Луиза Джордж - Кандидат на ее сердце

— Добро пожаловать в реальный мир, Нейт. Кажется, у меня наступает культурный шок.

Нейт приподнял брови, на его красивом лице застыла маска отстраненности. Саша подумала, из-за экипажа, но не могла отделаться от мысли, что уже теряет его.

— Иногда реальность может ранить, детка. Мы не можем все время прятаться от нее.

Детка? Вот и все? Слова рок-звезды, не Нейта. С приближением их к земле, стена между ними росла. А отчаяние и безнадежность все сильнее рвали душу.

— Неужели не можем? Как жаль.

Он нахмурился.

— Мне казалось, ты любишь свою работу.

— Люблю, конечно. Скоро состоится конкурс, мне надо готовиться. Я просто хотела… Не важно. — После стольких часов откровенности Саша не могла найти слов, чтобы выразить свои чувства. Да, хотела вернуться к прежней жизни, но теперь хотелось чего-то еще.

Его! Хотела того настоящего Нейтана Мунро, которого он позволил ей увидеть. Того, который, обнимая, выслушал ее историю, заставлял смеяться. Свободного. Живого. Желанного. Даже несмотря на то, что заветное слово так и не прозвучало в те моменты, когда Саша ждала.

Я люблю тебя.

Ни один из них не сказал этого, хотя она должна была. Несмотря на все усилия, безнадежно влюбилась в него. Без обещаний вечной любви, домашнего уюта, тапочек. Даже без планов на завтра. В мистера Совершенно-Определенно-Душераздирающе Неправильного Во-Всех-Отношениях.

Я люблю тебя.

Желание немедленно выкрикнуть эти слова сводило ее с ума. Неужели это эгоизм — хотеть чего-то замечательного, хотя и небезопасного? После самоубийства отца она поняла: даже самое надежное может рухнуть. Прежняя Саша, возможно, и могла отступиться, начав планировать, как утешить свое разбитое сердце, сегодняшняя же должна была придумать способ сделать так, чтобы они вместе могли осуществить свои мечты. Она слишком долго смотрела на мир сквозь призму страха. Тень смерти отца слишком долго омрачала жизнь. Больше не хотелось бояться, думать о безопасности. Она хотела того, кто делал ее счастливой. Нейтана Мунро. Она должна сказать, что любит его. Придумать план для двоих.

Самолет остановился. Снова раздался голос стюардессы. Нейт потянулся за сумкой. Заговорил с пилотом. И прежде чем Саша успела сообразить, они оказались на трапе, вдыхая свежий английский воздух. Ее слова потонули в шуме двигателя и резкого северного ветра.

Я люблю тебя.

Когда они шли к терминалу, Нейт улыбнулся ей усталой улыбкой, от которой у нее чуть не лопнуло сердце.

— Ну что, Саша. Значит, завтра утром ты уже будешь в школе. А я улечу в Лос-Анджелес. Мне надо сделать интервью и еще целую кучу промо-акций для нового альбома. Давай, надо двигаться дальше.

Черт! Черт! Черт! Откуда этот резкий тон? Нейт видел, что делает ей больно, но ничего не мог с собой поделать. Почти десять лет учился изображать кого-то, особенно на публике, и теперь не в состоянии отделаться. Даже ради нее. Он не мог подобрать слова, подходящие чувствам. Да и не понимал, что чувствует. Кроме того, кончается что-то важное, и он не может остановить это. Если сейчас же не сделает чего-нибудь, потеряет ее навсегда.

Когда они вошли в маленький частный холл для пассажиров, Нейт схватил ее за руку. Как только они выйдут отсюда, каждый направится домой. К себе. В груди возникло неприятное ощущение. Самая настоящая боль. Раньше он всегда с удовольствием возвращался в Лос-Анджелес. Домой. А теперь? Не мог вынести мысли о своем огромном доме в сравнении с ее квартиркой размером с обувную коробку. Ему хотелось что-то сказать, как-то все поправить. Но как, не знал. В конце концов, он ведь ничего не обещал ей.

— Послушай, Саша. Мне жаль…

Яркая вспышка заставила их повернуться в сторону иммиграционной стойки. От нее по всему коридору выстроилась шеренга фоторепортеров, готовых на любой риск ради снимка. Он заметил, как потемнели глаза Саши.

— Откуда они узнали, что мы здесь? Это зал для частных рейсов. — Он потянул ее ближе к себе. — Должно быть, кто-то сказал им. И я выясню кто.

— Нейт! Саша! Саша Суит! — Один из репортеров шагнул вперед и щелкнул камерой. — Вам удалось приручить нашего плохого мальчика?

— Сэр, машина ждет вас. До вылета мало времени, — настоятельно напомнил представитель авиакомпании. — Сэр. Мистер Мунро. Мы должны…

— Где охрана? Мы не сделаем ни шага отсюда, — бросил ему в ответ Нейт.

— Мы сообщили им по рации, сэр. Не понимаю, куда они подевались. Они должны быть здесь. Я могу лишь извиниться.

— Прекрасно. Как вообще эти люди попали сюда?

— Саша, расскажите о своем отце.

— Что? — Саша перевела гневный взгляд на Нейта, потом на репортеров, пытаясь найти ответ на вторжение в ее личную жизнь. — Э-э-э… без комментариев.

— Не говори им ни слова. Они того не стоят. — Нейт приложил палец к ее губам. Не обращая внимания на тяжесть, сдавившую грудь, он твердо произнес: — Позволь, я сам разберусь с ними.

— Почему он лишил людей пенсий?

Сузившиеся глаза Нейта остановились на жалком подобии мужчины, произнесшем эти слова.

— Что ты сказал, приятель?

— Уильям Суит. Генеральный директор «Суитли Секьюр Файненсес». Он обокрал многих людей.

Нейт шагнул вперед:

— Эй, ты! Где ты нарыл эту чушь?

Судя по тому, как быстро репортер отступил к стене, он знал, что перешел черту дозволенного даже для грязной журналистики.

Внутри у Нейта что-то щелкнуло. Он давал себе обещание не злиться на таких ребят. Мысленно клялся сдерживаться в присутствии Саши. Но обещания испарились перед угрозой того, что она окажется втянутой в этот кошмар. Это его вина. Нейт с такой силой сжал кулаки, что пальцы побелели. Он обещал защитить ее. И не смог этого сделать. Он был вне себя от ярости. Одним прыжком перемахнув через стойку, Нейт схватил камеру за объектив и попытался вырвать ее у репортера. Его рука запуталась в ремешке, внезапно оба оказались на полу. Падая, Нейт услышал топот бегущих ног. Наконец-то. Охрана. Однако, поднявшись, он увидел перед собой Сашу.

— Нейтан! — Каким-то непонятным образом она вдруг стала выше, сильнее и решительнее. Глаза, сверкавшие возмущением, были просто восхитительны. Она блеснула многозначительной улыбкой. — Дорогой, мы же об этом говорили.

Боже. Саша смотрела на двух мужчин, все ее тело сотрясалось от мощного всплеска адреналина. Нет, она смотрела на Нейта. Напряженные мышцы, горящие глаза, ярость, с которой он бросился на ее защиту, пробудили в ней что-то первобытное. Ей тоже хотелось действовать. Наверное, она сошла с ума. Или почувствовала себя свободной от необходимости делать все правильно, от собственных жестких ограничений, от страха пошевелиться только потому, что это может причинить боль. Она уже ее чувствовала. Из-за того, что Нейтан снова ушел в свою раковину, когда между ними осталось столько невысказанного. Из-за того, что их неделя заканчивалась дракой на полу. Из-за того, что кто-то раскопал историю с отцом, воспользовался ею как оружием против нее.