним, он уже не видел прежней злобы.

Поэтому оставшиеся пять недель, возможно, совсем не будут бесполезной тратой времени.

– Еще кофе? – предложил Джош, и Франко кивнул.

Над горячей жидкостью поднимались завитки пара.

– Значит, Холли оставила тебя на винограднике одного?

– На время, пока она дает интервью на радиостанции. – Она уже дала не менее десяти интервью после объявления финалистов конкурса. – Холли приедет с минуты на минуту.

– Тем не менее, – произнес Джош, наливая себе кофе и беря кусок кекса, – Холли никому не доверяет свои виноградные лозы.

– Я заметил.

– Должно быть, она считает тебя чертовски хорошим работником.

Они говорят об одной и той же Холли Перман? Кто знает, что у нее на уме? Он точно не знал.

– В этом я не уверен, – сказал Франко.

Какое-то время они молча пили кофе, потом Джош произнес:

– Ты слышал о вечеринке?

– О какой вечеринке?

– У Мамы Анжелы. Анжела Чаваро, живущая по соседству, устраивает в пятницу вечеринку в честь Холли, чтобы отпраздновать ее номинацию. Приглашается вся округа.

– Ну, если пригласили всю округу, значит, и я там буду.

Джош только кивнул. Прожевав кекс и запив его кофе, он спросил:

– Она тебе нравится, да?

Что, черт побери, происходит? Неужели Джош никак не забудет резинку для волос, которую Франко отдал Холли?

– Кто, Анжела? – Франко прикинулся тупым. —

Я ее не знаю.

– Нет, Холли. Тебе нравится Холли?

Франко быстро заморгал.

– Она и Гус отлично работают, – сказал он, тщательно подбирая слова. – И ты им хорошо помогаешь.

– Она всем здесь нравится.

Франко кивнул:

– С-согласен. – Он взболтал кофе в кружке и отпил еще немного.

– Но однажды она обожглась. Тот богатый парень обещал ей золотые горы. Но он просто хотел отобрать у нее виноградники.

Где-то в кроне каучукового дерева расхохоталась кукабарра, и Франко это показалось символичным.

Он должен был догадаться, что в прошлом Холли была неприятная история. И теперь его предупредили об этом.

– Я не собираюсь обижать Холли, если ты об этом беспокоишься.

Джош встал, смутившись:

– Ладно. Я пошел работать.

Франко допил горький и холодный кофе, вспоминая смех кукабарры.

Согласно прогнозу погоды в ближайшие часы следовало ожидать сильный ливень. Поэтому Холли решила подготовить партию заказанного игристого вина на свадьбу в Порт-Мак-Доннелл, а потом вернуться и продолжить обрезку лоз, как только погода немного наладится.

Они выехали в шесть утра. Дождь лил как из ведра, а дворники на лобовом стекле работали без остановки. Если им повезет, они доберутся до виноградников в Аделаида-Хилз к обеду.

Однако на дороге было такое плотное движение, что они свернули на трассу, ведущую в Аделаида-Хилз, только после обеда.

Уставшая Холли задавалась вопросом, как им удастся обернуться за один день. Разумнее всего переночевать в Порт-Мак-Доннелл и поехать обратно завтра утром. Она посмотрела на мужчину, сидящего рядом с ней, на его длинные пальцы, сжимающие руль. У нее екнуло в груди, и Холли отвернулась.

Нет, ночевать с ним вместе в другом городе определенно неразумно.

Она украдкой посмотрела на его губы и вспомнила, что чувствовала, когда он ее целовал.

– Это больше похоже на страну, к которой я привык, – произнес Франко, прерывая ее размышления. Дорога пересекала долины, огороды и садовые склоны, виноградники и заросли кустарников. – Только у нас нет эвкалиптов.

Холли навострила уши. Прежде Франко никогда не рассказывал о регионе, в котором жил.

– Должно быть, у вас красивая страна, – сказала она.

– Вы никогда не были в Италии?

Холли покачала головой:

– Я никогда не была за границей.

– Никогда?

Она снова покачала головой:

– Сначала не было денег. А потом, когда дела на виноградниках пошли на лад, не стало свободного времени. – Попросив Франко повернуть направо на следующем перекрестке, она поинтересовалась: – Ваша мать родом из Пьяченцы?

Франко сбросил скорость, пропуская встречный автомобиль, чтобы сделать поворот.

– Почему вы об этом спрашиваете?

– Ну, мне просто любопытно.

– Да, она из Пьяченцы.

– Она сейчас не там? – спросила Холли.

– Нет, насколько я знаю.

– Вы не знаете, где она?

– Этого не знает никто.

Холли моргнула:

– Вы… серьезно?

Франко выругался по-итальянски себе под нос – это ругательство он услышал от матери в адрес отца, будучи еще ребенком.

– Никто этого не знает, – повторил он. – Куда поворачивать на следующем перекрестке?

Она откинулась на спинку сиденья:

– Прямо, потом при въезде в город направо.

К счастью, Холли замолчала, давая Франко возможность перевести дыхание и взять эмоции под контроль. Мало того что он едет с ней в машине вот уже восемь часов, так теперь ей вздумалось вспомнить о его матери, сыпать соль на старые раны.

Кто знает, где его мать? Кто знает, жива ли она? Франко не знал этого. Конечно, в свое время он мечтал ее найти. Будучи мятежным подростком, он воображал, будто она скрывается среди холмов и виноградников Пьяченцы, но это было давно, и Франко уже много лет не интересовало, где его мать.

В конце концов, какое ему дело до женщины, которая бросила свою семью? Стоит ли удивляться, что его родные братья и сестры выросли такими необузданными? Богатые, красивые и мятежные. Нужно ли удивляться, что желтая пресса обожает смаковать скандалы, в которые они ввязываются?

Франко фыркнул. Он ничуть не лучше своих родственников. «Яблоко от яблони недалеко падает». Те, кто придумал эту пословицу, знали, о чем говорили. Но, к счастью, Франко удалось сохранить в тайне свою частную жизнь. Слава богу, папарацци уже давно махнули на него рукой, считая скучным представителем клана Четсфилд, когда в его жизни появилась Мишель, прося о помощи.

Он почувствовал знакомую боль в груди. Он не хотел думать о Мишель. Он не желал вспоминать тот год и ту потерю.