Эмили Маккей - У любви твои глаза

Порция задумчиво уставилась на отель. На здание? Постройку? Ночной кошмар? Она не смогла сходу придумать, как правильно назвать эту ошибку природы. Некое трехэтажное сооружение из увесистых бревен и булыжников, прилепившееся к склону горы, походило скорее на некий монумент, чем на жилую постройку.

— Ты как-то забыл упомянуть, что это Медвежий ручей, — еле слышно выдохнула Порция. — А ты что-нибудь знаешь про историю этого места? — добавила она уже чуть громче.

— Я знаю, что здесь лучший в округе снег. Это главное.

— То есть про сам дом ты ничего не знаешь?

— Нет. — Купер озадаченно на нее посмотрел. — А нужно? Неужели ты про него что-то знаешь?

— Ну, не помешало бы, если ты действительно хочешь купить этот дом и превратить его в престижный курорт. И да, я кое-что про него знаю.

Купер покосился на ветхую деревянную табличку.

— А что тут знать-то? С 1948 года это частный семейный отель.

Порция нервно рассмеялась. Ну конечно. В определенных кругах этот домик был весьма и весьма знаменит. Похоже, риелтор не потрудился как следует все разузнать или, скорее всего, просто решил, что сноубордисту вроде Купера такие мелочи не интересны.

— Ты когда-нибудь слышал про Джека Уолласа? Это такой американский писатель, прославившийся романами о Диком Западе и золотой лихорадке.

— Я в курсе, — сухо заметил Купер.

— Может, ты еще и «Пропавших на Медвежьем ручье» в школе читал? Но Уоллас не только писал бессмертные книги, он еще и был всемирно известным миллионером. Поверь мне, в те годы это значило гораздо больше, чем сейчас. А еще он купил всю эту землю. Тысячи акров. И в 1910 году начал строительство огромного дома.

— Этого?

— Нет, другого. Но до этого мы тоже скоро доберемся. — Поймав заинтересованный взгляд Купера, Порция задумалась. Неужели ему действительно хочется все это слушать? История, и особенно история архитектуры, всегда была одним из ее главных увлечений, но как же редко ей попадались благодарные слушатели, готовые терпеть ее восторженные речи! — Дом закончили в 1923-м, но он сгорел за две недели до того, как Уоллас с женой успели туда переехать. До страховок тогда еще не додумались, но Уоллас отличался завидным упорством и приказал начать все заново. Получившееся сооружение ты можешь наблюдать прямо сейчас, а остатки первого дома гниют на той земле, что он пожертвовал национальному парку. Этот же дом унаследовали его дети, но для них налоги были слишком высоки, и они продали его с аукциона. Видимо, его купили те люди, семье которых он до сих пор и принадлежит.

Рассказывая эту историю, Порция невольно любовалась точеными линиями, что все еще смутно угадывались даже после стольких лет запустения. А еще этот дом чем-то неуловимо напоминал ей самого Купера. Сила, упрямство, борьба до последнего… Такой дом никогда не предаст. Так же как и Купер.

Может, самому ему и кажется, что привлек его лишь «идеальный снег», но теперь Порция поняла, что дело не только в этом.

— Откуда ты все это знаешь? — спросил Купер, возвращая ее к реальности.

— Из курса американской архитектуры. Я целых три семестра проучилась на архитектора.

— А почему потом бросила?

Улыбнувшись, Порция пошла к дому.

— Потому что так уже больше никто не строит.

Купер буквально заслушался тем, как Порция воспевала хвалы этой хибаре. Но как же непривычно видеть ее такой пылкой и страстной… Можно даже — подумать, что на самом деле существуют две Порции. Одна — холодная и сдержанная светская львица, вышедшая замуж за Далтона. А вторая — очаровательная неукротимая незнакомка, явно умевшая хорошо веселиться. Или, может, под этим вторым скрывается еще третий и четвертый слой, о котором он пока что даже и не догадывается?

— Ты же понимаешь, что на самом деле эти развалины выглядят весьма и весьма страшно?

— Ошибаешься. Они прекрасны, просто за своим снегом ты ничего больше не видишь.

Она обиделась?

— Внутри все безнадежно устарело. А еще там темно и пыльно.

— Не успела я еще ничего сделать, как ты меня отговариваешь тебе помогать?

— Просто хочу убедиться, что ты все правильно понимаешь. Я собираюсь устроить здесь зимний курорт, а не памятник Медвежьей луже.

— Медвежьему ручью, — поправила Порция, все так же пристально разглядывая хибару, и Купер вдруг обрадовался, что рядом никого нет. Не хотелось бы ему вести такие разговоры при хозяевах. — Не волнуйся, я все по… Надо же! — воскликнула она, заходя внутрь.

Сразу за входной дверью располагался зал внушительных размеров, посреди которого красовался стол из жаростойкого пластика. С одной стороны от него располагался сложенный из речного камня камин, а с другой лестница, ведущая наверх, к комнатам для гостей.

За домом уже давно никто не следил, и он порядком обветшал, но, главное, он по-прежнему оставался весьма и весьма просторным, а значит, здесь вполне еще можно устроить замечательный отель. Но как же все-таки все это выглядит с точки зрения Порции? И что еще важнее, как все это воспримут потенциальные инвесторы? Что-то ему подсказывало, что за аляповатой желтой краской и убогим пластиковым столом они не сумеют разглядеть идеальный снег и потенциал этого места.

— Разумеется, внутри мы все переделаем и…

Порция крепко ухватила его за руку.

— Если ты хоть что-то здесь изменишь без моего разрешения, я тебя голыми руками придушу.

— Ай! — Купер старательно скривился, словно она пыталась оторвать ему руку.

— Но от стола можешь избавиться сразу же, как только купишь это место.

— Как только его купит «Флайт», — поправил Купер.

— В этом я больше не сомневаюсь. — В глазах Порции вспыхнул настоящий огонь. — Когда мы здесь закончим, у них слюнки потекут. И знаешь почему?

— Видимо, не из-за идеального снега, — сухо заметил Купер.

— Нет. Не из-за него. Про снег ты уже рассказывал. Пойми меня правильно, снег волнует лишь настоящих сноубордистов, я же сыграю наверняка. Помашу перед ними сочным кусочком истории, а перед такой приманкой не сможет устоять ни один настоящий бизнесмен. К тому же я не сомневаюсь, что кто-нибудь из них уж точно читал в детстве Джека Уолласа.

— Что-то мне подсказывает, что ты их переоцениваешь.

— Возможно. — Порция улыбнулась. — Но даже если и так, книги Джека Уолласа — это рассказ американца, выживающего в дикой природе. Его истории оказали огромное влияние на развитие самых разных аспектов американской жизни, начиная от поселений на Аляске и заканчивая программами развития национальных парков. И мы напомним миру, что сноуборды — это тоже часть наших традиций.

— Ты же понимаешь, что настоящих сноубордистов все это совершенно не волнует?

— О нуждах сноубордистов ты и сам отлично позаботишься, мне же оставь престарелых богачей. Я дам им именно то, что им нужно. — Порция задумчиво посмотрела себе под ноги, на зеленый ковер. — А под ковер ты заглядывал?