Мишель Смарт - Любовный ультиматум

– И все разрушил. Мать ни за что мне не поверит!

– О, к чему эти пораженческие настроения! – От ярости Эмили словно стала выше ростом. – Как будто, подарив ей компанию Плющенко, ты бы волшебным образом наладил с ней отношения. Ты ведь купил для нее остров и назвал его ее именем, не так ли? И она его отвергла. Подари ей то, чего она лишилась. Подари ей себя. Если уж я могу любить такого упертого дурака, как ты, то твоя мать точно тебя любит. Она не Марат. Если ты позволишь своей глупой гордости погубить твое будущее с матерью, тебе некого будет в этом обвинять, кроме себя.

Павел застыл на месте, его голова кружилась. Эмили повернулась на каблуках, открыла дверь и вышла с высоко поднятой головой.

И она не оглянулась.

Миниатюрный дом-замок матери Павла был совсем не похож на маленькую темную лачугу, в которой он вырос. Ни мерцающих от перепада напряжения лампочек, ни обогревательных приборов, уровень масла в которых проверялся с озабоченным взглядом. Мать всегда прятала свою обеспокоенность, если видела, что Павел за ней наблюдает.

Если компания Плющенко будет и дальше приносить убытки, то этот красивый дом со светлыми, просторными комнатами и крытым бассейном придется продать.

Независимо от исхода встречи с матерью, Павел постарается сделать так, чтобы этот дом остался за ней. Он купил бы ей десять домов, если бы она ему позволила.

Он приехал без предупреждения, но она не удивилась, увидев его в дверях, а пригласила в дом едва слышимым шепотом.

Сидя на диване в изысканной гостиной, Павел подождал, пока мать принесет им обоим напитки. Он заметил над камином свадебную фотографию матери и Андрея. Они были бедно одеты, но они любили друг друга, и эта любовь была ценнее любого алмаза компании Плющенко.

Павел поднялся, когда его мать вошла в дверь с подносом, на котором были кофе и печенье.

– Ты хорошо выглядишь, – сказал он после того, как она расположилась напротив него. Сейчас его мать действительно выглядела шикарно. Ее волосы с проседью были красиво уложены, кожа мозолистых рук смягчилась от регулярного маникюра.

– Спасибо, – ответила она, улыбаясь ему так тепло, что он удивился. – Ты тоже.

Через несколько минут беседы о том о сем мать поднялась, присела рядом с Павлом и погладила его по ноге.

– Я знаю, что ты пытался купить у Марата компанию Плющенко, – сказала она.

Он напрягся.

Мать прикоснулась к нему впервые спустя три года после похорон Андрея, когда залепила Павлу пощечину. И она правильно поступила. Он высокомерно полагал, что она обрадуется возвращению своего расточительного сына, а острова, названного в ее честь, будет достаточно, чтобы забыть пять лет обиды.

– Я также знаю, что Марат… отклонил твое предложение. Но этого следовало ожидать. – Мать грустно улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз. – У этого мальчика всегда были проблемы в общении с тобой. Он ревновал.

– Кого он ревновал? – спросил Павел.

– Он ревновал Андрея к тебе. Он злился, что должен делить с тобой своего отца.

Эмили сказала Павлу то же самое. Она также заявила, что глупая гордость Павла может погубить его будущее с матерью. Павлу потребовалось две долгие и мрачные недели, чтобы понять, как Эмили права.

Он глубоко вздохнул:

– Прости, что я расстался с тобой и папой много лет назад. Мне жаль, что я назло ему сменил фамилию. Мне жаль, что я отклонял все твои и отцовские попытки примириться со мной. И мне жаль, что папа умер, думая, будто я его не люблю.

– Он знал, что ты его любишь, – печально сказала мать Павла. – Ты был его маленькой копией. Он смеялся и говорил, что если бы ты мог поместиться в его карман, то залез бы в него, чтобы он всегда носил тебя с собой. Он очень гордился тем, что ты хотел вместе с ним заниматься ювелирным делом. Он всегда говорил, что без твоего участия компания Плющенко была бы мелкой фирмой, с трудом удерживающейся на плаву. – Она протянула руку и коснулась щеки сына. – Ты не единственный, кто сожалеет, Павел. Андрей тоже сожалел. Он винил себя за твой уход из компании. За то, что взял Марата в совет директоров против твоего желания. А я сожалею о том, что отвергла тебя после похорон Андрея. Мое единственное оправдание в том, что я горевала. Но мне нет никаких оправданий за то, что я не общалась с тобой столько лет. – Ее глаза сверкали от волнения. – По-моему, ты унаследовал от меня гордость и упрямство. Ты мой сын, и я люблю тебя. Я всегда любила тебя. Андрей тоже тебя любил. – Заметив выражение лица Павла, она продолжила: – Он сказал тебе о том, что Марат его родной сын, но это не означает, что Марат был для него важнее тебя. Он имел в виду, что Марат так же ему дорог, как ты. Вы оба были его сыновьями. Он не мог предпочесть одного из вас. Он никогда не задумывался о том, родной ты ему сын или нет. Он считал тебя своим сыном и любил тебя, как родного.

Павел сглотнул ком в горле. Эмили оказалась права. Снова. Конечно, она права. Ее слова эхом звучали в его голове последние две недели, в результате чего он сел в самолет и полетел в Санкт-Петербург. Эмили знает, что такое любовь. Она дарит ее свободно, без всяких условий…

– Марат говорил с тобой об этом? – спросил Павел.

– Я редко с ним вижусь, – ответила мать, пожимая плечами. – После смерти Андрея он не удосуживается ко мне приехать. Дело не только в том, что он хочет жить самостоятельно. Он просто не желает ни с кем делить Андрея. Со мной он показывал свою неприязнь более сдержанно.

Павел вздохнул и запрокинул голову. Он не мог вспомнить, чтобы Марат демонстрировал к его матери какую-либо привязанность. Он всегда был с ней вежливым и добрым, но ни разу не был с ней ласков. Он никогда не воспринимал ее как родную мать.

И он никогда не был настоящим братом.

– Если Марат не рассказывал тебе, откуда ты узнала, что я пытался купить компанию? – спросил Павел.

Его мать весело улыбнулась:

– Сейчас узнаешь.

Она вышла из комнаты на несколько минут и вернулась со сложенным листом белой бумаги.

– На прошлой неделе это пришло из Англии. Письмо отправили с курьером. – Она рассмеялась. – По-моему, отправительница перевела английский текст на русский язык с помощью интернет-переводчика.

Письмо прислала женщина?

С громко колотящимся сердцем Павел взял письмо из рук матери и открыл его. Он понял, кто его отправил, до того, как начал читать.

Письмо было отпечатано на компьютере. Павел понял, что имела в виду его мать. Эмили дословно перевела на русский язык английский текст. Но смысл ее слов был ясен. Она написала их от души. Ее просьба была понятной. Она говорила его матери, что сын очень любит ее, и их отчуждение его разрушает.

– Эта Эмили, она, должно быть, очень сильно тебя любит, – сказала мать Павла после того, как он трижды прочел письмо.