Олег Суворов - Моя итальянская возлюбленная

— Ну, тогда держи, и… иди сюда!

Да, этот поцелуй на заднем сиденье такси украсил бы любой фильм знаменитого итальянского неореализма! Как же мне жаль было прощаться с Джулией, не зная, увижу ли ее вновь!

— Любовь моя, — только и произнес я, отрываясь от ее послушных губ и открывая дверцу. — Будь счастлива! Мы еще обязательно увидимся!

Она молча кивнула и — клянусь, что говорю это не для нагнетания мелодраматизма! — в ее глазах блеснули слезы.

Я вылез из машины, вытащил сумку, захлопнул дверцу и помахал рукой. Такси плавно тронулось с места и вскоре скрылось за углом. Адрес Джулии я записал еще утром, телефон тоже… вопрос был лишь в том, пригодится ли мне это хоть когда-нибудь…

— Здорово, писатель!

Меня хлопнули по плечу и самым грубым образом вывели из состояния лирической задумчивости. Я обернулся, сразу узнав голос. Конечно, это был Анатолий и, судя по его виду, очень довольный собой.

— Ты чего здесь делаешь? Твои уехали минут десять назад…

Я покачнулся и уронил сумку на асфальт.

— Как уехали? Ведь должны были в двенадцать тридцать…

— Ну, а сейчас уже сколько? Двенадцать тридцать восемь… Кроме того, ты что-то путаешь. Я слышал, что сбор вашей группы был назначен на двенадцать двадцать.

— А чей это автобус?

— Наша группа отправляется в шоп-тур по магазинам. Извини, старик, но меня уже кличут.

Действительно, какая-то дама, стоя у раскрытой передней двери, помахала ему рукой.

— Стой, стой, подожди, — растерянно забормотал я, чувствуя, что начинаю сходить с ума. — А как же я? Как добраться до аэропорта? Слушай, — я сглотнул слюну. — Одолжи, сколько сможешь, в Москве тут же верну.

Он холодно пожал плечами, полез в карман, вытащил смятую пачку крупных купюр, медленно просмотрел ее и… спрятал обратно в карман!

— У меня нет мелких. Только по сто тысяч лир. Впрочем, стой, где-то завалялось пять долларов, — и он вновь пошарил по карманам. — Ага, держи, и можешь не возвращать, — он сунул мне в руку смятую бумажку и поспешил к автобусу.

Я стоял, задыхался от волнения и смотрел ему вслед. Что мне его пять долларов, когда аэропорт находится где-то за городом и до него черт знает сколько ехать… Но ведь этот жлоб больше и не даст.

Когда автобус тронулся с места и отъехал от тротуара, я машинально достал пачку сигарет, закурил и растерянно потер лоб. Нет, от этой поездки я точно поседею! Если самолет улетит без меня, то… Прийти вечером к Джулии и… о каким же жалким я буду выглядеть! А ведь если бы я не дал ей эти десять тысяч, мне могло бы и хватить. Сколько же раз повторять — не надо быть фраером!

Я медленно пересчитал оставшуюся мелочь. Пять долларов Анатолия — это где-то восемь с половиной тысяч лир, да у меня еще три тысячи с копейками… Но одна посадка в такси стоит шесть тысяч и по тысяче лир за километр пути. И еще четырнадцать тысяч за поездку вне пределов города. Что делать? Часы? — но они российские и ничего не стоят, колец или печаток я не ношу, никаких ценных вещей не имею… Может, доехать до аэропорта, найти там нашу группу и у кого-нибудь одолжить… у той же Тамары? Ну, а если они уже прошли на посадку — тогда что? Сдаться итальянской полиции? Позвонить в посольство? Какой кошмар! Я начинаю ненавидеть Рим, хотя виноват во всем только сам.

И тут рядом со мной притормозил синий «фиат». Я взглянул в открывающуюся дверцу и едва не закричал от радости — Тамара!

— Привет, писатель, ты чего грустишь в одиночестве? А где наша группа?

Тамара была во всем белом и выглядела очень солидно. Тем более, что за рулем сидел какой-то молодой итальянец, похожий на ее личного шофера.

— Привет, — залепетал я, подбегая к ней. — Ты представляешь, я опоздал на автобус, а они уже уехали в аэропорт. Это что за машина, у тебя хватит денег доехать до аэропорта? Я потом все верну, клянусь!

— Так ты что — остался без денег и опоздал на автобус? — недоверчиво улыбаясь, переспросила она, слушая всю мою галиматью. — А что бы ты делал, если бы я тоже не опоздала? Ну, садись, поехали, мы их не только догоним, но еще и перегоним.

Если б я посмел, то расцеловал бы ей руки от радости. Через секунду, суетясь, как на пожаре, я вместе со своей сумкой влез на заднее сидение «фиата», и мы тронулись в путь.

— Как же ты опоздал, расскажи, — спросила Тамара, закуривая свою неизменную «Яву».

— Ох, лучше не спрашивай, меня и так чуть удар не хватил, — откликнулся я, тоже закуривая. — А что это за машина?

— Я взяла ее напрокат в Риме, а в последний день, когда уже нужно было сдавать обратно, попросила прислать шофера, чтобы он сам отогнал ее в гараж после моего отъезда, — спокойно пояснила она. — И видишь, как здорово получилось. Аэропорт «Леонардо да Винчи», пер фаворе, — это она уже обращалась к водителю. — Кстати, ты напрасно волновался, можно было доехать и на автобусе — всего пять тысяч лир. Неужели у тебя даже таких денег не осталось?

— Нет, почему же… есть пять долларов.

— Круто же ты погулял, писатель!

— Круто, — только и вздохнул я, — масса незабываемых впечатлений. Столько лет рвался в Италию, а теперь из нее чуть ли не удираю.

И все-таки окончательно успокоиться мне удалось только в самолете. Мы с Тамарой достаточно быстро нашли свою группу, вместе со всеми оформили билеты и даже успели выпить в баре по рюмочке знаменитого коньяка «Хеннеси». Более того, я наконец-то столкнулся с Мариной, владелицей той самой туристической фирмы «Марина трэвел», которую многократно проклинал на протяжении всего путешествия. О, она извинилась и за себя, и за Нину, сказав, что та что-то перепутала и только потому не встретила меня в Венеции. В виде утешения Марина тоже вручила мне сто пятьдесят долларов — стоимость моего проживания в венецианском пансионе. Но зачем мне нужны были эти деньги сейчас? В аэропорту нельзя было купить даже приличных сувениров, а знаменитую замшевую куртку я подарил Джулии еще утром. Вот так и получилось, что я уехал из Италии хотя и с деньгами, но безо всяких подарков. Хоть бы они разорились из-за своего гнусного разгильдяйства!

И вот, наконец, все! — мы сидим рядом в глубоких креслах, пристегиваемся ремнями, и самолет взлетает. Прощай, Италия, этой поездки я не забуду никогда в жизни. Прощай, милая Джулия, и не забывай своего случайного русского любовника. Впереди новый роман и новые приключения. Я вдруг почувствовал, что две последние, почти бессонные ночи, да еще все эти дикие треволнения меня окончательно подкосили — сердце покалывает, усталость застилает глаза, тело становится ватным и сами собой слипаются глаза. Почему свойством накапливаться обладает только усталость, но не бодрость? Все позади, но сколько времени мне еще потребуется, чтобы отойти после этой сумасшедшей поездки.