Триш Мори - Само искушение

Она пожала плечами и отвернулась, чувствуя, что теряет самообладание.

– Возможно. – Холли указала на старое каменное здание, желая отвлечься и сменить тему. – Там старая насосная станция. Она уже не работает, – пробормотала она, – хотя вода в Маунт-Гамбир поступает из озера.

Франко кивнул, и на мгновение ей показалось, что атмосфера разрядилась.

– А это что? – Он показал на руины напротив смотровой площадки на краю кратера.

– Ах, – ответила она немного грустно. – Это бывшая больница.

Для Холли это разрушенное здание никогда не будет просто «бывшей больницей». Когда-то в ней принимал пациентов ее отец; Холли родилась в одной из палат с видом на озеро.

И после роковой аварии ее родителей привезли именно в эту больницу.

Холли вздрогнула.

Франко почувствовал ее печаль. Не только по тому, как она заговорила о больнице, но и по тому, как она замерла, пристально глядя куда-то вдаль.

Почувствовав, что он наблюдает за ней, Холли вздрогнула и очнулась от размышлений.

– Я там родилась, – быстро сказала она. Потом она покачала головой, позволяя ветру отвести пряди волос от ее лица, и повернулась к автомобилю. – Нам лучше ехать, если мы не хотим опоздать на встречу.

Они проехали еще тридцать километров через зеленые пастбища Порт-Мак-Доннелл – сейчас тихого рыбацкого и дачного поселка, который сто лет назад был оживленным портом.

Справа располагалось большое старое двухэтажное каменное здание с видом на пристань, в котором когда-то находилась таможня.

– Свадьба состоится в местной церкви, но прием будет здесь, – сказала Холли. – Мне просто нужно проработать детали заказа. Предлагаю вам прогуляться по берегу. Я скоро вернусь.

– Учитывая, что я должен работать, я предпочитаю пойти с вами. – Ему хотелось увидеть, как она торгует своими любимыми винами и общается с клиентами. – Мне интересно посмотреть, как вы справляетесь с клиентами, которым повезло не родиться в семье Четсфилд.

Ничуть не раскаиваясь, Холли распрямила плечи и одарила Франко ледяным взглядом:

– Как хотите.

В здании счастливая пара уже разговаривала с организатором свадеб, читая перечни и делая пометки. Следующий час они выбирали блюда для меню и подходящие к ним вина.

Через час Франко пришлось признать, что Холли более чем хорошо справляется с работой. Она страстно рассказывала о своем вине, образцы которого привезла с собой.

Разглядывая ее, Франко задался вопросом, носит ли она что-нибудь помимо рабочей одежды – рубашки поло, брюк и сапог. В двух словах ее гардероб можно было описать как старомодно-унылый. Чего-чего, а красиво одеваться Холли совсем не умеет.

Но, так или иначе, разговаривая с виноградными лозами на холодном утреннем воздухе или общаясь с клиентами лицом к лицу, Холли была великолепна. Сейчас она внимательно слушала пожелания клиентов, уделяя особое внимание тому, какой хотят видеть жених и невеста свою свадьбу. Холли вносила предложения, устраняла возможные проблемы.

И еще она улыбалась.

Ее улыбка и глаза оказывают убийственное воздействие.

Даже на Франко.

Час спустя заказ был сформирован, и Холли и Франко направились к машине. Вдруг он увидел ларек с едой навынос. У Франко заурчало в животе, и он вспомнил, что в спешке они не успели пообедать.

– Давайте поедим? – предложил он.

Холли посмотрела на ларек:

– Рыба с картошкой?

– Почему нет?

Они купили рыбу, жареную картошку и сели перекусить на скамейке с видом на каменистый пляж с пристанью для яхт и волнорезом вдали.

Из-за облачка вышло теплое солнце, дул слабый ветерок. Холли не помнила, когда в последний раз вот так сидела на скамейке и ела рыбу с картошкой. Она и предположить не могла, что будет обедать на скамейке сегодня в обществе Франко Четсфилда.

– Хорошо, – сказал он, вздохнув и смяв в руке обертку. Положив локти на сиденье скамейки, Франко вытянул длинные ноги перед собой.

Холли старалась не смотреть на него. Она изо всех сил пыталась не обращать внимания на его руку, расслабленно лежащую всего в нескольких дюймах от ее плеча, и сосредоточиться на поедании рыбы. Холли очень пристально рассматривала лодки, птиц и облака. Но она не могла не замечать, до чего у Франко привлекательные ноги!

Вот, например, молодая девушка, которая обслуживала их, не старалась отвлечься на что-нибудь, когда увидела Франко. Когда он открыл рот и заговорил с ней, она от восторга чуть в обморок не упала. Она смотрела на этого красавчика с длинными волнистыми волосами как на экзотическую бабочку, случайно залетевшую в здешние края. Франко либо не заметил ее восхищения, либо был совсем не против него.

Вытерев руки, Холли откинулась на спинку скамейки в такой же расслабленной позе, как у Франко, и поняла, что завидует продавщице из ларька.

Девушка не знает, что он Четсфилд, а просто смотрит на него и восторгается его внешностью и сексуальным голосом. Но Холли должна быть с ним настороже.

Хотя ей приятно сидеть рядом с ним, смотреть на пляж и чувствовать себя невероятно довольной в слабых лучах солнца.

– Знаете, – осторожно произнесла она, по-прежнему глядя на море, потому что было намного легче говорить, смотря на море, чем в его глаза, – я и предположить не могла, что вы будете есть рыбу с картошкой, сидя с кем-то на пляже.

– Нет? – спросил Франко спокойно. – А чем, по-вашему, я должен питаться?

– Омарами и икрой. Трюфелями и фуа-гра. Может быть, дичью с изысканным соусом, который художественно разлит по тарелке.

– Почему вы так думаете?

– Потому что вы… – Она вовремя одернула себя. – Вы так богаты.

– Потому что я Четсфилд, – ответил он улыбаясь. – Именно это вы собирались сказать.

Холли наморщила нос. Ей очень не нравилось, что Франко снова прочел ее мысли. Ей было неприятно, что он выставляет ее такой несправедливой. Но он не обвинял ее, а просто констатировал факт. Возможно, он действительно наслаждался рыбой и картошкой.

– На самом деле это одно и то же, – сказала она.

– Но нам дают специальное разрешение.

– На что?

– На отдых от омаров и дичи с изысканным соусом. В правилах семьи Четсфилд записано, что раз в месяц мы можем жить как простые смертные.

На этот раз Холли ничего не могла с собой поделать. Она рассмеялась, не ожидая такого ответа. Она и не подозревала, что у Франко есть чувство юмора.

– Тогда вы в большой беде, Франко. Потому что солонина в сэндвичах, которые вы ели у нас дома, считается едой простолюдинов.

– Ничего не поделаешь. – Он задумчиво вздохнул.

Помедлив, Холли спросила:

– Почему вы ведете себя так мило?

– Я? – удивился он. – Я просто сижу на скамейке и разговариваю с вами.

– Но ведь я веду себя отнюдь не дружелюбно.