Мейси Эйтс - Перемирия не будет

Она боялась секса. Боялась стать рабыней чувства, доселе неизведанного. Боялась, что, если физическая страсть станет частью ее жизни, она полностью изменит ее личность.

– Обнажаясь перед кем-то, ты не становишься уязвимым, – ответил Ферран. – И потом, я никогда не спал ни с одной из своих любовниц.

– Не спал? Но мне казалось, что… – Она умолкла, не желая выдать свою неискушенность.

Ее нельзя было назвать невинной. В детстве ей удалось выжить во время страшной резни. Она скиталась без крыши над головой, мучилась от жары и холода, от голода и страха. Ей довелось пережить слишком много страданий.

Но она не понимала, что движет людьми, ищущими романтической любви. Не знала сексуального желания. Ее душа слишком многое знала об уродствах окружающей жизни. Лишь ее тело оставалось невинным, и за его чистоту она дралась насмерть. Потому что лишь его не коснулось насилие, переполнявшее этот мир.

Впрочем, она не хотела посвящать Феррана в свои чувства. Не хотела так сильно обнажать перед ним душу.

– Не обязательно спать с человеком лишь потому, что вы занимались сексом. Впрочем, в твоем случае… поскольку у тебя не было крыши над головой, возможно, для тебя это был самый простой выход.

Самира не знала, что ответить. Она не понимала, стоит ли за его словами желание побольше узнать о ее прошлом, и не была уверена, что хочет о нем говорить.

– Мы говорим не обо мне, – наконец отозвалась она.

– Я лишь хотел ответить на твой вопрос.

– Но ты на него так и не ответил.

– Тогда выскажись яснее. Я не хочу играть с тобой в загадки, Самира.

– Когда ты говоришь, что не заводишь интрижек… Ты же не… Я хочу сказать, ты был…

– Я не девственник, – ухмыльнулся он. – Когда я был подростком, у меня было столько женщин, что я толком не помнил ни одну из них. Но потом случилось то, что случилось. И я вычеркнул страсть из своей жизни. Когда я унаследовал трон, у меня было слишком много работы, и мне стало не до головокружительных удовольствий. – Глаза Феррана потемнели от гнева. – Теперь ты знаешь все, что хотела?

Нет. Теперь ей хотелось спросить об удовольствиях. О том, что в них было такого головокружительного. Что значили для него, как для мужчины, шестнадцать лет без секса? Теперь он собирался прервать свой обет целомудрия – с ней. Тысяча вопросов вертелась у нее на языке. Но она не хотела выдавать себя, беседуя здесь, в уединении, о сексе с человеком, который занимал ее мысли. Кто он для нее? Враг или союзник? Монстр или жених?..

Все это казалось диким.

– Теперь я кое-что понимаю. Может, разведешь огонь?

– Да, – отозвался Ферран. – Я принесу твои вещи. Располагайся.

– Где моя комната? – На мгновение ей показалось, что он предложил ей остановиться вместе с ним. Это пугало ее – и вызывало еще какое-то чувство, которого она не могла понять.

– Занимай любую. Я расположусь в оставшейся. Тебя это устроит?

– Меня устраивает все, что ты предлагаешь.

– Ты мне льстишь, – сухо произнес он.

Самире показалось, что своими вопросами она вывела его из себя. Впрочем, она не собиралась доискиваться, в чем тут дело.

– Увидимся за ужином, – сказал шейх. – Если пойдет дождь, приготовлю его на кухне.

– Думаешь, будет дождь?

– Я всегда готов к неприятностям. Будь то дождь или потоп.

– Отлично, – поспешно отвернувшись, Самира пошла исследовать дом. Ей явно нужно было отдохнуть от общества Феррана и привести мысли в порядок.

Зайдя в спальню, она в изнеможении повалилась на кровать. Что происходит? Она собирается выйти замуж за шейха Феррана Башара. За человека, которого поклялась убить. Считая, что это станет благом для ее страны. И готовясь пожертвовать жизнью. Она считала это актом самопожертвования. Но, быть может, это не так? И убийство стало бы лишь жестом гнева и отчаяния?

Того же гнева, что двигал ее отцом?

Эта мысль словно ударила ее в самое сердце. Нет, она не собирается идти путем отца, который был готов уничтожить целый мир лишь ради мести жене и ее любовнику.

И в этот момент ее настигло озарение.

Она выйдет замуж за Феррана. Да смилостивится над ней Аллах.

Слеза скатилась по ее щеке. Самира аль-Азем заплакала впервые с тех пор, как ее мать исчезла в песках пустыни.

Она вышла из комнаты лишь через час. Ее чувства по-прежнему были в беспорядке, и все же теперь она смотрела на жизнь по-новому. Она видела перед собой новую цель. И ее душа приняла эту перемену.

По крайней мере, отчасти.

Самира вышла из дома. Солнце уже низко стояло над горизонтом, и из пустыни тянуло холодом. Подобрав с земли ветку, она двинулась к воде, раздвигая траву, внимательно вглядываясь в землю в поисках змей.

Влажная земля зачавкала у нее под ногами, и она остановилась, глядя на озеро. Вдруг его поверхность зарябило, и Ферран вынырнул из воды. Он встал спиной к ней. Вода стекала по его рельефным мускулам. Он двинулся к настилу. Вода дошла ему до талии, а затем…

О боже!

Теперь Самира видела, что на нем ничего нет.

Раньше ей не доводилось смотреть на обнаженные мужские ягодицы. Она вообще никогда еще не смотрела на мужчину так, как сейчас. Не как на угрозу, а как на человека из плоти и крови.

Ферран был великолепен. И воспоминания об их недавнем разговоре и о поездке, во время которой она так крепко прижималась к нему, делали его еще неотразимее.

Как и твердое решение стать его женой.

Ферран повернулся к ней боком, и у нее перехватило дыхание. Воздух словно застыл у нее в легких. Она смотрела на него не отрываясь. Она хотела видеть его целиком, словно стремясь проникнуть в самую суть тайны. Узнать, как выглядит его тело. Без этого знания будущее казалось пугающим. Ей необходимо было видеть.

Ферран повернулся к ней, взглянув прямо ей в лицо. Самира тотчас опустила глаза:

– Тебе интересно?

Она заставила себя вновь взглянуть ему в лицо:

– Прошу прощения.

Шейх дернул плечом. Его мышцы напряглись. Он был воистину прекрасен.

– Не за что извиняться. Я же не дал тебе знак.

Ее мысли шевелились вяло – наверное, из-за недостатка кислорода. Ведь она по-прежнему толком не могла вздохнуть.

– У тебя есть специальный знак? – непонимающе спросила она.

– Нет.

– Может, стоит его завести? Чтобы предупреждать других.

– Я мог бы послать тебе эсэмэску.

– У меня нет мобильного телефона.

– Мы это изменим, – спокойно проговорил Ферран, продолжая стоять перед ней обнаженным как ни в чем не бывало.

Самира не могла держаться так невозмутимо. От смущения ей хотелось убежать как можно дальше.

– Но сейчас я… я же не могу вот так просто стоять и беседовать с тобой, когда ты голый!

– И это мы изменим.

– Не думаю. – Круто развернувшись, Самира двинулась обратно по тропе, яростно раздвигая траву палкой. Ей совсем не хотелось, убегая от обнаженного шейха, быть укушенной змеей. Ферран, по крайней мере, не был опасен для ее жизни.