Павел Шорников - Кукла на качелях

— Рубли не поменять? — спросил портье, понизив голос. — У меня выгодный курс. Могу доллары, кроны, фунты…

— Ecoutez — послушайте, а где здесь можно нескучно провести время? — спросил Андрей, чтоб только отвязаться от назойливого соотечественника.

Портье покосился на Алену и сказал:

— Вдвоем везде скучно…

Они поднялись в номер, который Хохлачев забронировал для них двоих, и наконец-то остались совершенно одни.

— Да, на люкс не похоже, — заметила Алена, осмотревшись.

Небольшая прихожая, из которой две двери вели в ванную, совмещенную с туалетом, и в комнату. Комната, правда, была просторная, но без излишеств: кровать, две тумбочки, диван, столик, шкаф, телевизор, картина на стене…

— Но и на шалаш не похоже, — отозвался Андрей. — Здесь есть главное… — Он хотел сказать «кровать», но в последний момент испугался, что может обидеть девушку, и закончил фразу по-другому. — …Здесь есть главное… Красивый вид из окна.

Алена все поняла.

Они стояли на пороге — в ногах сумки — и вопросительно смотрели друг на друга. Андрей приблизился к Алене вплотную, обнял за талию. Сквозь одежду он почувствовал тепло ее тела, одновременно ощутив запах волос и очень слабый, как воспоминание, запах духов.

— Давай подождем до вечера… — прошептала она.

— Давай, — согласился он и поцеловал ее в кончик носа.

Устроившись, они пошли прогуляться по городу. Дела, связанные с покупкой всего необходимого для дома Андрея, были запланированы на завтра.

Они сели на метро, доехали до станции «Кайсаниеми» — недалеко от железнодорожного вокзала — и пошли в сторону Сенатской площади.

— Как будто мы все еще в России, — сказала Алена, прислушиваясь к русской речи, доносившейся отовсюду.

— По большому счету, так оно и есть.

— Честно говоря, я за границей в первый раз, — проговорилась она, тут же спохватилась, бросила испытующий взгляд на Андрея… Кажется, он ничего не заметил.

— Ну и как впечатление? — спросил Хохлачев.

Алена пожала плечами.

— В аптеках продают лекарства, в магазинах — еду и тряпки. В кино крутят фильмы… Если так везде, можно никуда не ездить. Сидеть дома.

— Ты не устала? — заботливо спросил Андрей.

— Как ни странно, никогда не чувствовала себя так хорошо.

Они продолжили прогулку по старой части города.

— Немножко Питер напоминает… — заметила Алена. — Тот же стиль… Ой, сувениры! Зайдем? Хочу присмотреть хрюшку для… себя. Я их коллекционирую.

Они зашли в небольшой магазинчик сувениров. Хрюшек не было. Но без покупки Алена не ушла. Она купила и тут же вручила Андрею зажигалку, инкрустированную рубиновыми сердечками: семь маленьких, одно большое. Это был подарок с намеком на амурное прошлое. Хохлачев все понял Его моментальным ответом были коралловые бусы цвета россо скуро — темно-красный.

— Они будут хранить тебя от бед и болезней. Так считали древние, — сказал он, надевая бусы на шею Алены.

Алена в долгу не осталась и в следующем магазине купила своему спутнику экстравагантный галстук. Ответный жест Андрея — покупка экзотической шляпы с перьями и вуалью. Шляпку покрыла рубашка с пальмами. А рубашку — небесно-голубое вечернее платье с блестками…

Когда они вышли на Сенатскую площадь, то оба были обвешаны свертками и коробками, словно новогодние елки — украшениями.

— Кажется, мы сошли с ума, — сказал Андрей, присаживаясь прямо на ступеньки бесконечной лестницы, уносящейся к собору Святого Петра. — С покупками надо завязывать.

— Согласна, — ответила Алена, присаживаясь рядом.

Но расслабиться, понаблюдать за течением столичной жизни им не дали. Перед ними неожиданно возник моложавого вида старичок, в зеленой курточке без рукавов с многочисленными кармашками. Старичок протянул Андрею бумажку и что-то стал объяснять на английском, который — это было понятно даже Алене — был у него ужасным.

— Он говорит, что потерялся, — перевел Андрей. — Просит подсказать, где его гостиница. На бумажке — адрес. Между прочим, это адрес нашего отеля.

Андрей поднялся и на очень хорошем английском стал объяснять, как добраться до места. До старика плохо доходило, он все время переспрашивал… Неожиданно разговор пошел на французском. Старик стал кричать и хлопать Хохлачева по плечу.

— Оказывается, он француз, — сказал Андрей. — Его зовут Жак. Живет под Парижем. Часто бывает в Нанжи — я тебе говорил, там живут мои родители. И, представляешь, у нас даже есть общие знакомые.

Жак, разговаривая с Хохлачевым, то и дело бросал на Алену восторженные взгляды. А под конец задал вопрос, который явно касался ее. Андрей ответил короткой, очень короткой фразой.

— Что он тебя спросил… в конце? — поинтересовалась Алена, когда они вновь остались одни.

— Он сказал, что ты очень красивая. И я подтвердил это.

Алена не стала настаивать. Она и так знала, что на самом деле спросил у Андрея Жак, хотя по-французски не понимала ни слова. Именно спросил! В словах был вопрос, а не утверждение. Старик поинтересовался: кем приходится Андрею его девушка? И Андрей ответил: это моя жена…

Своего нового знакомого они увидели еще раз — вечером в ресторане. Он сидел за три столика от них. Все трое обменялись улыбками.

Андрей заказал легкую закуску, вино, но сам пить не стал. И от этого у Алены, словно она выпила залпом всю бутылку, вдруг закружилась голова: он бережет себя, бережет для нее!

Ужин подошел к концу. Алена положила свою ладонь на ладонь Андрея — почувствовала, как его рука слегка дрогнула — и сказала:

— Дай мне ключ, я поднимусь в номер, а ты — потом.

Хохлачев молча протянул ей магнитную карту-ключ от номера.

Алена приняла душ, волосы мочить не стала, насухо вытерлась, чувствуя, как горит ее тело, горит снаружи, горит изнутри. Она, щелкнув задвижкой на входной двери, быстро прошла в комнату и нырнула под прохладное одеяло, как под нежную океанскую волну, и замерла.

В ту же секунду дверь открылась. Андрей, конечно, ждал уже в коридоре, когда она впустит его в номер. Через минуту послышался шум воды. А еще через десять минут невыносимого, пожирающего плоть ожидания послышались его шаги.

Она лежала к нему спиной, когда он осторожно скользнул под одеяло и дотронулся до ее плеча.

Алена повернулась к Андрею лицом.

— Пожалуйста, будь со мной ласковым, — попросила она.

Алена была уверена, что ее ждет то же, что она испытывала с Ромой — восторг, горение, провал, Да, она была все та же. Но тот, кто распоряжался ее телом, был совсем другой. Он понимал ее без слов. Но сам был щедр на ласковые, сводящие с ума слова. Делал только то, что она хотела. Точнее, Алена поняла потом, что он делал то, что она сама попросила бы его сделать, если бы только знала заранее, какое удовольствие это сулит.