Тара Памми - Черное сердце

Холодный и напряженный, он поднял ей подбородок и, повернув принцессу к присутствующим, промолвил:

— Моя жена и ваша будущая королева, коронованная принцесса Зохра Катерина Наасар аль-Шариф.

Дрожь пробежала по ее коже. Поздравления на арабском звучали отовсюду.

Зохра едва не потеряла сознание, когда принц сел на диван рядом с ней. Крепкое жилистое бедро прижалось к ее ноге. Натянуто улыбнувшись, она проговорила:

— Разве не я должна гневаться, Айан? Меня только что раскрыли, как подарок.

Было видно, что самообладание дается принцу с трудом.

— И что с того? Здесь это признак уважения. Вожди племен не могут видеть твое лицо, пока я не разрешу им. Точно так же я не могу говорить с женой шейха, пока она не представлена мне подобающим образом.

— То есть женщины — ваша ценная собственность.

Принц поднес серебряный бокал к ее губам. И Зохра осознала, что на нее устремлены взгляды всех присутствующих. Их бокалы также были подняты.

— Пей, Зохра, — то ли предложил, то ли приказал Айан.

И она сделала неуверенный глоток. Вновь этот огонь между ними, вновь от простого действия у нее сводит дыхание. Длинным смуглым пальцем принц провел по уголку ее губ — там, где застыла капля напитка. Кровь Зохры вскипела от желания, словно это прикосновение зажгло искру в ее теле. Прохладный сладкий напиток не мог остудить этот жар.

Не сводя глаз с жены, Айан сделал глоток из того же бокала, и помещение наполнили возгласы ликования.

— Когда-то эти племена были варварскими. Они бились друг с другом за выживание. За последние сто лет цивилизация добралась и сюда, но в этом мире женщинам все еще нужна защита — как от других племен, так и от своего племени. Поэтому этот обряд здесь обязателен. Это знак уважения и почтения. Отношение этих людей к нему очень серьезно. И мой долг — исполнить его, даже если я отношусь к нему несерьезно. Даже если не разделяю их взгляды на жизнь.

Айан повернулся к принцессе, и она ощутила на себе всю силу его взгляда. Триумф горел в глазах принца, светящихся неописуемой золотистой дымкой.

Месяц назад… Даже день назад его слова повергли бы Зохру в гнев и отчаяние. Не говоря о том, что ей, кто всю жизнь боролся за свободу и независимость, пришлось сидеть здесь как запакованному подарку.

Но сейчас она видела другое. В первую очередь ей стало понятно, насколько большую роль играют женщины в племенной иерархии. Об этом напрямую говорилось и в рассказах женщин. Да, сама она ни за что не пойдет на такое. Но теперь ей многое стало понятно.

Возможно, причина в том, кто объяснил ей это. Или в том, что теперь она видела тот же мир, те же обряды и традиции, но уже без предрассудков.

Зохра покачала головой. Ей было приятно видеть, что на лице Айана не было ни тени насмешки.

— Что ж, — сказала она, — мне не нравится быть твоей собственностью, пусть и самой драгоценной. Но и бежать я уже не готова.

— Но что случилось, Зохра? — изумился принц. — Я удивлен, что ты не объявилась в джинсах и футболке, чтобы показать им всем, как ты умеешь утирать нос.

— Все еще не доверяешь жене, Айан? — улыбнулась Зохра. — И что насчет того, чтобы провести ближайшие полвека в компании друг друга?

Губы принца снова сжались.

— Не морочь мне голову. Твое поведение за последние одиннадцать лет говорит само за себя.

— Теперь я многое поняла. О твоей матери и отце. Обо всем, что потеряла ваша семья ради защиты жизни племен. Ради их независимости. Смогу ли я прибавить что-то к имени и славе твоей семьи, смогу ли достойно вписаться в вашу историю, но я не очерню ее. Пусть мои личные убеждения и остались прежними.

Принц смотрел на нее, не моргая. Она видела яркую искру удовлетворения в его взгляде. Слова Зохры явно шокировали его.

— Вот почему вы жертвуете собой, не так ли? — продолжала принцесса. Ее голос дрожал. В нем слышалась боль, которую она уже не пыталась скрывать.

Зохра боялась услышать его ответ. Она сжала руку принца и почувствовала леденящий холод. Так она и думала.

— Я читала историю ваших племен, но до этого дня мало что понимала, не вникая в суть. Именно поэтому террористы похитили тебя, твоего брата и сестру. Им был нужен контроль над племенами, не так ли? Ты был похищен из этого самого места пять лет назад. Они взяли тебя в заложники. Вот почему ты…

— Да, — послышалось из сжатых губ принца.

Комок подступил к горлу Зохры, слезы застлали глаза. Она знала, почему принц перебил ее. Он не хотел дать ей продолжить.

— И твой отец ответил отказом.

Это был не вопрос. Зохра уже знала, что это так. Она думала, что смирилась с дворцовой жизнью десять дней назад. Ей казалось, что она приняла для себя эту реальность. Но правда о похищении Айана нанесла сокрушительный удар в ее сердце. Грудь сдавило настолько сильно, что стало больно дышать.

Отец Зохры когда-то оставил их с матерью. Отец Айана пошел еще дальше. Он отказался от переговоров с террористами, поставив чувство долга превыше жизни сыновей и дочери. Двое были убиты, а третий замучен до безумия.

Тело Зохры отказывалось слушаться, оно дрожало самой страшной дрожью. Руки Айана обхватили ее плечи. Но даже тепла этого объятия было недостаточно, чтобы согреть ее.

— Отец сделал то, что должен был, Зохра, — тихо сказал принц. — И если эта история повторится… если мы начнем жить так, как ты предлагаешь… ты родишь ребенка… и его похитят… я должен буду поступить так же. Скорее всего, я окончательно сойду с ума, потеряюсь в пучине безумия. Но я должен буду сделать это.

Его руки сжимали ее плечи. Тепло его тела сулило бы ей райское наслаждение, если бы не холод в глазах Айана и не злобная улыбка, искривившая его губы.

— Ты все еще желаешь принадлежать Дагару, принцесса? Все еще хочешь быть мне женой, чего бы это ни стоило?

Айан стоял у входа в заброшенные конюшни недалеко от лагеря. И смеялся поистине безумным смехом. Как только он ступил на эти пески, его обуяла дрожь. Делать вид, что ничего не было, притворяться, что нет причины, по которой холод пронизывает его до костей, было поистине глупо.

Принц даже не питал надежду заснуть этой ночью. Он вышел в пески и встретил Зохру возле ее палатки. Сколько разочарования и боли было в ее глазах! Это и понятно, ведь он обрисовал ей, какой может быть ее жизнь с ним.

Он хотел взять ее на руки, внести внутрь, сделать все возможное, чтобы отвлечь ее от этих мыслей. Как никто другой, Айан понимал одиночество в глазах принцессы. Он знал, как оно выжимает из разума последние проблески радости. Его собственный разум, вероятно, вновь играл с ним свои злые шутки. Принц не имел понятия, как оказался возле конюшен.

Переступив через порог, он оглядел высокий потолок в форме купола, делающий это место похожим на пещеру. Впереди простирался длинный прямоугольник с прямым обзором пустых конюшен.