Олег Суворов - Моя итальянская возлюбленная

И вот как мне после всех этих ассоциаций надо было отнестись к подарку Джулии? Я не удержался, наклонился и благодарно поцеловал ее в теплую шейку. И она не отшатнулась, не возмутилась, не вытаращила глаза, как непременно поступила бы та московская дуреха, которой я звонил от замка святого Ангела и которая, я надеюсь, когда-нибудь прочтет этот роман.

Да, но что подарить Джулии? До самой сиесты мы мотались по магазинам, пока по моему настоянию она не выбрала себе замечательную белую юбку. Я даже вздохнул, когда она вышла из примерочной кабины и вопросительно посмотрела на меня. Неосмотрительно оставлять здесь столь соблазнительную девушку, которая, к тому же, тебе еще не принадлежит. Из взятой с собой тыщи у меня оставалось меньше трехсот долларов, но надо было идти ва-банк и ничего не жалеть. Я заплатил за юбку, а затем, решительно сказав: «Basta!», — повел Джулию обедать. Тем более, что незаметно пролетели четыре часа, и время близилось к двум.

Попробовать фаршированного кальмара, описанного в путеводителе, нам так и не удалось, но и выбранный нами ресторан тоже оказался весьма приличным. Находился он на улице имени Лоренцо Великолепного, назывался «У Марио» и отличался отменной кухней, прохладой и тишиной. Кстати, забавно, что в этом ресторане заправлял отнюдь не Марио, а его вдова — пожилая и приветливая итальянка в очках. Впрочем, Марио тоже присутствовал — своей крашеной гипсовой головой, стоявшей на полке между цветами и огромными бутылками. Памятуя о конечной цели, я действовал как коварный обольститель, заказав исключительно морские блюда — омаров, устриц, креветок и какую-то таинственную волк-рыбу. Давно известно, что именно морепродукты очень способствуют разжиганию сладострастия, так что теперь оставалось только ждать результатов. Бедняжка Джулия, наверное, и не подозревала о моем коварстве, но лопала с большим аппетитом. Разумеется, я не забыл о шампанском, так что обед проходил очень весело.

— Ты приедешь ко мне в Москву? — выбрав подходящий момент, спросил я.

— С удовольствием.

— Ну, тогда учи русский. Я вышлю тебе свой роман, так что будешь читать и вспоминать русского писателя.

— А у тебя в Москве есть девушка?

Я давно ждал подобного вопроса и потому был готов заранее.

— Нет.

— Почему?

— Потому что русские девушки, как и ты, предпочитают иностранцев.

Шутка удалась, и Джулия улыбнулась. Теперь неплохо бы начать разведку боем. Как сделать так, чтобы она сама пригласила меня к себе? Спрашиваешь о сумке слишком грубо… Что, если я спрошу ее насчет музыкальных инструментов — на чем она играет? Флобер уверял, что все итальянцы — музыкальны и предатели. Кстати, два его соотечественника тоже оставили примечательные высказывания: Стендаль говорил, что итальянской молодежи свойственно невежество, лень и жажда наслаждений, и в последнем определении с ним соглашался Альфред де Мюссе: «Итальянки любят наслаждения, но ищут широкоплечих мужчин и меряют своих любовников меркой портного». Интересно, устрицы на нее уже подействовали?

Пока я размышлял, Джулия заговорила первой, и вот что она поведала:

— Вчера мне позвонила Сюзанна и рассказала интересную вещь. Оказывается, ее любовник был арестован, но потом отпущен под залог. Они встретились, и он заявил, что хотел бы развестись со своей русской женой, но дешевле всего это будет сделать в том случае, если ему удастся уличить ее в супружеской неверности. Тогда она не сможет претендовать на половину имущества.

Я навострил уши.

— А как зовут ее любовника?

— Марио Мелания.

Хотя я и ждал подобного ответа, но тут невольно разволновался. Как ни невероятно такое совпадение, но оно все же произошло! Так-так, милая Леночка, тебя, судя по всему, ждут тяжелые испытания…

— А что для этого нужно?

Джулия небрежно пожала плечами.

— Фотографии, показания свидетелей… А что?

А то! Я вдруг подумал о том, что смогу помочь неведомому мне синьору Мелания, с которым мы так похожи. Другое дело — порядочно ли мстить женщине, пусть даже она обошлась с тобой по-свински? Н-да, над этим стоит поразмыслить…

А дело было вот в чем. В тот самый вечер, о котором я уже рассказывал, — в вечер моей защиты, — произошел один любопытный эпизод. Это было, когда мы с Леной приехали ко мне домой и началась долгая и мучительная игра — то поцелуи, то «подожди». В один из таких моментов она вдруг заявила, что хочет меня нарисовать и для этого ей нужны карандаш и бумага. Я пожал плечами, но безропотно подчинился. Помню еще, что она села напротив меня на стул, закинула ногу на ногу и потребовала, чтобы я не двигался. Это требование показалось мне чрезмерным, и я все порывался протянуть руку и погладить ее по колену. Но в итоге портрет получился настолько любопытным, что я сохранил его на память и впоследствии не раз демонстрировал друзьям. У Лены оказался талант, и она изобразила меня очень похоже… до пояса. А вот дальше ей пришлось пустить в ход творческое воображение, поскольку то, что было изображено ниже, она воочию увидела только здесь, в Италии, когда мы готовились к совместному омовению. То есть вы уже поняли, что я был изображен в полный рост с мужским достоинством самых выдающихся размеров, да еще в рабочем состоянии. Это было настолько неожиданно, что я немедленно попытался указать ей на некоторое художественное преувеличение, но она, в очередной раз уклонившись от моих объятий, заявила, что ей надо позвонить домой. Что было дальше, вы помните, а если не помните, перечитайте десятую главу.

Так вот, интересно, не поможет ли сей портрет синьору Мелания в его бракоразводном процессе, тем более, что Лена собственноручно сделала к нему кокетливо-лживую подпись: «рисовано с натуры»?

— Когда-то я знал жену синьора Мелания, — задумчиво заявил я, размышляя о том, как выслать ему свой рисунок, чтобы об этом не узнала Джулия.

— Она была твоей любовницей? — немедленно всполошилась моя плутовка.

— Нет, женой моего друга. Клянусь, что говорю правду! — поторопился добавить я, заметив ее недоверчивый взгляд. — Давай еще выпьем и подумаем, что делать дальше…

Мы чокнулись, выпили, а затем Джулия поставила свой бокал на стол и спросила:

— Ну что, ты еще хочешь побывать в Ватикане? Я сделал долгую паузу, после чего отрицательно покачал головой и сказал, что я там уже был. Возникло легкое, волнующее напряжение, которое в любой момент могло разразиться унылым дождем разочарований или сверкающим солнцем надежды.

— А куда мы пойдем?

Я вздохнул и трепетно выдохнул:

— К тебе домой…

Джулия отвела глаза и вновь повисла пауза. Ой, как же я боялся классического женского вопроса: «Зачем?», — и как же обрадовался тому, что так его и не услышал.